– Так и в чем тогда отличие?

– А в том, Федорович, что у меня там, в моем мире, – Ярослав махнул рукой куда-то за спину, – об этом только говорят. А живут совсем по-другому. Мы там уже так привыкли ко всему этому дерьму, что такой мир, как ваш, вызывает ужас и страх. В голове не укладывается, что все, что мы хотим, может существовать на самом деле, понимаешь? Я вот тоже ненавидел раньше всех этих лгунов, продажных людей, лицемеров… А здесь их нет, и мне… – парень посмотрел в глаза старика, – и мне страшно, Федорович. Я чувствую себя здесь каким-то изгоем, я не понимаю, как можно так жить. Мои представления рушатся в моей голове. Я понимаю, что я всегда хотел, чтобы мой мир был похож на ваш, но мне здесь очень страшно и неуютно. Я хочу вернуться домой.

Старик серьезно посмотрел на Ярослава.

– Как же так, сынок? Как же вы до такого докатились?

– Да я откуда знаю, Федорович? – повысил голос парень. – Вот так сидишь с человеком, разговариваешь, слушаешь его… И вроде бы всё правильно говорит, всё складно да ладно, а потом как узнаешь, что он вытворяет у тебя за спиной, – и в голове не укладывается. И каждый говорит что-то про добро, про правду, про справедливость… А люди, которые делают что-то доброе просто так, без выгоды, – над ними уже смеются, Федорович. Думают, что они сумасшедшие… Вот такие у нас отличия. Понял теперь?

Старик покачал головой.

– Это же страшно…

– Вот видишь? Тебе страшно. И мне тоже страшно. Понимаю головой, что вот он – мир моей мечты, а принять его не могу. Чужое здесь всё. Домой хочу, Федорович.

Ярослав поставил пустую кружку на стол и посмотрел на старика.

– О, ты смотри, всё выпил и не поморщился, – улыбнулся Тимофей. – Глядишь, и к остальному привыкнешь.

– Федорович, – Ярослав наклонил голову.

– Да ладно, ладно, – закивал старик, – понимаю я тебя. Давай дуй спать, а завтра придумаем, как нам лучше вычислить твоего земляка. Если он здесь есть, конечно же.

– Спасибо, – улыбнулся парень. – Я тогда здесь прилягу, ладно?

– Да пожалуйста, – пожал плечами Тимофей и пошаркал к двери. – Спокойной ночи, сынок. И это… Все хорошо будет, не переживай. Ты парень хороший. Наш, закрайсветовский.

Старик улыбнулся и вышел из кухни, закрыв за собой дверь.

– Закрайсветовский… – прошептал Ярослав, закрывая глаза. – Никакой я не закрайсветовский. Трус я обыкновенный.

Перевернувшись на бок, он быстро уснул. Сегодня был тяжелый день.

Проснувшись, Ярослав еще немного полежал с открытыми глазами, в очередной раз медленно соображая, где он находится. Затем, вспомнив все события вчерашнего дня, он резко встал. Умывшись и приведя себя в порядок, он вернулся на кухню, где уже вовсю хозяйничал Тимофей Федорович.

– Доброутро! – улыбнулся он и поставил на стол две тарелки со шкворчащей яичницей.

– Добр… Доброутро, – кивнул Ярослав и сел за стол. – Яичница у вас хоть обыкновенная?

– Конечно, – отозвался Федорович и поставил на стол сахарницу, с торчащей в ней ложкой.

– А, ну ясно, – нахмурился парень, наблюдая, как старик щедро посыпал блюдо в своей тарелке сахаром. – Что делать-то будем, Федорович?

– Позавтракаем, а потом решим, что с твоими ложками делать. Ты не волнуйся, никуда они не денутся.

– Я, честно говоря, вчера так ничего и не придумал, – пожал плечами Ярослав. – Так устал, что только к подушке прислонился и тут же уснул.

– Ну, это нормально, – закивал старик. – Первый рабочий день, как никак.

Он бросил взгляд на календарь, висевший у двери, и на несколько секунд замер.

– Постой, сегодня ж десятый день месяца! – он озадаченно посмотрел на парня.

– И что?

– И то! Давай собирайся быстрее! Сегодня ж суд!

– Над кем? – заволновался Ярослав.

– Над всеми желающими, – старик, забыв о завтраке, вскочил и убежал в комнату. Оттуда послышались звуки открывающегося шкафа.

– Какой суд, Федорович? – дрожащим голосом переспросил Ярослав. – Мне там обязательно нужно быть?

Федорович появился на пороге, в одной руке сжимая помятый пиджак, а другой застегивая пуговицы на белой рубашке.

– Конечно, обязательно! Ты ж судья! – с этими словами он снова исчез в глубине комнаты.

– О как… Час от часу не легче, – бросив ложку в тарелку, буркнул парень и встал из-за стола.

У здания администрации было шумно и многолюдно. Люди собрались у дверей, обмениваясь последними новостями и сплетнями.

– Давай через задний двор, – схватив Ярослава за рукав, шепнул Федорович и потянул его в обход толпы к зданию.

Обойдя его с другой стороны, они подошли к невзрачной двери. Дернув ее за ручку, старик кивнул Ярославу.

– Заходи. Суд на первом этаже. Давай быстрее, через десять минут начинается, – поторопил он зазевавшегося Ярослава.

Через несколько минут они уже стояли посередине просторного помещения, напоминающего актовый зал. На неком подобии сцены расположился длинный стол с несколькими стульями.

– В общем, смотри, – Федорович махнул рукой в сторону стола, – посередине – твое место. Я тебе уже говорил, что председатель у нас всем должен заниматься?

– Говорил, но не настолько же…

– Каждый десятый день месяца у нас проходит суд. Ты – судья. Сейчас все придут, и начнем.

– А как судить-то? Я законов ваших не знаю даже! – заволновался Ярослав.

– По ходу разберешься. Я тогда сегодня твоим помощником побуду.

Не успел Федорович договорить, как дверь в зал открылась и на пороге появилась Василина.

– Вы уже здесь? – облегченно вздохнула она. – Вот и замечательно. Я тогда завожу людей?

– Здравствуй, Василинка, – улыбнулся Федорович. – Сколько дел сегодня?

– Сегодня одно. Не все еще знают, что у нас председатель появился.

– Вот и отлично. Я сегодня помощником судьи буду, ты не против?

– Нет, конечно, – помахала она головой. – Я тогда секретарем, как обычно.

– Договорились, заводи! Раньше начнем – раньше закончим, – старик подтолкнул растерянного Ярослава к столу. – Повезло тебе, что не до всех еще весть дошла о тебе. Одно дело – это совсем мало. Обычно штук десять-пятнадцать приходится рассматривать.

Зал наполнился за несколько минут. Люди расселись по местам и принялись разглядывать нового председателя. Нельзя сказать, что Ярославу такое пристальное внимание было по душе, поэтому он даже слегка покраснел и принялся рассматривать убранство стола. Оно было весьма обычным – прямо перед ним лежало несколько чистых листов бумаги для записей, два карандаша. На краю стоял графин с водой, а рядом с ним – пустой стакан. Но один предмет выбивался из общей колеи. Рядом с графином стоял небольшой деревянный чурбан, похожий на маленькую плаху, а рядом лежал топор.

– Федорович, – шепнул Ярослав, наклонившись к старику. – Это что такое?

– Где?

– Да вот, – парень кивнул на топор и плаху. – Руки, что ли, рубить?

– Чего? – Федорович покосился на председателя и покачал головой. – Ты иногда как скажешь какую-нибудь чушь – хоть стой, хоть падай.

– А зачем это тогда?

– Это твой послужной список, так сказать, – принялся объяснять помощник. – После каждого дела нужно рубануть один раз по плашке. Каждый год мы отправляем ее в Высший суд в Краегорске, а там на нее смотрят и делают выводы – как судья работает. Если разбитая вся да расколотая – выпишут тебе премию, если как новенькая – значит, плохо судья работает, мало дел рассматривает.

– А, ну понятно тогда, почему у нас для этих целей молоток используют.

– Молоток? – удивился старик. – Гвозди вбивают?

– Не, – покачал головой Ярослав, – просто молоток. Без гвоздей.

– А как же тогда понять, как судья работает? Молотком много следов не оставишь.

– Так вот в том-то и дело, – вздохнул Ярослав. – Слушай, так я ж могу в любой день сюда прийти и изрубить эту плашку в щепки.