Мама Ларри потерла бок и окинула маму очень свирепым взглядом. Кажется, слух у нее лучше моего.

Лорен разговорилась с Али, и они довольно мило общались. Обменялись телефонами и все такое. Али даже не расстроилась, когда младший ребенок Лорен вытер свой нос об ее дорогую юбку. Это был Джейден. Хороший парень. Когда он подрастет, я свожу его поиграть в футбол.

Я спросил у Ларри, надо ли мне называть его папу «папой», но он сказал, что, наверное, это не очень хорошая идея. Я хотел спросить, называть ли его Найджелом, потому что это его имя, но потом подумал, может, мне и не захочется с ним разговаривать, потому что от его раздраженного лица у меня по спине бегают мурашки.

Мой босс из «Скадамор» не пришел на свадьбу, но прислал нам подарок. Тостер. Но очень симпатичный тостер.

Когда мы вернулись домой, я не знал, что мне делать. Ну, знаете, это же наша свадебная ночь, а она должна быть особенной, но мы уже почти все делали. Кроме одного. Ну и я спросил у Ларри не хочет ли он трахнуть меня. Он пару секунд смотрел на меня, а потом спросил:

- А ты этого хочешь?

Я задумался над этим. Потому что я хотел сделать для него что-то особенное, но мне не очень нравилось, когда меня трахают. То есть надо было ответить «да» или «нет», но я не знал, что выбрать.

- Ал? – позвал Ларри, и я понял, что думаю об этом слишком долго.

- Я хочу, если ты хочешь, - сказал я. – Я хочу, чтобы эта ночь была для тебя особенной.

Ларри меня поцеловал.

- Я только что женился на самом добром, честном и бескорыстном мужчине в мире. Разве это может быть не особенным?

Короче, мы сделали это так, как нам больше всего нравилось – он на мне, верхом на моем члене. И Ларри был прав – это не могло бы быть еще более особенным. Я держал его за бедра, помогая подниматься и опускаться, он дрочил себе, пока не забрызгал спермой мне всю грудь, и я засаживал член в него, будто пытался проткнуть его насквозь, а кончая, понимал, что это самое-самое особенное во всем этом гребаном мире.

*

Наш медовый месяц мы начали во Флоренции, очень красивом городе в Италии. Это в Европе. У них полно художественных галерей. Они не работают по понедельникам, так что мы провалялись весь день в постели, заказывая обслуживание в номер. Во вторник мы оба немного приболели, так что сходили в галерею, где стоит Давид Микеланджело. Он очень похож на Ларри, но для парня семнадцати футов ростом, у него совсем крошечный член. У Ларри член намного больше. Ларри сказал, что Микеланджело был гомосексуалистом, а я удивился, почему тогда он сделал скульптуру парня с таким маленьким членом. Но я знаю, что в очень старых домах дверные проемы меньше, потому что люди в то время были ниже, так что, может, и члены тогда были меньше тоже. Я был рад, что не родился несколько веков назад.

Во Флоренции мы провели неделю, а потом поехали в Венецию, и там я увидел Мост Вздохов. Я не считаю, что он такой же красивый, как Мост Вздохов в Кембридже, но Ларри так радовался, что привез меня сюда показать мост, что я ничего не сказал. Я тоже был рад, что он привез меня сюда.

Мы съездили на экскурсию на гондоле, которая была как плоскодонка, только роскошнее, и там не разрешают самому управлять. Для этого надо нанять парня в полосатом свитере. Так даже лучше, потому что я обнимал Ларри со спины. Гондольер вроде ничего против не имел, а когда мы вылезли из гондолы, он рассказал нам про клуб, в который мы могли бы сходить, и шлепнул Ларри по заду. Но мы туда так и не пошли, потому что у нас были билеты в оперу. А я только рад был, потому что не хотел, чтобы кто-то, кроме меня, шлепал Ларри по заднице.

В опере мы смотрели «Волшебную флейту». Мы едва успели к началу, потому что пока мы переодевались, Ларри пошутил, как ему нравится играть на моей волшебной флейте, и мы немного отвлеклись. Мы добрались до нашей ложи как раз тогда, когда поднимали занавес, так что все было в порядке.

Было странно быть в Италии и слушать людей, поющих на немецком языке. Но музыка была красивая, а еще там был парень, одетый как попугай. Если бы год назад меня попросили сказать, какая опера мне нравится, я бы ни за что не назвал ту, где парни разодеты, как попугаи. Если бы я это знал, то должно быть захотел бы посмотреть ее пораньше. Это была милая история, ведь он встретил девушку, которая тоже была одета, как попугай, и они остались вместе.

А еще там была большая змея, но не понял, что это змея. Ларри сказал, наверное, это по Фрейду, но я не знаю, как он узнал, потому что, на мой взгляд, это не было похоже на змею. Может, он догадался об этом из-за зигзагов на костюме.

Когда опера закончилась, мы долго гуляли по Венеции, потому что был очень приятный вечер, но еще и потому, что мы заблудились. Это было похоже на один из лабиринтов, которые бывают в богатых садах, только с домами вместо живой изгороди. Было жутковато гулять по городу, в котором не ездят машины. Где почти нет людей, и все, что можно услышать – это шум воды в каналах, плещущейся об здания, и было так темно, что, взглянув вверх, можно было увидеть все звезды. Это напомнило мне про реку в Кембридже, и я почувствовал себя немного странно.

- Ты притих, Ал, - сказал Ларри. – О чем думаешь?

Я не сразу ответил, потому что хотел разложить все в голове.

- Я задумался про Кембридж и на минуту заскучал по нему, потому что никогда еще не был так далеко от дома. Но потом вспомнил, что ты тоже здесь, и больше уже не скучаю.

Я думал, Ларри скажет на это что-нибудь очень умное, но вместо этого он остановился, обеими руками взял мое лицо и поцеловал меня под звездами. Я положил руки на его тонкую талию, и мы так и стояли там, просто целуясь.

Мы стояли там долго, пока из-за угла не вышла кучка парней, которые стали свистеть нам и что-то выкрикивать. Я не понял, что они говорили, потому что не знаю итальянского. Я спросил у Ларри, но он только улыбнулся и сказал:

- Наверное, тебе лучше не знать. Мне не хочется провести остаток медового месяца, посещая тюрьму.

Так что мы перестали целоваться и снова пошли гулять, и оказалось, что надо было всего лишь свернуть за угол, чтобы найти наш отель. Я обрадовался, потому что не очень удобно гулять со стояком.

С того момента уже прошло какое-то время. Вскоре после того, как мы вернулись домой, у Минни появились котята, что оказалось сюрпризом, потому что в кошачьем магазине должны были обо всем позаботиться. Котята были какие-то странные, немного рыжеватые. Через два дома от нас живет большой рыжий котяра, и мы подумали, что должно быть он и есть отец. Было странно думать о грациозной маленькой Минни и огромном рыжем коте, который в два раза больше ее. Но я решил, что ей нравится, потому что, когда он ходит по улице, она от него не отлипает.

Котят было пятеро, мы оставили себе одного, а остальных раздали. Одного мы подарили маме и папе Ларри. И знаете что? Теперь у папы Ларри больше не бывает злого лица.

Хотя я по-прежнему не называю его «папа» или Найджел.

Короче, как бы то ни было, я думаю, что мы с Ларри не просто трахаемся.

Хотя знаете, трахаться - это тоже здорово.