Когда весть об этом просочилась на Украину, антагонизм прежних друзей достиг крайней степени. Время от времени в маленькой киевской квартирке звучали даже такие фразы: "Убью паразита!" или "Как она могла?!."

Никто никого, конечно, не убил. Когда полюбивший сало Лева, располневшая Оксана и гарный хлопец Петька оказались наконец на Западе, в Канаду они не поехали, а поселились в Нью-Йорке.

Историческая встреча брачных заговорщиков произошла на мосту между США и Канадой в радужной водяной дымке Ниагарского водопада. Посидели в ресторане, поговорили, все было на удивление спокойно. О возможности восстановления прежней попарности никто даже не заикнулся.

Все имеет свои границы: и верность Родине, и супружеская верность. Современный мир вообще склонен к размыванию всех и всяческих границ. Самое главное, что я ничего не выдумал, все так и было.

– Тут тебе какое-то странное письмо пришло, я его случайно открыла. Кажется, тебя за что-то штрафуют.

– Что значит «случайно»? Тут же ясно написано: мистеру… мне. Сколько раз тебе говорил: не вскрывай чужих писем! Что за привычка, понимаешь…

– Не бурчи! Я все равно по-письменному ни черта не понимаю.

– Пора бы…

Он взял конверт и спустился в подвал. Внутри, действительно, была штрафная квитанция от «The Conscience Association» на 275 долларов.

«Где же это я вляпался, – подумал он. – Неужели всплыла история с аварией. А может быть, это еще киевские дела…».

Он стал изучать квитанцию внимательнее. Сумма штрафа состояла из двух частей: 100 долларов за «wrong behavior» и 175 – за «negative attitude».

«Ну, «behavior» – это понятно, это значит «поведение», по почему «wrong», то есть «неправильное», – начал ломать он голову. – И что это еще за «attitude» такой? И почему он к тому же «негативный», то есть опять неправильный? Может, на какой-нибудь радар в кустах напоролся, который автоматически фотографирует номер машины…»

– Куда ты словарь опять подевала? – закричал он жене. – В доме всего одна книга, и той не доищешься!

– Нужен мне твой словарь! Я и без словаря как-нибудь проживу. Небось побольше твоего зарабатываю!

– Опять считаться начала. А кто тебя сюда притащил? Забыла?

Словарь в конце концов нашелся в гараже, и он вспомнил, что сам его туда принес, когда разбирался с инструкцией к газонокосилке. «Aattitude» переводился сразу несколькими разными словами: «поза», «осанка», «отношение», «позиция»…

«Хрен его знает, поза им моя не нравится. Чушь какая-то! Надо ехать разбираться».

Он завел свой «джип», минуты три прогревал мотор, густо задымив гараж, и отправился по указанному на конверте обратному адресу, благо это было совсем недалеко.

Здание «The Conscience Association» сверкало металлом и стеклом, напоминая церковь, построенную из чересчур современных материалов.

– Я получил это письмо. Я думаю, это ошибка, – сказал он девушке-секретарше на бойком английском, но с русским произношением и киевскими интонациями.

– Посидите, пожалуйста, – предложила та, взяв письмо.

«Ничего, но очень зубастая, – подумал он. – Слишком уж лыбится».

Едва он присел на кожаный диван и взял в руки красивый глянцевый журнал для женщин, из внутреннего помещения в приемную вышел элегантно одетый стройный седой мужчина.

– Мистер?..

– Я! – ответил по-военному он, вскакивая с кресла.

– Пройдемте со мной.

«Уж не чека ли это ихняя?» – встревожился он, следуя за элегантным мужчиной.

Комната чем-то напоминала кабинет генерального директора их автохозяйства в Киеве.

– Итак, вы полагаете, что штраф начислен вам неправильно? – сказал на чистейшем русском языке мужчина.

Его сердце бешено забилось. «Неужели и здесь достали? – испугался он. – Вот уж не ожидал. А с виду типичная канадская контора».

– Я… не знаю, – промямлил он.

– Может быть, вы полагаете, что ваше поведение безукоризненно…

– Не знаю…

– А я уверен, что вы все знаете. Вы мужчина в расцвете сил и память у вас должна быть хорошая. Вы должны прекрасно помнить все, что вы делали раньше. Кроме того, вы, конечно, прекрасно разбираетесь в том, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Так?

– Наверное…

– А теперь я попрошу вас в порядке обсуждения правомерности вашего штрафа специально напрячь память и самому себе ответить на простой вопрос: всегда ли ваше поведение было правильным.

В комнате повисла напряженная тишина.

– Ну, может быть… Иногда… – Он твердо знал, что ни в коем случае нельзя позволять брать себя на пушку и тем более колоться самому.

– Кстати, почему дочка у вас совсем не говорит по-русски? Она ведь довольно большой приехала. Ей было, кажется, двенадцать лет. Вы к ней обращаетесь по-русски, а она вам отвечает по-английски. Странно как-то. Вот и спросите у нее, если она вся такая англо-говорящая, что означает название нашей организации. Хотя, я думаю, ее английского в данном случае будет недостаточно…

– С поведением я понял, – решил он ускорить тягостный разговор. – А почему за «attitude» так много? Я на нудистский пляж не хожу и никаких неприличных поз не принимаю. – Вы кого-нибудь по-настоящему любите?

– Ну, дочку. Еще Барсика…

– Понятно. Жену в этот перечень вы, конечно, не включаете. А теперь попробуйте вспомнить всех тех, кого вы не любите.

Он напрягся.

– Вот видите. Список получается длинный, даже слишком длинный. Это и есть ваш «negative attitude». Согласитесь, что сумма в 175 долларов вовсе не завышена. Более того, если быть совершенно беспристрастным, то она просто смехотворна.

– …Да перестань ты брыкаться! Ни днем от тебя покоя нет, ни ночью! – узнал он голос жены.

– Извини, сон страшный приснился.

– Что-то часто тебе стали страшные сны сниться. Сходил бы к врачу, что ли…

И он, действительно, собрался и пошел к русскому врачу-психотерапевту, которого ему посоветовал Боря. Врач внимательно выслушал все его жалобы и выписал рецепт на лекарства.

– Это с утра перед едой по одной таблетке, а это – перед сном по две, – сказал врач. Вот счет. Расплатитесь в приемной.

Перед окошком медсестры он рассеянно взглянул на бумажку в руках и с удивлением увидел цифру: 275 долларов…

Едва Егор эмигрировал, как сразу стал иммигрантом…