В этот момент и Анита обратила внимание, что они снова едут по адресу герра Шмидта.

– Быть не может, – выдохнула Анита.

Ошибка? Нет, так не бывает. Герр Шмидт выписался из интенсивной терапии раньше срока? Почему? Она же его убедила. Не выдержал без сигарет? Не надорвались ли с ним коллеги в интенсивной?

Они снова остановились перед въездом в садоводство, карета «Скорой помощи» уже стояла у забора. Пошли к участку 127.

Подле герра Шмидта стояла дама, которая приветствовала врачей словами:

– Я соседка. Это я звонила.

Хозяин молчал.

– Вы опять дома, – спросила Анита, стараясь не сильно возмущаться.

– У меня ничего нет. Они говорят.

– Давайте по порядку. Расскажите все как было. Мы не торопимся.

– У меня нет обострения.

– И они вас выписали?

– Они не могут для меня ничего сделать.

– Кто именно вам это сказал?

– Врач.

– Какой именно?

– Тот самый, которого вы… – он задержал дыхание, как будто размышляя, как бы получше выразиться, поглядел на соседку, на Маика, – которого вы хорошо знаете.

– Доктор Паульсен?

– Откуда ему знать? – вмешалась соседка. – Его привезли на машине «Скорой помощи», я удивилась, зашла посмотреть, нашла его вот в таком состоянии.

– Я не хотел вас снова вызывать.

– Я же не могла вас бросить одного в таком состоянии, – возмутилась соседка.

Анита взглянула на Маика. Просто выписали, и все.

– Хотя бы социальный работник к вам приходит?

– Никто к нему не приходит, – сообщила соседка.

– Я справляюсь, – прохрипел больной.

– Мы отвезем вас в другую больницу, – объявила Анита.

– Не надо. У меня все как всегда.

– На этот раз получится, – настаивала Анита, – вообще-то всегда получается. Просто в «Урбане» интенсивная терапия, видимо, переполнена.

Хотя Анита знала, что это не так.

– Я останусь дома.

– Он совсем бледный, – заметила соседка.

– Я всегда такой.

– На этот раз получится. Я вам обещаю, – заявила Анита, не обращая внимания на взгляд Маика.

– Я приму мой тиотропиум…

– Но вы же должны что-нибудь сделать! – опять встряла соседка.

Ох, сказала бы Анита этой соседке, как она была бы рада поместить больного в интенсивную терапию! Но вместо этого Анита произнесла дежурную фразу:

– Против воли герра Шмидта мы ничего не можем сделать.

– Мне уже лучше, – подтвердил пациент и в доказательство своих слов, не отсоединяясь от кислородного аппарата, встал и прошествовал к полке за новой пачкой сигарет.

– Но вы же отключаете аппарат, когда курите, – заметила Анита.

– Всегда. Фрау доктор, я справлюсь. Уже много лет справляюсь. Простите за все эти хлопоты, – отвечал пациент.

Анита поймала нетерпеливый взгляд Маика. Все, решено. Больной, учащенно дыша, подписал отказ от госпитализации. Соседка успокоилась.

– Но если станет хуже, вызывайте нас снова, хорошо? – попросила Анита и кивнула ассистентам из службы спасения: могут быть свободны.

В сумерках возвращались через Кройцберг. Начало девятого. Надо добраться на подстанцию, сдать смену. И все, выходной. Маик стал ритмично нетерпеливо барабанить по рулю, как будто наигрывал мелодию.

– Кружку холодного «Йефера»[11], – объявил он.

Анита не отвечала. Обычно она так же быстро и просто, как Маик, забывала все, что произошло за смену, но только не сегодня. Воодушевление, которое сопровождало ее весь день после того, как ей удалось поместить герра Шмидта в клинику, сдулось, как сдувается резиновый батут в конце народных гуляний.

Еще и протокол осмотра надо написать. Она взяла планшет с формулярами, вписала номер вызова, имя и адрес герра Шмидта, в пункте «неврология» прочерк, напротив шкалы комы Глазго – прочерк, диагноз – эмфизема легких – крестик.

– Ты решила заколоть этот планшет шариковой ручкой? – спросил Маик.

– Иначе нижние копии никто не прочтет, – ответила Анита.

– Ты расстроена. Из-за Адриана, да? – поинтересовался Маик на следующем красном.

– С чего ты взял?

– Ох, Анита, – вздохнул Маик, – знаю я тебя, ты всегда печешься о таких людях.

– Опека тут ни при чем. Это было чисто профессиональное решение. Пару дней в интенсивной облегчили бы ему жизнь на год вперед.

– Кто его знает, может, этот Шмидт сам виноват: захотел домой к своим сигаретам и сбежал, самостоятельный не в меру, и все свалил на Адриана?

– Ты думаешь, герр Шмидт врет?

– А с каких пор все наши пациенты говорят только правду?

– Ладно, не будем портить вечер, завтра выходной.

– Да что такого особенного стряслось-то?

Анита засопела и продолжала писать протокол. На это раз спокойнее.

По окончании смены Анита и Маик вышли из здания подстанции. Маик собрался уже было отправиться в Мерингдамм в запланированную пивную, но Анита спросила:

– Слушай, ты извини, ты не обидишься, если я сегодня с тобой не пойду?

– Да выпить-то я и один могу. А почему ты не идешь? Неохота?

– Вообще-то, и я бы выпила. Но надо еще кое-что уладить, – ответила Анита.

Есть одна мысль. Идея. Точно, надо пойти, надо выяснить. Хотя никто там не ждет и рад не будет. Плевать, надо идти! Надо это сделать! Она желает знать правду! Повинуясь порыву, Анита пошла медленно и нерешительно в сторону Диффенбахштрассе, где раньше располагалось психиатрическое отделение клиники «Урбан», а несколько лет назад его перестроили в жилой квартал для статусных медиков. Для таких людей, как Хайди и Адриан.

Анита только дважды коротко заходила к Лукасу, Хайди и Адриану в их новую квартиру. Удивительно, но ей приходилось уже делать над собой усилие, чтобы по дороге на работу обойти это место стороной. Она изо всех сил избегала этого обновленного кирпичного, только что отпескоструенного фасада, этой двери с табличкой «Келер/Паульсен», хотя рука сама как будто тянулась к звонку. И вот теперь Анита стояла в темноте перед этой дверью и глядела прямо в видеокамеру домофона.

Секунда собраться с духом. И она нажала на звонок. Из домофона раздался изумленный голос:

– Мама?

Анита посмотрела в темную камеру. Черт ее разберет, работает она или нет, хоть бы где огонек горел.

– Войти можно?

Дверь зажужжала. Анита поднялась на второй этаж, в новый дом своего сына.

Как врач «Скорой помощи» Анита привыкла начинать анамнез с состояния жилища больного. Обитатели опрятных квартир склонны аккуратно регулярно принимать лекарства и посещать врача. Это как экспресс-анализ на токсины, аллергены или гормоны – сразу многое узнаешь о пациенте. С годами Анита и в личной жизни научилась проводить такие «экспресс-анализы». Библиотекарю, который не понимает, к какому разделу отнести новую книгу, начинает нервничать, необходимо четкое понимание вещей.

В квартире Хайди сразу складывалось впечатление, что хозяин этого жилища – человек с изысканным вкусом и чувством стиля. Чего стоил один только ценнейший паркет без единой царапины. В коридоре с головокружительно высокими потолками висели подписанные черно-белые фотографии из деревенской жизни пятидесятых годов. В гостиной царила невероятная комбинация из диванов, а на стильных стеллажах стояли несколько раритетных стильных сувениров. В потолки из гипсокартона вделаны галогеновые светильники, в их холодном прямом свете квартира превращается почти в театр со своей драматургией. По левую руку, рядом с балконной дверью, лестница на галерею, где стояла абстрактная скульптура. Справа от балконной двери в нише кресло с видом в сад, через подлокотник переброшен плед, рядом – столик с кофейником и двумя зачитанными журналами. В углу Анита обнаружила любимый постер Адриана в рамке – с Майлсом Девисом. Раньше этот плакат висел у них в гостиной. В этом доме постер Девиса – единственный признак того, что Адриан переехал сюда жить год назад. Практичный минимализм вместе с тщательно продуманным и оборудованным уютом напоминали ВИП-зал в аэропорту.