- Ага. Я, э-э… В подвал я уж точно лезть не собираюсь.

- Ты же говорил, здесь был только один дух, и она ушла.

Говорил. Но никогда не утверждал, что мое отвращение к подвалам полностью рационально.

- Произошел несчастный случай с кондиционером для белья, - сказал я, – испугавший меня на всю оставшуюся жизнь.

Она закатила глаза, как бы говоря «ну коне-е-ечно».

- Ты будешь есть? Или дождешься Джейкоба?

- Мы не ждем друг друга. Кто-нибудь из нас всегда опаздывает.

- Предлагаю, что-нибудь приготовить. Правда, я не особо хороша в этом. Может, хочешь, чтобы я вместо готовки постирала?

- Лиза, я буду молиться на тебя, если ты постираешь.

- Тоже мне, большое дело, - хмыкнула она. – И не волнуйся, у меня трое братьев. Мужские трусы я видела и раньше.

Вот блин. Это я как-то упустил из виду.

- Рубашки Джейкоба не трогай. Он сдает их в чистку. А мои, думаю, можно и так постирать. А то у них слишком раздуется самомнение, если их каждый раз будут гладить китайские дамочки.

Лиза вытащила из-за двери подвала бельевую корзину.

- А спортивную форму Джейкоба?

Я зашел на кухню, посмотреть, нет ли там какой-нибудь еды, которую может по-быстрому разогреть любой тупица.

- Да, конечно. Он уделывает ее ежедневно. И будет в восторге от чистых вещей.

Продукты покупал только я, хотя никто не заставлял меня этого делать. Уверен, если предложить заказать пиццу, Лиза возражать не станет. Жаль, что у нас не нашлось меню еще из каких-нибудь ресторанов.

Можно было позвонить в ближайшую пиццерию и заказать что-нибудь основательное, вроде большой салями с двойным сыром и упаковки крылышек.

- Ого.

Я выглянул из-за дверцы холодильника.

- Ого? – мне вспомнилась бутылка смазки в сумке Джейкоба, и я понадеялся, что он перепрятал ее где-нибудь в спальне.

- В спортивной сумке Джейкоба пахнет точно, как в том ведьмовском магазине, - Лиза поставила открытую сумку на подлокотник кресла, вытащила футболку и, смутившись, поднесла ее к носу. – Я хорошо помню, потому, что мои волосы пахли также, даже после того, как я их вымыла. Кажется, пахнет камедью и шалфеем.

На секунду я тоже смутился. А потом все со щелчком встало на свои места, словно тумблеры, сдвинутые в один ряд. Каролина, звонящая на стационарный телефон, из-за того, что сотовый Джейкоба отключен. Пустой стакан из-под кофе от «Зеленых бобов» в машине Джейкоба. Джейкоб, посещающий спортзал три вечера подряд, хотя тренируется обычно не больше трех раз в неделю. И, конечно же, Крэш на экране камеры, хвастающийся кучей шалфея.

- Вик? Что такое?

Я вытащил из кармана телефон и уставился на кнопки. Можно позвонить Джейкобу и потребовать ответа, где он был. Самый естественный порыв для любого человека. Но Джейкоб способен солгать. А Каролина – нет.

- Виктор? – шепотом ответила она после двух гудков. – Это ты?

- Ты на работе?

- Я в Роузвуде, не в участке. А что? Хочешь поговорить с Джейкобом?

- Он там?

- Конечно, он… Все в порядке?

Я мог бы продолжить разговор, ответить на вопрос Каролины еще большим количеством вопросов. «Не знаю, а должно?» подошло бы лучше всего. Но я был слишком зол, чтобы хладнокровно играть в эти игры.

- Ладно, не важно, - ответил я и нажал отбой, даже не попрощавшись.

Лиза таращилась на меня из гостиной широко распахнутыми глазами. Она о чем-то догадалась и была в шаге от того, чтобы воспользоваться «си-но» и выяснить все окончательно.

- Мне надо уйти, - сказал я.

- Постой, можешь подождать минуту? Я пойду с тобой. Что бы ни случилось, я очень сожалею.

- Ты тут ни при чем.

Лиза догнала меня в один носках и схватила за руку, а я протащил ее за собой по деревянному полу, как катер водного лыжника.

- Ты не должен вести машину в таком состоянии. А если собьешь кого-нибудь? Давай я поведу.

- Ты умеешь водить по снегу?

- Я водила машину в горах.

Снег плюс высота. В завершение вечера только и не хватало автокатастрофы со смертельным исходом с моим участием. Разве что под колесами окажется Джейкоб. Или Крэш. Я не до конца определился.

- Обувайся, - сказал я, и Лиза кинулась искать свои кроссовки.

А я размышлял о том, что выпади хоть одна часть уравнения, и мне не удалось бы понять, почему Джейкоб так поздно приходил домой всю неделю. Не посмотри я видеозапись, и у меня в голове не появилась бы картинка этих двоих, смеющихся и целующихся, и даже хуже - смотрящих друг другу в глаза, словно они влюблены без памяти. А затем и все остальные мелочи. Джейкоб оставил стакан из-под кофе в машине и спортивную одежду в сумке, потому что ни разу за все то время, что мы жили вместе, я не трогал его мусор и не стирал его одежду. По какому-то странному совпадению, я все же сложил вместе все кусочки. И теперь не знал, как себя чувствовать, гением или болваном.

Лиза выскочила в холл в своем странном спортивном костюме, в одной из футболок Джейкоба и в его же толстовке с накинутым капюшоном.

- Ключи, - потребовала она, и я бросил их в протянутую ладонь. Ее взгляд ощущался физически, когда мы уселись в машину, и мне даже показалось, что Лиза шевелит губами в бесконечном потоке вопросов. Си? Но.

- Куда едем? - спросила она, отъехав от тротуара.

- Роузвуд.

- На кладбище?

- Нет, то - Роузхилл. А Роузвуд - дом престарелых на Фостер-стрит, - я всегда оставлял между собой и ближайшим кладбищем расстояние побольше. Могла бы и догадаться.

- А тебе безопасно там появляться? Там ведь постоянно умирают люди.

- Я поеду.

- Ты должен объяснить, что происходит. Я сказала, что одежда Джейкоба пахнет благовониями, и ты застыл.

Я кивнул. Все так и было.

Лиза притормозила перед светофором.

- И это проблема потому, что?..

- Ты все узнаешь через десять минут.

- Черт возьми, Вик.

Я проигнорировал ее, пытаясь определиться, что скажу Джейкобу. Я был так зол, что не мог связать ни одного внятного предложения. Неужели это так сложно? Если так сильно хотелось снова трахаться с Крэшем, мог бы просто сказать об этом. Или так и было? Или он говорил? Когда намекал на тройничок… Наверное, ему это было бы приятней, чем мне. Может, стоило согласиться? Хотя особого восторга ситуация, в которой мои мощи окажутся рядом с бандитскими татуировками и шестью кубиками пресса, не вызывала, все же это лучше вранья.

- Паркуйся на свободном месте, - велел я Лизе. Отстегнул ремень безопасности и открыл дверь раньше, чем она успела свернуть на парковку.

Роузвудский дом престарелых оказался приземистым зданием, возвышающимся над тротуаром всего на две ступеньки, и обе они были так плотно покрыты хрустящей солью, что на них вряд ли мог образоваться хоть один кристаллик льда.

Я протопал по ступенькам – по ним обеим – хлопнул ладонью по автоматической двери, открывающейся недостаточно быстро. Лиза догнала меня как раз к тому моменту, когда створки двери окончательно разъехались. В вестибюле, набитом громадными пластиковыми деревьями, нашлась еще одна дверь, наверное, такая же медленная, специально, чтобы никто в здании не ощущал сквозняков.

- Вик, ты выглядишь, как сумасшедший. Хочешь, чтобы тебя отсюда вышвырнули?

Кто? Худая черная леди средних лет с некачественно наращенными волосами, сидящая за стойкой регистрации? Хотелось бы на это посмотреть.

- Сэр, - скучающе-монотонно произнесла она, стоило перешагнуть порог. – Могу я вам чем-то помочь?

Я предъявил свое удостоверение.

- Детектив Бэйн, детектив Гутиеррез. Нам надо встретиться с детективом Марксом.

========== Глава 9.2 ==========

Слабый проблеск интереса промелькнул в глазах регистраторши.

- Третий этаж, детектив, - если она и заметила, что на Лизе красовалась мешанина из мужских свитеров, то никакой реакции, кроме усиленного моргания, не последовало.

Лестниц вокруг не наблюдалось, поэтому пришлось вызвать лифт. Двери разъехались, и из кабины вышла медсестра. Перед собой она толкала инвалидное кресло с сидящим в нем трясущимся стариком. Скользнув по нему взглядом, я поспешно отвел глаза, но ментальный отпечаток все же успел застрять у меня в голове. Шея, вывернутая под странным углом, сложенные на коленях руки, в которых самой заметной частью были костлявые, выпирающие запястья. На глаза я тоже успел обратить внимание, наверное, потому, что они были того же цвета, что и мои – ярко-голубые. Один глаз старика смотрел вперед, а второй косил вбок. Господи боже. Надеюсь, кто-нибудь сжалится и пристрелит меня, если со мной вдруг случится нечто подобное.