И с очередной холодной усмешкой Ваньянь Шу неторопливо выплыл из покоев пленника.
25
Су И тяжело рухнул на постель. Силы разом оставили пленника. Он вспомнил, как однажды вечером Ваньянь Сюй пустился в рассуждения о будущей императрице. Тогда Су И счел, что тот просто болтает первое, что на ум взбредет, и не придал его словам особого значения. Теперь же у него закрались подозрения: что, если Ваньянь Сюй говорил всерьез? Эти мысли ошеломили и испугали пленника. Он не мог поверить, что Ваньянь Сюй готов дерзко бросить вызов устоям империи и короновать мужчину-императрицу. С другой стороны, он страшился, что император, услышав отказ, устроит пленным солдатам жестокую бойню, что небо и впрямь «прольется кровавым дождем». Пленник прикидывал и так и эдак, но не находил для себя ни малейшей лазейки. Из груди его вырвался протяжный вздох. Он стойко переносил пытки, терпел обиды и оскорбления, покорно влачил свое жалкое бесцельное существование в этом мире… Неужто Небеса уготовили ему новое испытание?
Наступил вечер, и впервые за долгое время в покоях Су И появился сам Ваньянь Сюй. На губах императора не было и тени обычной язвительной усмешки. Су И окинул гостя ледяным взглядом, подмечая на редкость торжественный вид и затаившуюся в глазах тревогу. Сердце пленника сжалось от дурных предчувствий, он медленно приблизился к императору, уселся напротив и тихим напряженным голосом спросил:
— Хочешь мне что-то сказать?
Ваньянь Сюй взглянул на него с удивлением, но тут же облегченно вздохнул и усмехнулся:
— Шу-эр, похоже, Нас опередил. Вот и хорошо: раз уж он ввел тебя в курс дела, Нам не придется мучиться и подбирать слова. Су Су, Наши чувства к тебе известны богам и демонам как на земле, так и на Небесах. Мы бы хотели всегда и во всем идти навстречу желаниям твоего сердца. Но тут уж ничего не поделаешь: для Нас это вопрос первостепенной важности. Мы знаем, ты скорее примешь десять тысяч смертей, чем дашь свое добровольное согласие. И тем не менее всё уже решено. Мы настоятельно советуем тебе смириться, пока не поздно. В противном случае не обвиняй Нас потом в жестокости!
Су И долго хранил молчание, затем обреченно спросил:
— Неужели ты и вправду вознамерился сделать меня императрицей — невзирая ни на что?
Сердце давно уже знало ответ, но пленник продолжал цепляться за тонкую соломинку, вопреки всему надеясь, что уста Ваньянь Сюя произнесут совсем иные слова.
Видеть в глазах Су И искорку отчаянной надежды было для императора настоящей пыткой. Он на миг отвел взгляд, чтобы ожесточить свое сердце, а затем процедил сквозь стиснутые зубы:
— Всё верно. Мы желаем увенчать твою голову короной императрицы. Наши брачные узы скрепят союз Цзинь Ляо и Великой Ци, и мы все станем единой дружной семьей.
Су И взглянул ему прямо в глаза и с дрожью в голосе произнес:
— Ваньянь Сюй, скажи, ты никак не можешь без того, чтобы смешать меня с грязью? Мой народ заклеймит меня изменником и подстилкой. Я и шагу не смогу по улице ступить — вслед полетят проклятия и плевки. Только тогда ты добьешься своего и наконец успокоишься?
Император не дрогнув встретил полный упрека взгляд.
— Помыслы Нашего сердца чисты как ключевая вода. Небо и земля, солнце и луна тому свидетели. У каждого из нас своя правда. Если ты так уверен, что принять Наши искренние чувства для тебя хуже смерти, значит, Нам больше нечего сказать. Через три месяца наступит благоприятный день и состоится торжественная церемония коронации императрицы. Начинай усердно готовиться, не откладывай на завтра.
Итак, дело дошло до прямых приказов — но Су И выслушал их на удивление спокойно. Он пристально посмотрел на императора и печально улыбнулся:
— Ну что ж, ты упорно стоишь на своем, и я не в силах убедить тебя изменить решение. Не сомневайся, я буду готовиться усердно, ты непременно останешься доволен. Но сейчас я хотел бы обсудить с тобой еще один вопрос. Ты готов выполнить обещание? Готов отпустить моих пленных солдат, чтобы они могли вернуться домой, работать на земле и мирно жить в окружении родных и близких?
Ваньянь Сюй застыл в изумлении — он и мечтать не смел, что так быстро получит согласие. Охваченный исступленным восторгом, император с трудом пришел в себя, сделал несколько нетвердых шагов и судорожно стиснул Су И в объятиях.
— Су Су, мой милый Су Су! — воскликнул он. — Нет, я слов на ветер не бросаю. Разумеется, я сдержу обещание и освобожу всех пленных солдат. Теперь, когда ты поклялся стать моей законной императрицей, проси у меня чего хочешь. Сотни, тысячи желаний — я с радостью исполню их все. — Он повернулся к двери и крикнул: — Цзы Нун, поди сюда!
Цзы Нун, стоя за дверью, внимательно прислушивалась к разговору и сразу же поспешила на зов своего господина.
— Ваше Величество, какие будут приказания? — спросила она.
Радостно улыбаясь, Ваньянь Сюй сообщил свое решение:
— Отныне тебе не нужно бессменно находиться рядом со мной. С этого дня ты служишь моему Су Су. Помоги ему как следует подготовиться к коронации. Я хочу превратить эту свадьбу в грандиозную церемонию. Я хочу, чтобы свидетелем нашего союза стал целый мир. А пока что оставлю вас — мне тоже нужно готовиться.
Он стремительно чмокнул Су И в щеку и умчался в полном восторге, как ребенок, получивший в день рождения долгожданный сюрприз.
Цзы Нун проводила императора такой же открытой и радостной улыбкой, но потом обернулась и увидела мертвенно-бледное лицо Су И. Девушка поспешила вразумить пленника:
— Зря вы так, молодой господин. Ваша покорная служанка уверена, что Его Величество любит вас всем сердцем. Вы оба — личности незаурядные, а великие умы, как известно, сходятся. Вы сможете стать близкими по духу людьми, делить на двоих невзгоды и радости, и тогда, пусть вы и мужчины, кто дерзнет усомниться, что эту любовь и этот союз благословили Небеса?
Пленник долго молчал — и вдруг задал неожиданный вопрос:
— Цзы Нун, скажи, блестящие доспехи и благородный меч, что были со мной, когда я попал в плен — где они? Давно уничтожены?
— Вовсе нет, — ответила Цзы Нун. — Его величество приказал мне хорошенько о них заботиться. А почему генерал Су внезапно вспомнил о доспехах?
Су И принужденно рассмеялся.
— Они были мне верными спутниками с тех пор, как я впервые отправился в военный поход. Теперь я больше не генерал Великой Ци, и мне уже нет в них никакой нужды. Но вместе мы прошли долгий путь. Старинные доспехи и благородный меч дороги моему сердцу. Расстаться с ними нелегко. Пусть эти три месяца они снова побудут рядом, а потом, после свадебной церемонии, я прикажу их уничтожить — в знак того, что расстался с желанием умереть за свою страну. Как ты думаешь, это возможно?
Цзы Нун не колебалась ни секунды.
— Конечно, прекрасная идея! — с улыбкой воскликнула она. — Подождите минутку, молодой господин, я тотчас же всё принесу.
Девушка вышла, а Су И рассеянно смотрел ей вслед, глубоко погрузившись в собственные мысли. На губах пленника играла легкая улыбка, но душа его корчилась от невыносимой боли.
Полтора месяца пролетели как один день. Ваньянь Сюй был твердо намерен впервые познать Су И в брачную ночь, и до срока не досаждал ему страстными излияниями. Пленник же давно принял решение и хранил его глубоко в сердце. Однажды за ужином, когда разговор свернул в подходящую сторону, Су И улучил момент и поинтересовался:
— Ты, помнится, обещал отпустить солдат по домам. И что, продвигается дело?
Ваньянь Сюй игриво улыбнулся:
— Разве я осмелюсь перечить моему Су Су? Все пленные давно на свободе, но у меня было столько дел, что я совсем забыл тебе об этом сообщить. Ну, что скажешь? На этот раз ты доволен?
Су И долго молчал, потом кивнул резко и коротко:
— Хорошо. Спасибо.
========== 26-27 ==========
26.
Су И всегда отличался сдержанностью в словах и чувствах. Хотя его краткий ответ отдавал горечью, Ваньянь Сюй приписал ее привычным для пленника сожалениям о гибели родной страны. Сердце императора острой иголкой кольнула боль, он ушел от неприятной темы и попытался развлечь генерала светской беседой. Однако тот по-прежнему сидел с каменным лицом и не проявлял к разговору ни малейшего интереса. На следующее утро император должен был присутствовать на раннем дворцовом приеме и потому при первом удобном случае сказал:
