Гвен бросила четыре пакета дешёвой бакалеи на верхней ступеньке лестницы, прислонив их к перилам. Джек снова проверил уровень радиации и остался доволен, обнаружив, что эта территория чиста.
Квартира Уайлдмена была одной из двух, размещавшихся на втором этаже. Дверь квартиры номер семь была выкрашена краской вишнёвого цвета и этим живо контрастировала с дверями других квартир, которые видели Джек и Гвен.
— Американский замок, — сказала Гвен Джеку. — Может быть заперт на два оборота. Но мы знаем, что в любом случае Уайлдмена нет дома.
Она наблюдала за лестницей, пока Джек пытался отпереть замок.
— О.
Что-то удивило Джека. Гвен обернулась и увидела, что он прячет в карман счётчик Гейгера, но достаёт из кобуры в своей шинели револьвер.
— Дверь уже открыта, — беззвучно шевеля губами, сообщил он ей.
Гвен тоже вытащила пистолет. В отличие от «Уэбли» Джека, её пистолет был стандартным оружием Торчвуда. Для любой другой организации в мире он бы, конечно, не был стандартным, потому что оружие Торчвуда явно было усовершенствовано с помощью инопланетных технологий. Джек не испытывал явного желания объяснить ей, как именно это было сделано, а спрашивать об этом Тошико было, как поняла Гвен, сродни просьбе о приглашении на лекцию по физике элементарных частиц.
Джек толкнул ногой дверь квартиры, и они с Гвен прижались к стене по обеим сторонам дверного проёма. Изнутри не донеслось никакого ответа. Джек повернулся, напрягшись и обеими руками сжимая «Уэбли».
Из квартиры послышался пронзительный крик и звук бьющегося стекла.
— Всё в порядке, мэм, — сказал Джек и медленно шагнул в дверной проём. — Сохраняйте спокойствие. Не стоит волноваться.
Гвен последовала за ним в квартиру, обратив внимание, что он не опустил револьвера.
Женщина прижималась к оклеенной полосатыми обоями стене в гостиной. Её расширенные от испуга карие глаза не моргали. Она не могла отвести взгляд от револьвера Джека.
— Пожалуйста, не стреляйте, — взмолилась она голосом школьницы, хотя ей явно было уже за тридцать. — Пожалуйста. Не делайте мне больно.
У её ног валялись осколки маленького столика со стеклянной столешницей и безделушек, которые на нём стояли. Женщина опрокинула их, испугавшись, когда впервые увидела Джека. На ней были удобные туфли и никаких колготок, только загорелая голая кожа.
— Комната чистая, — Джек повысил голос так, чтобы Гвен могла слышать его, стоя в узкой прихожей у него за спиной. — Останься там на минутку, пока я осмотрю квартиру.
Из прихожей Гвен видела, как Джек пинками открыл двери, ведущие из гостиной.
Спальня, ванная, кухня. В конце концов он крикнул ей, что квартира безопасна.
Гвен вошла в комнату и сунула пистолет в кобуру. Комната выглядела так, словно ремонт в ней последний раз делали в 1970-е годы. Мохнатый коричневый ковёр был совершенно истёрт за многие годы использования.
— Всё в порядке, — заверила Гвен испуганную женщину. — Мы из полиции. Специальный отдел. — Она показала женщине своё удостоверение. — Как вас зовут, дорогая?
Женщина, казалось, сползла по стенке, немного расслабившись.
— Бетти, — сказала она. — Бетти Дженкинс.
У неё был южноваллийский акцент. Возможно, она из Суонси. Джек, не таясь, сканировал комнату с помощью счётчика Гейгера.
— Я думал, Тош сказала, что Уайлдмен был печальным холостяком без личной жизни? — он исследовал вещи в комнате. Журнал «Men’s Health» с чёрно-белой обложкой, на которой был изображён мужчина-модель атлетического телосложения и заголовок: «Шесть простых шагов заполучить такой же пресс, как у него». Рядом – замусоленная копия «Radio Times»[40] трёхнедельной давности. На поцарапанном журнальном столике стояла единственная грязная кофейная кружка, столешница вокруг которой была усыпана крошками.
Подушки на продавленном диване были сдвинуты в одну сторону, как будто кто-то сложил их вместе, чтобы опираться на них спиной, смотря телевизор. Пыльный задний щиток газового обогревателя подсказывал, что им не пользовались уже несколько месяцев, что подтверждало и наличие обогревателя электрического, подпёртого грудой книг и включённого в розетку с помощью удлинителя. У дверей стоял буфет, который был в моде лет сорок назад, его верхняя часть была завалена старыми журналами и рекламными листовками, там же лежал старый нож для писем.
Как и любая комната, осматриваемая впервые, она помогала лучше понять её обитателя. Гвен иногда пыталась так же смотреть на вещи, когда возвращалась домой к Рису, в их квартиру. Хотя каждый раз, когда она так делала, единственным эффектом от этого было желание прибраться и что-нибудь выбросить.
На стенах в квартире Уайлдмена висели увеличенные до формата А4 фотографии в рамочках. На большинстве из них были изображены разноцветные тропические рыбы, снятые под водой у песчаного морского дна или напротив потрясающего великолепия кораллового рифа. На одном снимке можно было увидеть троих людей, готовых нырнуть, на лодке, плывущей в голубой воде под безоблачным синим небом. Они были в водолазных костюмах и масках, с поднятыми вверх большими пальцами, и их яркие акваланги делали их такими же экзотическими, как рыбы. На стойке у окна лежала штанга. Воздух в квартире был затхлый, тяжёлый, холодный. Такой запах царит в первый день в доме, куда возвращаешься после двухнедельного отпуска.
Гвен помогла Бетти подойти к ближайшему креслу – огромному, уродливому, обитому зелёным дралоном[41]. Испуганная женщина с благодарностью села. Она натянула полы своего пальто цвета морской волны на колени и разгладила ладонями.
— Кстати, я Гвен. А что вы здесь делаете, Бетти? Вы знаете мистера Уайлдмена? Бетти сделала глубокий, прерывистый вдох. Она всё ещё казалась испуганной.
— Всё в порядке. Нас интересует мистер Уайлдмен и то, где он находится. Мы хотим помочь ему. — Проработав в Торчвуде некоторое время, Гвен поняла, что врать или не говорить всей правды ей становится всё легче. Уайлдмен был холодным как лёд мертвецом, слегка светящимся в морге Торчвуда. Но они не знали, где он был перед самоубийством. Возможно, эта женщина могла помочь. — Вы знаете, где он может быть, Бетти?
— Он в Египте. Он сказал, что поехал заниматься дайвингом через какую-то турфирму в… Дахаб? На Красное море. Я подшучивала над ним, что он не сможет погрузиться под воду из-за того, что она такая солёная, а он засмеялся и сказал, что я перепутала это с Мёртвым морем… — она затихла, её голос сорвался. — Мёртвое море, — повторила она и перевела взгляд на Гвен; её карие глаза наполнились слезами. — О Боже. Скажите мне, что с ним всё в порядке. Он не умер, правда? Что с ним случилось?
Гвен обняла её за плечи, чтобы успокоить. Теперь женщина дрожала в руках Гвен.
— Мы не знаем. Всё в порядке, не волнуйтесь.
Уайлдмен не всё хорошо продумал, подумалось Гвен. Потому что он ходил на работу всю прошедшую неделю – Тошико узнала это из его рабочего удостоверения, где отмечалось время прихода и ухода. Отпечатки больших пальцев Уайлдмена были уникальны, и это доказывало, что он был в Уэльсе, а не в Египте. Тогда почему он сказал Бетти, что собирается в Египет? И вообще, зачем он что-то сообщал Бетти?
— Как вы связаны с мистером Уайлдменом, дорогая? — мягко спросила Гвен.
— Мы соседи, — шмыгнула носом Бетти. Неловко извиваясь в кресле, она вытащила из рукава кардигана носовой платок. — Я поливала его цветы, когда он уезжал. Хотя суккуленты, конечно, не так в этом нуждаются. — Она указала на стоящий на другом конце комнаты горшок, в котором росло растение со светло-зелёными остроконечными листьями. Это был единственный цветок, который Гвен видела в этой комнате – возможно, в других помещениях их было больше. — Это его амирис. Я не могу о нём не позаботиться.
Бетти всё время наблюдала за Джеком, исподтишка глядя, как он ходит по квартире, сканируя её с помощью своего счётчика Гейгера. Щелчки не стали громче, даже когда он пронёс счётчик над дурацким ковриком из леопардовой шкуры у газового обогревателя. Очевидно, он почувствовал её пристальный взгляд, потому что обернулся, стоя в кухне, и одарил её одной из своих неожиданных лучезарных улыбок.
