– Зачем?

– Ну, чтобы в Краегорске премию дали.

Старик некоторое время помолчал, раздумывая над словами Ярослава.

– Так зачем? Не пойму я что-то.

– Ну… Как тебе объяснить… – почесал затылок парень. – Я вроде как работаю, а на самом деле своими делами занимаюсь. А премию получаю. Понимаешь?

– Не понимаю, – покачал головой Федорович. – Премия-то в размере стоимости новой плашки и топора. Хорошо будешь работать – получится, что бесплатно их поставишь взамен старых, а ежели плохо – то за свой счет будешь покупать. В чем смысл самому ее рубить просто так?

– В размере стоимости новой плашки? – вскинул брови Ярослав. – И всё?

– Ну да.

– И какой смысл в этой премии тогда?

– Как это какой? Я ж говорю – плашку на нее новую можно купить да топор, чтоб свои деньги не тратить. Но это просто приятное дополнение к тому, что, значит, хорошо ты работаешь, люди тебя уважать будут, да в Краегорске будут знать, что хороший у нас председатель, о людях заботится.

– Да уж, – вздохнул Ярослав. – У нас о такой награде судьи только и мечтают! Аж ночами не спят, думают – как бы им уважение людей заполучить.

– Значит, хорошие у вас судьи, – не поняв сарказма, улыбнулся Федорович. – Ну что, готов?

– Да давай уже, что уж там… – махнул рукой Ярослав и откинулся на спинку стула.

Федорович поднялся и обратился ко всем собравшимся с речью.

– Уважаемые земляки, жители Закрайсветово! Как вы знаете, у нас долгое время не было председателя и вчера он появился! Прошу любить и жаловать, новый председатель нашей деревни – Ярослав!

В зале послышались возгласы одобрения и негромкие аплодисменты.

– Сегодня у нас ежемесячный судный день, – продолжил старик. – Это первый опыт Ярослава в качестве судьи, поэтому, если вдруг кому-то его решение не понравится, – не стесняйтесь, говорите. Будем вместе решать, чтоб всё по справедливости было. Договорились?

– Договорились. Давайте уже начинать, – послышалось из зала.

– Вот и хорошо, – кивнул старик и посмотрел на Василину, которая расположилась по другую руку от Ярослава с небольшой стопкой бумаг в руках. – Давай, Василинка, начинаем.

Девушка взяла в руки первый лист и, поднявшись со стула, принялась зачитывать его вслух.

– Оглашается приговор Василию Кубареву. Полгода работ на пилораме с заработной платой…

– Федорович! – Ярослав уставился на старика ошалелыми глазами. – Чего она говорит? Какой приговор? Мы еще дело даже не рассмотрели.

– Ну, правильно всё, – успокоил его Тимофей. – Сначала приговор, потом уже решаем – за что. А что не так?

– А почему полгода? Почему не десять лет?

– Так он сам такой приговор попросил, значит. У вас снова не так? – шепнул Федорович в ответ.

– Нет! У нас сначала дело рассматривают, а потом судья приговор выносит.

– Вот странные! – ухмыльнулся старик. – Это что получается? Судья лучше человека знает, какой приговор для него лучше будет?

– Конечно! На то он и судья.

– Ясно, – кивнул старик и придвинул свой стул к Ярославу. – Смотри… У нас человек сам себе приговор пишет и в суд на рассмотрение отдает. А ты должен уже решить – удовлетворить его обращение или нет.

Ярослав потер переносицу и снова посмотрел на старика.

– Федорович, вы здесь вообще с ума посходили?

– Ты, сынок, давай не ерепенься. Раз здесь оказался, то забудь пока про свои привычки старые. У нас так заведено. Поэтому давай работай и не брыкайся.

К этому моменту Василина уже закончила зачитывать приговор. Из зала вышел мужчина лет сорока и встал за небольшую трибуну, расположенную прямо перед столом судьи. В зале повисла тишина.

– Задавай вопросы, – пнул Федорович Ярослава под столом.

– Э-э-э… Вы – Василий, да? – спросил он первое, что пришло ему в голову.

– Ага. Кубарев, – расплылся в улыбке мужчина.

– И вы хотите, чтобы суд отправил вас работать на пилораму?

– Да.

– Что же вы натворили?

– Да тут дело такое… – переступил Василий с ноги на ногу. – У меня в этом месяце дочка родилась третья.

– Это запрещено? – быстро шепнул Ярослав Федоровичу.

– Нет. Слушай дальше.

– И денег не особо хватает, – продолжил Кубарев. – Сами понимаете – пеленки всякие, распашонки… Я сам слесарем тружусь, но мог бы в свободное от работы время и на пилораме подрабатывать, но там говорят, что мест нет. Поэтому на полставки готов пойти по решению суда.

Ярослав снова почесал затылок и, вздохнув, поднял голову.

– Я понимаю, конечно, это, но… Вы какое преступление совершили? За что я вас должен на пилораму отправить?

– Так вы ж и должны решить – какое мне преступление совершить, – растерянно произнес Василий.

– Я?

– Ну да…

Ярослав с мольбой посмотрел на Федоровича. Тот молча кивнул.

– Я, честно говоря… – парень обхватил голову руками, но тут же поднял голову и посмотрел на свою левую руку, – знаете что? Я сейчас отлучусь на секундочку, а вы здесь побудьте. Я оставлю здесь свои часы. Их же никто не украдет? – Ярослав многозначительно посмотрел на Василия.

– Нет, конечно! – улыбнулся он.

Ярослав снял с руки свои часы, положил их на стол и, поднявшись со стула, направился к выходу из зала. Около минуты постояв за дверью, он снова вошел в помещение и направился к своему месту. Сев за стол, он посмотрел на место, где только что лежали часы. Там было пусто.

– Кто украл мои часы? – строго произнес Ярослав.

Зал загудел.

– Васька стырил!

– Кубарев увел!

– Он украл!

– Так, тихо! – Ярослав поднял руку вверх и, дождавшись тишины, посмотрел на мужчину. – Василий, вы украли мои часы?

– Да, я, – виновато произнес тот.

– Предъявите лицензию вора, пожалуйста.

– У меня ее нет, – вздохнул он.

– Вот и отлично, – кивнул Ярослав и схватил со стола топор. – За кражу без лицензии приговор Василию Кубареву считать вступившим в силу с сегодняшнего дня. Год работы на пилораме в свободное от основной работы время на половину ставки. А! – вспомнил Ярослав, – И часы вернуть владельцу.

С этими словами он рубанул по плашке. В зале раздались бурные аплодисменты.

– Целый год! – разулыбался Василий, доставая часы из кармана. – Я на такое даже не надеялся! Спасибо вам, Ярослав!

– Не за что, – надевая часы на руку, произнес Ярослав. – Обращайтесь если что.

Ярослав с Тимофеем Федоровичем сидели в опустевшем зале.

– Молодец, – одобрительно похлопал его по плечу Федорович, – на лету все схватываешь.

– Ох и веселая у вас здесь жизнь, – грустно покачал головой парень. – Это ж надо додуматься – сначала приговор, а потом рассмотрение…

– А что делать? – пожал плечами старик. – С преступлениями у нас здесь туго. А суд как-то же надо использовать? Вот приходится выкручиваться.

– У нас там тоже выкручиваются. Только в обратную сторону, – покачал головой Ярослав. – Резьба у нас, так сказать, не туда повернута. Кстати, у вас в какую сторону болты выкручиваются?

– В правую, – ответил старик.

– А, ну, в принципе, мог и не спрашивать.

– Да я уже понял, что у вас там всё не как у людей. Слушай, а может, останешься, а? Ярослав? Что тебе там делать-то? В том мире? Я тебя как послушаю, так у вас там не жизнь, а тихий ужас какой-то. Здесь проблем, конечно же, тоже хватает, но все ж получше, чем у вас.

– Да не могу я, Федорович! Сил нет уже тут находиться. Здесь всё не так.

– Ну и что? Не так – не значит же, что хуже?

– Может, и не хуже, но… Ладно, сначала нужно выход найти, а потом уже думать. Пойду я, Федорович, на работу.

– В этом ты прав, – согласился Тимофей. – Хорошо, ты иди, а я пока по деревне похожу, поспрашиваю – может, видел кто ложки твои.

Ярослав пожал руку старику и направился к выходу из зала.

Весь день Ярослав занимался изучением и перебиранием бумаг в своем кабинете. Рассматривал и читал старые указы, оставшиеся ему по наследству от предыдущего председателя. Любой местный житель отнесся бы к этому занятию более серьезно, но Ярослав воспринимал их как увеселительное чтиво. Чего только стоил указ «О ежемесячном переводе стрелок часов на двадцать четыре часа назад» или «О запрете хождения по клумбам без тяпки». Наверное, каждый из этих указов имел под собой какое-то веское обоснование, но ему они казались каким-то бредом. Впрочем, как и жителям Закрайсветово, скорее всего, показались бы странными законы его мира.