Когда кандидат говорил «да», монолог продолжался:

– Я – Василий Степанович. Зовите меня именно так и не иначе. Ва-си-лий Сте-па-но-вич. Повторите… Для первого раза неплохо. Потом еще попрактикуемся. Моя фирма называется Heaven Network Сеть Inc. Мы обеспечиваем телефонную связь вдов с душами их умерших мужей. Не делайте такие глаза. Чтобы бизнес был успешным, в его основе должна лежать оригинальная идея, воплощенная на новейшей технологической основе. Не забыли, как меня зовут? Правильно! Василий Степанович! Клиенткам будет вручаться телефонная трубка с двумя кнопками: «ON» и «OFF». Ваш телефон будет снабжен преобразователем тембра голоса. Интонации и манеру вести разговор придется потренировать. Компьютер вам может понадобиться для оперативного извлечения сведений биографического и прочего личного характера. У нас работают два опытных детектива, которые эту информацию собирают. Не пугайтесь. Практика показывает, что говорить требуется обычно мало, главным образом приходится слушать и поддакивать…

И дело пошло. Клиенток босс находил сам. Непосвященному могло показаться, что у него на них нюх, но все было гораздо проще. Василий Степанович регулярно прогуливался на своем «Кадиллаке» по кладбищенским аллеям, присматриваясь к публике в процессиях и к одиночным посетительницам. Его наметанный глаз практически безошибочно выявлял оптимальное соотношение глупости и денег. Очень хорошо на податливость клиенток влияли вкрадчивый тенорок Василия Степановича с мягким славянским акцентом и демонстрация высококачественных репродукций с музейных документов Ватикана. Не важно, что именно там было написано на непонятной латыни, главное то, что при этом произносилось. Разумеется, цены на телефонные контакты с загробным миром назначались астрономические.

Штат «мертвых душ» был укомплектован потерявшими работу журналистами, писателями-неудачниками и актерами на подхвате, то есть людьми небогатыми, но с воображением. И конечно, как в любом творческом деле, не обходилось без забавных «проколов».

– Эта старая сука меня совсем заколебала, – жаловался Василию Степановичу газетный волк, контракт с которым был подписан только после того, как он зашил себе подмышку антиалкогольную «торпеду». – Представляете, она каждый день пилит меня за то, что я завещал 25 процентов единственной дочери от первого брака. Я ее спрашиваю: тебе что, на жизнь не хватает? Говорит: я должна думать о будущем! А самой 76. Я тогда спрашиваю: ну, и что ты предлагаешь? Она: перепиши завещание! Тогда я ей начинаю плести, что мне нечем писать, потому что я уже бесплотен. А она: знать ничего не знаю, перепиши, и все!

– Потерпи, дорогой! – успокаивал босс. – Она пока платит, значит, довольна. Таким муж нужен для того, чтобы с ним ругаться. Еще неизвестно, что лучше. Майк вон изнемогает от беспрерывного любовного воркования, хотя его «голубке» не меньше лет, чем твоей. Потерпи!

– Василий Степанович, я влип! – плакался характерный актер, исполнитель эпизодических ролей убийц и бандитов. – Клиентка позвонила поздно вечером, когда я уже был в постели с женой. Жена что-то недовольно вякнула, та услышала и теперь изводит меня своей ревностью.

– Скажи, что это ангел рядом пролетал.

– Уже говорил. А она: знаю я этих ангелиц! Это часом не та, от которой ты свой СПИД подцепил? Ну, что ей на это ответить?!!

– Ничего не отвечай. Наша сила – в нашей духовности. Просто вздыхай, можешь даже всплакнуть.

– А что, это идея!

Иногда среди трудовых будней вспыхивали неожиданные праздники. Одним из них стала женитьба потрепанного жизнью писателя на своей клиентке – молоденькой вдове. И никому в голову не пришло обвинить его в использовании служебной информации в личных целях, потому что атмосфера в компании царила панибратская. Ну, совсем как в российских конторах.

Недавно я узнал, что Василий Степанович собирается выставить свою кандидатуру на пост мэра небольшого городка в Калифорнии.

Русские идут!

В Киеве на одной лестничной площадке соседствовали две молодые семьи – Ткаченки и Лифшицы. Они вселились в эту пятиэтажную «хрущобу» в один день, в один месяц родили по младенцу и дружили так, как могут дружить только интеллигенты-романтики: вместе забирались с шашлыками в рюкзаках на совершенно не радиоактивную тогда Припять, пели под гитару песни у костра или под пиво с воблой ругали Советскую власть то на одной, то на другой крохотной кухне.

Именно на кухне, причем не у Сони и Левы Лифшицев, а у Жоры и Оксаны Ткаченко, родилась идея «свалить» из "тюрьмы народов", Идея, прямо скажем, для 1976 года не шибко оригинальная, потому что именно тогда в незыблемом, казалось бы, "железном занавесе" образовалась узкая, но заманчивая щель. Расставаться друзья никак не хотели, но если для Сони с Левой выезд представлялся вполне реальным, то для Жоры и Оксаны, по понятным причинам, он выглядел совершенно несбыточным. И тогда они решились на хитрую авантюру, для обозначения которой в английском языке есть хлесткое слово «change» – то есть «обмен». Вы догадались чем, вернее кем. Женами! По-нарошке, конечно, только для того, чтобы выехать.

Хотеть, значит мочь. Энергия молодости способна и не на такие подвиги. Но если быть совершенно честным, то идея имела некоторое подсознательное, непроизносимое вслух подкрепление. Леве, например, всегда нравился Оксанин пышный бюст. Он его волновал и даже несколько раз снился. А Соне нравились широкие Жорины плечи. Молодость, молодость… Короче, ребята совершили не просто синхронный бракоразводный процесс, а перекрестный разводо-брак. И подали документы на выезд.

Сейчас-то мы уже знаем, что наша родная советская бюрократия – ягненок с ангельскими крыльями по сравнению со ржавыми бездушными шестернями государственной бюрократии в Северной Америке. А тогда не знали, фантазировали, выдавали желаемое за действительное. И вот родной советский ОВИР как-то очень быстро выпустил Жору с ракетой-носительницей Соней и Сониным Мишкой и уже собрался выпускать Леву с Оксаной и Оксаниным Петькой, как грянул 1979 год. В Афганистан был введен "ограниченный контингент" советских войск, Запад обрадовано возмутился, СССР отреагировал адекватно и законопатил щелку в "железном занавесе".

Ткаченки в качестве счастливчиков-отщепенцев оказались в Риме, а Лифшицы на долгие десять лет угодили в отказники, то есть лишились нормальной работы и профсоюзных путевок. Ткаченки всего этого тоже лишились, но в совершенно других условиях.

"Это" с ними случилось в крохотной комнатке с видом на Средиземное море, когда маленький Мишка уже спал. Соня потом плакала. Жоре не понравилось, что она плачет так часто и он сказал: "Да хватить тебе убиваться! Мы сами выбрали свободу". И она перестала.

В Киеве «это» тоже не заставило себя долго ждать. Оксана шептала: "Я им отомщу!". Лева был серьезен и задумчив. Прежние его сны оказались в руку…

После Рима Ткаченки попали в Канаду. Соня довольно быстро освоилась, подучилась тому и этому и стала преподавателем колледжа. А Жора года полтора лежал на диване, грустил, даже попробовал пить, но это душевное занятие было быстро пресечено супругой. В конце-концов ему удалось устроиться по своей инженерной специальности. Гибридная семья расцвела, заколосилась и даже произвела на свет маленькую канадку Клару.