– Интересно, а когда же придет время благоприятное для развития самого человека, а не его инструментов? Какие же немыслимые события должны произойти, чтобы наступил тот самый день, после которого не останется иного выхода, кроме как начать двигаться в другую сторону?– Видя его недовольство, она промолчала, давая ему время выдохнуть.

– Знаешь, мы в любом случае опоздаем, как ни посмотри.

– Хватит! – Майя перешла на высокий тон, видя раздосадованность Итана, – ты пытался, но не получилось, такое бывает, но это не значит, что все кончено. Надо продолжать работу с тем, что у нас есть, пока не будет того результата, который заинтересует высшее руководство и инвесторов в актуальности проекта.

– Я знаю, знаю… Сегодня еду к Елизавете, хочу ее привлечь к разработке, возможно, ее имя даст необходимое внимание.

– Я не знала, что ты общался с ней на тему имплантатов.

– Общался, – Майя смотрела на него тем взглядом, который требует уточнений, – точнее, отправил ей проект, который готовил для нее сегодня.

– Если она уже в деле, почему ты не сказал об этом сегодня на встрече? – Майя была больше удивлена, нежели расстроена факту умалчивания.

– Отличный вопрос, вылетело из головы…я… сегодня с самого утра все как-то странно, не могу собраться с мыслями, еще и встреча прошла ужасно…

– Она прошла нормально, ты знаешь это, просто расстроен, и это, кстати, тоже нормально. – Итан лишь кивал, в такт ее словам, прекрасно понимая правоту Майи, но не желая принимать неудачу, он блуждал где-то между разочарованием и злостью.

Подобное Майя видела не в первый раз, особенно то, как он закапывается внутри себя, будто бы просчитывая варианты того, что и как делать дальше, забывая на этот промежуток времени обо всем вокруг него. За долгих семь лет с их знакомства и начала сотрудничества, ей несложно было угадать то, в каком состоянии сейчас находится его ум и настроение, причем с другими людьми ей не всегда давалось это просто, хотя разбираться в окружающих ее научили рано, чему она до сих пор благодарна своей семье, с которой не всегда было просто.

Они очень быстро нашли общий язык и не успели оглянуться, как стали хорошими друзьями. С ним ей было легко и просто, не так, как со многими другими. Не то, чтобы она не умела налаживать контакты с людьми – с этим у нее как раз проблем никогда не было – просто слепое доверие и вера в их искренность – это не самая лучшая затея. Но, с другой стороны, наученная в первую очередь полагаться лишь на свои силы, она и смогла пробиться на такую должность в свои двадцать девять лет, всегда внимательно обращая внимание на то, с какими людьми лучше дружить, а какие могут создать проблемы. Назвать Майю карьеристкой было бы правильным решением, и будущие достижения вполне могли бы затмить многие великие судьбы, но кое-что, казалось существующее в ней всегда, а не воспитанное в семье, не позволяло ей даже думать о том, как достичь власти и признания, статуса и имени. Сочувствие – это то, что ей было контролировать сложней всего, ведь подобное несколько противоречит ее силе характера, который, пусти она его строго в карьеру, ей бы не было равных.

Если у человека есть возможность помочь кому-то хоть чем-то, подобное он сделать не просто должен, это его плата за то, чего нет у других, следовательно, обязанность одного перед другими, равноценна всегда и во всем, и не было ничего важнее для нее, чем реализация собственного потенциала, собственных знаний и силы в пользу мира, ведь иначе, как она всегда твердила многим, жизнь превращается в потребление, не имеющее смысла.

– Сегодня утром был у сестры… – Майя молчала, выжидая и поглядывая на него как бы невзначай, зная, как мало и редко он о ней говорит, ей было неожиданно услышать это сегодня, – обычно я не думал об этом, но сегодня все словно намекает мне на мысль: как же быстро летит время, и как же мало происходит перемен.

– Это из-за посещения кладбища или же неудачных переговоров? – Нейтрально спросила Майя, оценивающе смотря на Итана, пока тот блуждал в своих мыслях, уходя от зрительного контакта.

– Из-за всего, – не сразу ответил он, – нам уже почти по 30-ть лет, мы работаем на должностях с большими возможностями, не говоря уже о связях и знаниях, а толку? Делаем что говорят, получаем зарплаты, и все мечтаем изо дня в день, как что-то изменим, в то время пока не меняется ничего…

– Ты ведь понимаешь, что мы не умрем завтра, верно? – Итан нехотя кивнул, – я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, даже, согласна с тобой. Но есть важное «но» – не стоит спешить, ведь пока ты спешишь – не успеешь оглянуться, как все уже прошло, и останется лишь жалеть об упущенных возможностях.

– Почему-то это звучит как цитата старца или мудреца? – Взглянул он на нее раздосадованным взглядом.

– О, еще какого старца, ты даже не представляешь, – бодро взорвалась Майя, – мой отец любил выражаться кратко, но по сути, как человек простой настолько, насколько это вообще возможно, его устами можно весь мир заново создать, – Итан чуть усмехнулся, – причем, вполне лучше может выйти, чем есть сейчас.

– Интересно, что бы твой отец сказал сегодня, видя, как нас мягко отшили?

– Первым делом он бы указал на то, что сомневаться в начальстве нельзя, им видней, наша задача лишь предоставить доводы, – Итана ответ не удовлетворил, – честно скажу, уверена, ты поймешь правильно, я не далеко ушла от такого мнения. Не стоит думать за всех, нужно оперировать тем, что у тебя есть, следуя тому, чего ты хочешь.

– А вторым делом? – Немного недовольно спросил Итан, явно стараясь выгнать из головы мысли о том, насколько, по его мнению, вышестоящее руководство мыслит узко и примитивно.

– Отчитал бы за плохо подготовленную работу, – сказала она, искусственно преувеличивая важность, ведь отлично знала, что Итан редко признает авторитеты, – отец – человек старой закалки, и считаться с мнением вышестоящего руководства дело неоспоримое. Истинный приверженец субординации, из-за чего вы вряд ли бы поладили, так что радуйся, что не встретились. – Самодовольная улыбка не спадала с ее лица, явно стараясь вывести Итана на окончательно позитивный настрой.

– Радуюсь, но если что – во всем буду винить тебя, – она кивнула ему довольная, он же смог даже улыбнуться, – а давно ты общалась с братьями?

– Чаще, чем кажется, но реже чем бы хотелось, – пытаясь придать артистичности, произнесла Майя, что больше походило на демагогию, которая была подтверждением ее желания не развивать эту тему дальше.

– Почему я до сих пор не знаком с твоей семьей? Неужели им не интересна твоя работа, твои достижения, гордиться-то есть чем. Экскурсию провела бы им, у нас есть на что смотреть.

– С ней вообще никто не знаком потому, что живут они далеко, а моя работа мало чем интересна, ведь, как это ни странно, ничего уникального в ней они не увидят. Уж папа точно. Он же сам механик, уверена, появись он здесь, уже завтра смог бы меня заменить, так что, нет, спасибо, – позитивно подытожила она.

– Как-то это…

– Скучно? О да, это про нас. Папаня неразговорчив, здесь я пошла в маму, зато если что и скажет, то в самую точку. У братьев-балбесов это не особо получилось перенять, они хоть и старшие, но порой мне кажется, я ушла намного дальше, если ты понял, о чем я. – Ей были приятны эти разговоры, как и сам факт того, как они влияли на Итана, по одному лишь лицу, которого, было видно позитивное влияние.

– Вот скажи, как так получилось, что мы начали разговор обо мне, а закончили о тебе? – С неподдельным интересом спросил Итан.

– Ну, я всегда была отличницей в риторике, вот и ответ, – гордо ответила Майя.

– В следующий раз ты будешь представлять проект, а я сидеть в стороне.

– Договорились.

Через несколько часов Бенджамин все же исполнил указания и, пусть несколько против своей воли, но явился на официальное рабочее место. Первым делом он лично подошел к каждому подчиненному и проверил степень исполнения его недавних поручений и уже завершенных работ. Как начальник, он был вполне лоялен, и его не терзали вопросы авторитетности и уважения, ибо главное – работа и результат. Из-за чего, вопреки правилам, он ввел свободный дресс-код и позволил расположить подчиненным свои рабочие места по их усмотрению. От лифта их отделяли большие двери, являющиеся входом в те самые рабочие зоны, где большую часть времени специалисты под началом Бенджамина работали над инженерией и программированием. Лишь два квадратных верстака, два на два метра, с прозрачными, строго вертикальными экранами на каждой стороне, для вывода рабочей информации, находящихся строго по центру, были местом сосредоточения общей работы. Остальное пространство было хаотично заставлено рабочими местами с компьютерами, стульями и поверхностями для записей. Во втором зал, расположившимся прямо за первым, находилась большая сфера, которая крепилась на шарнирах к внешнему корпусу из сверхпрочных швеллеров.