– Ещё прокатимся, или домой? – спрашивает Петя, смотря на меня через водительское зеркало.

– Домой, – выдыхаю я, – скоро пробки начнутся, ты к семье вообще не попадешь.

– Да Вы не переживайте за меня, я и так последний год всё равно, что не работаю. Даже совестно, что такие деньги мне платите.

– Всё нормально, ты же не только по городу меня возишь, но и за безопасность отвечаешь.

– Этот навык мне, слава богу, ещё ни разу не пригодился. – усмехается Петя.

– Будем надеяться, что так оно и останется. А пока, можешь считать, что я доплачиваю ещё и за душевное равновесие.

– Как скажете, Вероника Владимировна.

Петю нанимал ещё Игорь на должность телохранителя и водителя в одном лице. Зарплату платил ему щедрую, что соответствовало Петиным навыкам. Он долго работал в спецназе, но деньги, получаемые им там, еле позволяли прокормить семью из троих человек. С появлением второго ребенка, Петя задумался о частной службе, и жизнь столкнула его с моим мужем. Они во всем друг друга устраивали, Петя всегда был исполнительным и очень ответственным, выполнял различные поручения Игоря, которые не входили в его компетенцию. А я не решилась попрощаться с ним, хотя в его услугах в общем-то не нуждалась. Тем не менее, деньги у меня были, а нанимать кого-то нового желания не было. Так и повелось, что Пётр теперь следил за моей безопасностью и своевременной доставкой к подругам и те редкие вечеринки, куда я ходила.

Клубный дом на кутузовском проспекте, где я снимала квартиру, в общем-то мне нравился: огороженная территория, охрана по всему периметру, тихие интеллигентные соседи. Со временем я думала выкупить её, но пока не смогла договориться с владельцами о цене.

Вернуться же в нашу квартиру с Игорем я не могла. В те редкие моменты, когда я посещала её, чтобы забрать вещи, я быстро проходила по коридору до спальни и через неё в мою гардеробную, хватала нужные вещи и пулей вылетала обратно, чтобы не дай бог не увидеть наши фотографии, или не почувствовать аромат его парфюма, намертво впитавшийся в вещи. Гардеробную Игоря закрыли наглухо мои подруги еще год назад. Иногда мне казалось, что я чувствую этот запах, проникающий сквозь щель в двери и на глаза набегали ручьи слёз, а желудок сам собой скручивался в крепкий узел. Когда-нибудь я смогу разобрать это кладбище моей счастливой жизни. Когда-нибудь. Но не сейчас.

Я захожу в подъезд, но меня останавливает охранник:

– Вероника Владимировна, Вам тут доставка пришла.

Я удивленно сворачиваю к его мраморной стойке и вижу, как он достаёт из-под неё огромную корзину цветов.

Розовые пионы. Это никак чья-то злая шутка. Трясущимися руками я разворачиваю приложенную записку, и мне открывается самая пошлая банальность, которую мне только доводилось читать:

«Самой загадочной девушке Москвы, надеюсь, ты позволишь мне узнать тебя ближе. Макс Фуг.»

– Пионы, представляете! Розовые, мать их! – бешусь я, сидя за завтраком с подругами в ресторане «Вендетта». По традиции, заведенной ещё с последнего курса института, мы собираемся здесь каждое воскресенье с утра, чтобы обсудить все новости недели.

– Ну и наслаждайся, Ник! – говорит Марина, отпивая глоток шампанского из бокала. – Я вообще не понимаю, что тебя так бесит. Макс симпатичный мальчик, успешен, я интервью с ним видела, вроде даже не тупой.

– Розовые пионы – это их цветы с Игорем. – хмурится Таня. – Даже на их свадьбе они были везде, если ты не помнишь. Ах, да, ты же зажималась с другом жениха и пропустила половину церемонии, как я могла забыть.

Марина бросает на неё шутливо-презрительный взгляд:

– Я просто умею получать удовольствие от жизни, в отличие от некоторых.

– Ага, просто оно слишком часто сводится к чьему-то хозяйству между ног. – усмехается Таня.

– Ой, Тань, выйдешь замуж, будешь жалеть, что не отрывалась по полной. – вмешивается Саломе. – Особенно, если муж у тебя будет кавказец с маниакальными наклонностями.

– Я думала ты счастлива с Давидом. – удивляется Таня.

– Да я и счастлива, просто даже посмотреть на другого мужика мне дает, сразу пробивает его где-то, чтобы убедиться, что не рядом со мной. – вздыхает Саломе. – А вы знаете, как мне это тяжело..

Мы действительно знаем, Саломе, грузинка, но родившаяся в Москве, была крайне темпераментна в студенческие годы. О ней ходили очень разные слухи и какое-то время она даже переживала, что не сможет выйти замуж из-за того, что слишком бурно провела эти годы. Но Давид, друг моего мужа, будучи старше и мудрее, относился к ней как к подарку судьбы с первой встречи. Его не смущали ни слухи, ни факты, которые её недоброжелатели пачками слали ему в личные сообщения.

– В общем, Ник, мы все знаем, что у тебя никого не было с того момента, как.. ну.. – Саломе пытается подобрать верное слово, но я и так поняла, что она имеет в виду гибель Игоря, – словом, может тебе стоит немного развеяться?

– Не думаю, что мальчик, поющий про безответную любовь – это то, что мне нужно, чтобы «развеяться». – скривлюсь я.

– А мальчику, между прочим, двадцать пять. – многозначительно сводит брови Марина.

– Если бы у тебя был муж, старше на двенадцать лет, ты бы понимала, почему я называю его мальчиком.

– Ник, я не претендую на безусловную истину, но соглашусь с Мариной и Саломе, – говорит Таня, – тебе и правда нужно выйти в люди, сходить на свидание, в конце концов.

– Девочки, вы вообще понимаете, о чём говорите? – хмурюсь я. – Я пришла рассказать историю о негодяе, нарушающем мой покой, а вы меня убеждаете с ним пофлиртовать. Это просто немыслимо. Он всё делает неправильно, начиная от нашего знакомства, с его тупым подкатом, заканчивая цветами, которые дарил мне только Игорь.

– Может поэтому у него и есть шанс, – хмыкает Марина, – ой, да ладно, Ник, не смотри на меня так! Все знают, каких качественных мужиков ты отшила, а они-то всё делали вроде бы «правильно».

– Я тогда не была готова ходить на свидания.

– А сейчас готова, что ли?

– Нет, но..

– Вот и весь ответ, что и требовалось доказать. – уверенно заявляет Марина, приводя меня в ещё большее негодование.

Не такой разговор я рассчитывала, приезжая в «Вендетту». Обводя глазами Таню и Саломе в поисках поддержки, я вижу их потупленные взгляды.

– Прекрасно, вы тут все сговорились против меня. – констатирую я, кладя телефон в сумку и поднимаясь со стула.

– Нет, дорогая, мы просто беспокоимся за тебя! Тебе всего двадцать семь лет, да, никто не спорит, тебе многое пришлось пережить, но нам бы хотелось, чтобы ты начала двигаться дальше.

– Знаешь, Тань, не дай бог тебе пережить смерть любимого мужчины, я посмотрю как ты сможешь «двигаться дальше». – бросаю я, тут же жалея о своих словах, но слёзы на глазах заставляют меня бросится к выходу, где в припаркованной машине ждёт Петя.

Я сажусь в авто и он сразу трогается с места, безошибочно понимая по моему настроению, что не стоит ничего спрашивать. Уже за одно это я готова платить ему любые деньги.

Девчонки простят меня, они ещё и не такое видели за минувший год, по правде говоря, я удивляюсь, как они до сих пор терпят мои истерические выходки. Но я не всегда была такой. Раньше меня называли душой любой компании, я умела найти общий язык с кем угодно, влюбляя в себя людей словно по щелчку пальцев. Девушки и парни обрывали мой телефон, ища повторной встречи, желая вновь погрузится в водоворот эмоций от «урагана Ники». Я обожала жизнь во всех её проявлениях и постоянно искала новых впечатлений. Сорваться на выходные в Питер? Почему бы и нет! Прыгнуть с парашютом? Запросто! Организовать вечеринку в последний момент и отплясывать на столе? Да это просто моя стихия!

Телефон зазвонил и я, не смотря на дисплей, отвечаю, уверенная, что это Таня.

– Зай, прости, я не знаю, сколько я уже извинялась за последний год, но мне правда очень стыдно.