От Джека пахло усталостью, но не пахло алкоголем. От него вообще в последнее время почти не пахло алкоголем, и Баки это нравилось. Как нравилось, что принц всё так же регулярно заказывает в пентхауз выпивку, а потом выливает её в раковину и ставит пустые бутылки куда попало. Это создавало нужное впечатление у короля — впечатление, что его сын по-прежнему пьёт при каждом удобном и неудобном случае.

В пентхаусе не было ни прослушки, ни камер — Баки проверял дважды в день. А булавку с жучком-липучкой Джек надевал каждый раз, когда шёл куда-то без Брока и Баки. И это было хорошо. Это было доверие.

Джек закрыл перегородку между салоном и местом водителя и привалился к плечу Баки, уткнулся носом за его ухом.

— Не могу без вас спать, — прошептал Джек, почти сразу отрубаясь и сползая на колени Баки.

Баки хотел, чтобы Джек так и проспал до самой кровати, до дома, чтобы можно было отнести его в пентхаус на руках, но когда машина остановилась, Джек проснулся, потёр глаза, зевнул. Баки вздохнул.

Пока Баки колдовал над ужином, Джек сходил в душ освежиться, чтобы не засыпать, стоит ему приблизиться к любовнику. Уже сидя за столом, подперев голову руками, принц наблюдал за священнодействием — готовку Брока, а именно его рука чувствовалась в навыках Баки, как-то по-другому назвать было трудно. Джек, конечно, знал, что если хочешь нормально питаться, то надо учиться готовить, а не ходить по ресторанам; но его руки были совершенно не предназначены для нарезания, обжарки и прочих мудрёностей.

— Похоже, о Шепарде можно забыть, — как бы между прочим сказал Джек, накручивая спагетти на вилку. — Его след затерялся в Экроне. Отец надеется, что победитель танков там и останется. Интересно, что между ними произошло, ведь такая «любовь» была.

— Сайлас не умеет любить и не ценит верность, — заметил Баки, наворачивая еду. — Придурь и прихоти — вот и всё. Интересно, чем он держит Томасину?

— Подробностей я не знаю, — пожал плечами Джек. — Но у неё сестра в больнице на полном жизнеобеспечении, сколько себя помню, и сомневаюсь, что даже зарплаты «дракона» на всё это хватит.

Убрав тарелки в посудомойку, он широко зевнул, повёл плечами, желая оказаться в постели рядом с любовниками. Подойдя к Баки и обняв его со спины, Джек тихо мурлыкнул.

— Будем Брока ждать, или можно уже в постель отправляться?

Баки развернулся, обнял, подхватил на руки.

— Ты устал. Идём в постель. Брок приедет. Он всегда возвращается.

Джек рассмеялся, обхватил своего Баки за шею.

— Тогда спать, — повелел он.

— Как прикажет мой принц, — улыбнулся Баки.

Но в спальне вместо того, чтобы спокойно улечься под боком у Баки, Джек толкнул его на постель и навис сверху, вылизывая, выцеловывая его шею, уселся сверху на бёдра, задирая мягкую домашнюю футболку. Он сходил с ума каждый раз, когда видел своих любовников обнажёнными, никак не мог ими насытиться, налюбоваться, постоянно тянул руки, чтобы коснуться.

— Ненасытный, — улыбнулся Баки, выгибаясь под его ласками.

Он уже почти привык к тому, что Джека не шокируют ни его шрамы, ни металлическая рука. Но ласкать принца предпочитал все-таки правой, чтобы ощущать жар его тела, нежность кожи, пушистость коротких волосков.

Баки раздел Джека и уронил на себя.

— Как ты хочешь сегодня? — спросил он.

— Хочу вылизать тебя всего, — простонал принц, подавая бёдрами.

Если Брок был будто бы выдолблен из скалы, такой же твёрдый и острый, то Баки был мягче, плавнее, но в то же время массивнее и шире в плечах. Джека невероятно заводило, когда вся эта мощь оказывалась под ним, когда Баки протяжно стонал, гнулся в его руках.

Лизнув дёрнувшийся кадык, Джек огладил ладонями плечи Баки, провёл ладонями по груди, очертив пальцами горошины сосков, наклонился вперёд, повторяя этот путь языком.

Баки выгнулся под ним, развёл ноги, толкнулся бедрами вверх, давая Джеку почувствовать, как у него стоит.

— Когда-нибудь, — хрипло прошептал он, — я уговорю тебя дать мне.

Джек стёк ниже, устраиваясь между ног Баки, обхватил ладонью налитый желанием член, провёл по стволу, чуть сжимая, потёр головку большим пальцем.

— Разве меня нужно уговаривать? — шало улыбнулся принц, лизнул уздечку, собрал языком вязкие капельки смазки. — Я полностью твой, как пожелаешь.

— Боюсь тебя порвать, — признался Баки, взъерошив Джеку волосы. — Я слишком большой.

Джек сладко зажмурился на мгновение, принимая решение. Он не боялся, что Баки причинит ему даже ненамеренный вред, он вообще рядом с ними ничего не боялся, ни своих демонов, ни желаний.

Перегнувшись через ноги Баки, он залез в тумбочку, перетряхивая её содержимое, и радостно вскрикнул, достав ещё один флакон смазки.

— Тогда надо меня растянуть как следует.

Баки поцеловал его.

— Если что-то пойдёт не так, скажи мне сразу, — попросил он. — Становись на четвереньки.

Когда Джек послушался, Баки поцеловал его в поясницу, спустился ниже, лизнул между ягодиц и налил смазки на пальцы.

— Ты такой нежный тут, — сказал он, неторопливо проталкивая в Джека первый палец. — Такой вкусный.

Джек чувствовал, как дуреет от каждого слова, каждого движения пальцев Баки в своей заднице; упав грудью на подушки, он жалобно скулил, подаваясь назад, стараясь развести ноги шире.

В голове колотилось сердце, отзываясь ударами в каждой клеточке тела. Джек покусал губы, потянувшись за спину руками, сжал свои ягодицы, разводя их ещё шире, раскрываясь, предлагая себя Баки.

— Хочу тебя, — взвыл он, прогнулся в спине, когда Баки задел кончиками пальцев простату.

Баки, растягивавший Джека уже тремя пальцами, нежно потирал его изнутри в том самом нужном местечке. С члена Джека прозрачной ниткой сочилась смазка.

— Так хочешь? — прошептал Баки в самое ухо Джека, склонившись над ним, и поцеловал в шею. — Прямо сейчас?

— Да-а! — протяжно застонал Джек, хотя не был уверен, что его сердце не остановится в тот момент, когда Баки войдёт в него.

Переступив коленками, принц ещё сильнее прогнулся. Хотя он и не был любителем пассивной роли, но тут, видимо, было важно, с кем, потому что Броку он всегда отдавался с невероятным желанием и жаром и так же сильно, почти нестерпимо, хотел полностью принадлежать и Баки, почувствовать его в себе, стать одним целым.

Баки добавил смазки и приставил головку к растянутому входу. Медленно надавил, проскальзывая внутрь, втиснулся буквально на дюйм, и замер, гладя Джека по взмокшей спине и давая привыкнуть.

— Как ты? — спросил он. — Можно?

Джек замер, закаменел каждой мышцей, стараясь сохранить хотя бы остатки разума, чувствуя предельную растянутость, болью пронзившую позвоночник. Казалось, двинься Баки хоть на миллиметр — и мышцы не выдержат.

— Боже, да… — хрипло выдохнул принц, расслабляясь.

Он сам этого хотел, сам бредил этим огромным, перевитым венами членом, мечтал насадиться, впустить его полностью до самых яиц.

Джек уронил тяжёлую голову на подушку и подался назад, дрожа бёдрами, но потихоньку пропуская член Баки в себя, натягиваясь, словно плотная перчатка.

Баки трепетал от возбуждения, но из последних сил держал себя в руках. Он ахнул, когда Джек насадился до самого основания, кончиками пальцев погладил растянутые мышцы, блестящие от смазки, а потом медленно, очень медленно подался назад. Вышел почти до конца и двинулся вперёд, чуть наклонившись, чтобы пройтись головкой по простате.

— Вот так, — шептал он. — Ты мой хороший… Такой тугой, такой горячий, такой тесный.

Баки трахал Джека, постепенно увеличивая скорость. В тишине спальни слышались стоны Джека и шлепки тела о тело.

Теперь Баки не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Джек выгибался под ним, его кожа блестела от пота, он обхватывал Баки так сладко, так невероятно хорошо.

Джек надсадно хрипел, стараясь вдохнуть отказывающимися нормально работать лёгкими, он горел, с каждым толчком осыпаясь пеплом на влажные от пота простыни и восставая, подобно фениксу. Он чувствовал член Баки чуть ли не у себя в горле, будто был пронзён им насквозь.