— Яблоки я почистил, можно яйца бить, ты для этого нож принёс?

— Ага. У тебя фартук найдётся, чтобы случайно не запачкаться? А то мама ругаться будет.

— Так, где-то были.

Он заглянул в один ящик стола, в другой, потом открыл узкий шкафчик в углу у плиты.

— А, вот они. — И достал два белых кружевных фартука.

Отдал один Норману, а другой надел сам.

— Завяжешь? — спросил он и повернулся к Норману спиной.

Тот посмотрел на сверкнувший нож и, положив его на стол, стал завязывать пояс.

— Не туго?

— Ещё чуть-чуть натяни.

— Так?

— Да, в самый раз. Тебе завязать?

— Нет, сам справлюсь.

Норман подпоясался, глянул на Игоря, на себя. Ухмылка перекосила его лицо.

— Извини, но мы похожи на каких-то блядских горничных, хотя тебе идёт.

— Даже не знаю, воспринимать это как комплимент или начинать бить тревогу.

Всё ещё ухмыляясь, Норман взял яйцо и, ловко расколов на две половинки, вылил содержимое в миску.

— Круто!

— Хочешь, научу?

— Конечно!

— Вот, — он протянул нож, — держи легко, как смычок, но плотно, целься посередине, бей!

Нож прошёл через яйцо насквозь и рассёк указательный палец.

— А-у! — взвыл Игорь и выронил яйцо в миску. — Чёрт!

— Извини, забыл предупредить, что нож очень острый, — сказал Норман.

Он взял Игоря за руку и припал губами к порезу, высасывая кровь и зализывая ранку. Поднял глаза на Игоря. Тот ошарашенно смотрел на него.

— Я Васе всегда так делала.

— Что?

— Ничего. Ха-ха-ха-ха-ха! Ты только посмотри, — он указывал в миску, где несколько капель крови попало на желток, — прямо как кровавый глаз. А знаешь, если добавить немного вишен, пирог будет ещё вкуснее. У вас есть замороженная вишня?

— Где-то была, — выдавил Игорь.

— Заклей пластырем, а то точно заляпаешься. А фартучки такие красивые. — Он провёл руками по фартуку, разглаживая его.

Игорь достал аптечку, нашёл пластырь и прилепил.

— Так, иди сюда. Ты ж яйца мыл?

— К-конечно, — начав отчего-то заикаться, произнёс Игорь.

— Я скорлупки все выбрал. Сейчас третье будем бить, вместе, — сказал Норман и подмигнул.

В одной руке Игорь держал яйцо, в другой нож. Норман, прижавшись, обнимал Игоря сзади, накрыв его руки своими.

— Какой приятный у тебя парфюм, такой свежий, — прошептал на ухо Норман. — Да не сжимай ты так яйцо, а то раздавишь, ты ж свои так не сжимаешь. — Он хихикнул. — Так, заносим, — нож приподнялся, — и бьём.

Нож вошёл ровно до середины. Игорь раскрыл яйцо и вылил содержимое в чашку.

— Ура, получилось! А как же моя кровь? — вспомнил он, глянув на окровавленный желток.

— А что кровь? Мы же от неё не умрём. Почувствуй себя каннибалом!

Норман вновь жизнерадостно рассмеялся.

— Иди мажь маслом противень, раскладывай яблоки и немного вишен не забудь, но чуть-чуть, а то сырой будет. А я пока тесто взобью.

Игорь заливал яблоки тестом, а Норман, высунув кончик языка и наклонившись поближе, внимательно наблюдал за процессом.

— Всё, ставь в духовку.

Они помыли и убрали посуду.

— Чай, кофе?

— Кофе.

— Я тоже, — сказал Игорь и включил кофеварку.

Они сняли фартуки и плюхнулись на мягкий кожаный диван у регистрации.

— Весело было, — сказал Норман, шлёпнул Игоря по бедру и так и остался сидеть, не убрав руки.

Игорь покосился на руку, на Нормана. Тот что-то беззаботно разглядывал на потолке. Чуть-чуть подождав, он накрыл его руку своей. Сердце у него забилось быстрее, а в Нормане ничего не изменилось. Тогда он сдвинул его руку внутрь и ближе к паху. Поднял взгляд и вздрогнул. Норман смотрел на него немигающим взглядом.

— Чувствуешь? Уже пирогом пахнет!

— Д-да, — вымолвил Игорь, покрываясь потом.

— Это от духовки тепло идёт, раздевайся, — сказал Норман и стал расстёгивать рубашку.

Игорь последовал его примеру. И вот они уже сидели голые по пояс.

— А кто тебя научил яблочный пирог делать?

— Мама. — Лицо Игоря погрустнело. — Она его всегда раньше делала.

— А сейчас?

— Она умерла. В начале лета. Мы только начали строить мотель, как её лесовоз сбил. Она пыталась спасти нашего Мурзика, когда тот на дорогу выбежал. Мы их вместе похоронили.

— Извини, — сказал Норман, и его рука вновь накрыла бедро Игоря. — Я тебя понимаю.

Он придвинулся и обнял Игоря за плечи, а тот положил уже свою руку на его бедро, скользнул выше. И когда рука достигла места назначения, повернул голову и поцеловал Нормана в губы. Оторвался.

— Знаешь, — сказал Норман, — мама может очень-очень сильно разозлиться, если мы ей ни одного кусочка не оставим.

*

— Божественный аромат, — сказал Норман, склонившись над только что вынутым из духовки пирогом, и вонзил в него нож. — Тащи тарелки.

Довольные, они уплетали пирог, запивали его кофе и болтали.

— С вишнями и правда вкуснее — кислинка, аромат.

— Ага. Ты в какой класс ходишь?

— Слава Богу, ни в какой. В этом году десятый закончил, но в одиннадцатый не собираюсь. Отец не настаивает. Я ему здесь нужен.

— Не любишь школу?

— А за что её любить, одни уроды, задолбали!

— В этом мы схожи. Так вы с отцом вдвоём хозяйничаете?

— Нет, он недавно себе новую подружку завёл. Инной зовут.

— И как она тебе?

Игорь пожал плечами.

— Почти привык, а поначалу не принимал, огрызался и считал отца предателем.

— Как я тебя понимаю! Блин, что-то мамы долго нет, я волнуюсь.

— Позвони.

— Да я телефон в машине забыл.

— Возьми мой.

— Я номера не помню, мы недавно поменяли.

— Я думаю, она бы сама позвонила, если бы что-то случилось. Скорее всего, на ближней заправке бензина не оказалось, и она на другой конец города поехала.

— Видимо, так, — кивнул Норман. — Я, пожалуй, пойду. Помоюсь и буду укладываться.

— Хорошо. Понадоблюсь — я рядом, во втором номере, а отец с Инной в первом.

— Спокойной ночи, Каору.

— Спокойной ночи, до завтра!

Норман ушёл. Игорь помыл посуду, выключил на кухне свет и вышел. Подошёл к телевизору. «Суперакция! Два живых сна по цене одного!» — сияла и искрилась надпись, а за ней радостные дети скакали по кровати и подкидывали подушки.

«Совсем офигели, скоро воздухом начнут торговать!» — думал Игорь, закрывая кафе и опуская рольставни. Окинул взглядом пустую стоянку, посмотрел на сияющие звёзды. Среди них, мигая, двигалась искорка самолёта. Игорь представил ряды кресел и людей, вглядывающихся в темноту за иллюминаторами, вздохнул и пошёл к себе.

Разделся, лёг поверх одеяла. Спать не хотелось. Из-за стены доносился шум воды. Игорь представил нагого Нормана. Как тот стоит под душем, а струи воды бьют в лицо, стекают по груди, животу, ниже, ниже. Он провёл рукой по своему животу, нырнул под резинку трусов, спустил, а затем снял совсем, чтобы не мешали. Пока он снимал трусы, Норман выключил воду и теперь с кем-то разговаривал. Игорь прислушался, но слышно было плохо, а другого человека — вообще не слышно. Казалось, что Норман разговаривает по телефону, но ведь он сказал, что забыл его в машине, а на стоянке по-прежнему было пусто.

Тут он услышал, как хлопнула соседняя дверь, потом открылась и закрылась его. Кто-то вошёл в номер, а он даже не успел ничем прикрыться, только подтянул и скрестил ноги.

— Норман?

— Да, Норман рассказал, как ты о нём позаботился, угостил пирогом, был с ним ласков. И пока Норман спит, я пришла тебя отблагодарить.

Шепча всё это, она подошла и села на кровать. Накрыла ладонями его колени, развела в стороны и склонилась между ними.

Не дожидаясь команды, Игорь сам убрал скрещённые руки и почувствовал себя абсолютно беззащитным, но с радостью и покорностью отдался чужой воле.

Мягкие влажные губы обхватили его головку, потянули вверх, а язык облизал, скользя по кругу. Игорь задрожал и подал таз вверх. Губы пустили его дальше, глубже, потом назад, язык сделал очередной круг, и вновь вглубь.