– Не знал, что у тебя есть ребенок.

Я оборачиваюсь на голос и вижу перед собой мужчину в тёмных очках, с капюшоном на голове, одетого в чёрное с головы до ног.

– Думаешь этот маскарад тебе поможет? – изгибаю я бровь.

– А чем он плох?

– Логос, вот если ты наденешь костюм тройку и снимешь все свои золотые цацки, – устало говорю я, – тогда есть шанс, что тебя не узнают. Но вот в очках и балахоне ты выглядишь абсолютно так же, как и на любом своём концерте.

Он громко смеётся, привлекая к нам излишнее внимание и я нервно оглядываюсь, совершенно не испытывая желания быть замеченной с этим персонажем.

– Так, что ты здесь ищешь? – спрашивает он, опуская голос до заговорщического шепота. – Кокс толкаю не здесь, Ника.

– Я даже не сомневаюсь, что ты знаешь все места, где его можно достать, так что поверю на слово. – хмурюсь я. – Ищу подарок на день рождения сыну своей подруги, но кажется, что я так и не продвинулась к успеху.

– Сколько сыну лет? – деловито интересуется Логос.

– Три. Но у него есть абсолютно всё и я уже думала даже о билетах в Дисней Ленд, но кажется, что для этого немного рановато.

– Иди за мной.

Он уверенно движется вдоль стеллажей, после чего поднимается на другой этаж, где всё забито детским конструктором.

– Лего? – произношу я, всё ещё ведомая им.

– Мой сын был в восторге от этой серии пару лет назад. – он указывает мне коробки с рисунками автомобилей. – Нет на свете мальчишки, которому бы не нравились машины, бери, не прогадаешь.

– Не знаю.. – с сомнением говорю я. – А это не банально?

– Ника, скажи мне пожалуйста, тебе в детстве не нравились какие-нибудь игрушки?

– Да. Я ненавидела мягкие, набитые синтепоном.

– Ты была избалованной девочкой. – усмехается он.

– Да я бы не сказала, но в любом случае, современные дети точно могут выбирать, а потому я и переживаю.

– Если ему не понравится, сможешь сказать мне, что я идиот и ни черта не понимаю.

Превозмогая себя, чтобы не сказать ему этого прямо сейчас, я тяжело вздыхаю. На самом деле, у Логоса есть сын, значит, он уж точно понимает в этом побольше моего. Более экспертного мнения другого человека у меня всё равно нет, а значит..

– Хорошо, я возьму эту машину. – тянусь к коробке, но он меня опережает.

– Пойдём, я как раз был на кассе, когда увидел твоё потерянное выражение лица.

– Я вовсе не была потерянной.

– Да, всего-то пребывала в лёгкой панике.

Логос подходит к прилавку и оплачивает свои покупки, вместе с моим набором, не обращая внимания на мои протесты.

– На вот, держи. – он вручает мне пакет. – Расскажешь мне потом о впечатлении мальчика.

– Логос, зачем ты это сделал?

– Артём.

– Что? – не понимаю я.

– Меня зовут Артём. Я купил, потому что у меня здесь огромная скидка, благодаря сыну. И вообще, Ника, позволь людям проявлять к тебе заботу, не ища подвоха. Кто-то делает просто, потому что может, и не нужно искать во всём подводные камни. Счастливо!

Он уходит так быстро, что я даже не успеваю попрощаться, всё ещё переваривая информацию от того, что он назвал мне своё имя и от этой тирады, которую я совсем не ожидала услышать от того, кто сравнивает с грязью любого в поле своего зрения.

Саломе Аданая всегда была меня загадкой, будто бы сотканной из двух личностей. Одна была идеальной женой Давида, друга моего мужа, и заботливой матерью Георгия, души не чаявшей в своём сыне. Она писала потрясающие стихи и даже имела порядочное количество поклонников её творчества в инстаграме. С Давидом они познакомились ещё в самом начале наших отношений с Игорем, когда я его немного побаивалась и просила «взять с собой друга», устраивая двойные свидания. У Саломе с Давидом сразу возникла искра, будто произошло маленькое чудо от встречи взглядов и они уже больше не расставались. Георгий появился через год со дня их знакомства, а свадьбу ребята играли, когда Сола была уже на шестом месяце, под напором кавказских родственников, которые охали и причитали с обеих сторон, что внук родится вне законного брака.

Мне кажется, что Давид знал, что Саломе бывает не только примерной женой и чуткой матерью, думаю, ему даже нравилось, что вторая её сторона была крайне страстной и даже в чём-то порочной. Если в студенческие годы Сола предпочитала иметь интимные связи каждую неделю с разным партнером, то после замужества, она удовлетворяла свою тёмную сторону, занимаясь танцами на пилоне и изредка посещая с мужем какие-то закрытые клубы, о которых никогда с нами не секретничала, но Маринка была уверена, что они свингеры.

– Это же ясно как день! – уверенно говорила она, потягивая вино из бокала. – Вспомните, как Сола гоняла по клубам и искала постоянного разнообразия, думаете такое может уйти с замужеством? Как бы не так, темперамент всегда остается на месте. Уверена, что Давид и сам такой, на фоне этого они и сошлись.

– Окей, тогда почему она нам об этом не говорит? – спорит Таня. – Мы всегда делимся секретами друг с другом, кто-нибудь наверняка был бы в курсе!

– Тань, теперь это не только её секрет, понимаешь? Наверняка Давид не хочет, чтобы кто-то об этом узнал, он успешный бизнесмен и уверен, что даже друзья могут предать. А если кто узнает о его тайных пристрастиях и вывесит всё грязное бельё на потеху прессе, то его карьере конец, плюс он мечтает о политике в будущем, а это уж вообще за гранью. Короче я не виню её в молчании, но уверена, что эти их отлучки именно в ночные клубы для взрослых.

– Не знаю, мне кажется, что они такая интеллигентная пара.. – тянет Таня.

– А ты думала свингеры – это те, кто по городу ходит, трусами размахивает? – поперхнулась Маринка. – У меня были клиенты по недвижимости, очень приличные мужики, и они тоже, что говорится, «в клубе». Один меня даже с собой хотел взять, но я отказалась.

– Я думала ты любишь эксперименты. – усмехнулась я.

– Люблю! – заверяет она. – Люблю и поклоняюсь абсолютно всем экспериментам, но тем, которые не выходят за рамки тел именно двоих людей. Всё, что больше пары – это уже не моя территория.

Я звоню в домофон за железном заборе и мне тут же открывают, семья Аданая теперь живёт за городом в доме общей площадью шестьсот квадратов. Саломе с помощью дизайнеров сделала своё жилище очень уютным и современным. У них была квартира на юге Москвы, но обоим супругам больше нравилось жить на своей земле в доме, «поближе к природе», как они выражались.

– Ты первая, Ник. – она чмокает меня в щеку, а мне приходится немного наклониться к ней. Саломе всегда была очень миниатюрной, немного располнев лишь после родов, что её абсолютно не портило, скорее наоборот, она была из тех немногих женщин, кому идут формы, и стала очень домашней и гармоничной в нынешнем весе.

– Налить тебе чего-нибудь? – спрашивает Саломе, проходя на свою супер современную огромную кухню, с большим островком посередине.

– Нет, спасибо, рано ещё. – отзываюсь я, следуя за ней.

– А я, пожалуй начну. Для меня это один из немногих поводов выпить, – детский день рождения, – усмехается она, – скажи мне об этом кто-нибудь пять лет назад, я бы рассмеялась в голос.

– Где Георгий? Я привезла кое-что, хочу поздравить его. – указываю на коробку, оставленную в прихожей.

– О! – глаза Саломе расширяются. – Ты прям в яблочко попала, он обожает эту серию, спасибо Ник! Он пока в игровой с няней, ты не против, если я позову его, когда все соберутся?

– Конечно, как скажешь. По правде говоря, подарок я не совсем сама выбирала, мне помогли.

– В смысле? – удивляется подруга, отпивая из бокала.

Я рассказываю ей о встрече в детском магазине, и Сола всё выше поднимает брови по мере моего повествования.

– Надо же, никогда бы не подумала, что у него есть дети. – заключает она. – Не особо слежу за звездами, но он не производит впечатление ответственного человека. А что там с Максом? Вы уже встретились во второй раз?