- Ал, ты самый чудесный человек из тех, кто когда-либо до ужаса пугал меня в темном переулке. Ты станешь моим мужем?

Наверное, у меня на лице была большущая улыбка, когда я поднимал его с грязной земли, крепко сжимал в объятиях и говорил, мол, твою мать, да. И спросил, уверен ли он, что правда этого хочет? Ведь если он постарается, то может получить кого-нибудь получше.

- Ал, это самый идиотский вопрос, который ты задавал в своей жизни, - сказал он, но я так не считал. Могу поспорить, что каждый день задаю вопросы и тупее этого, но пока Ларри не против, думаю, все в порядке.

Это было просто идеально, с мерцающими уличными фонарями и дождем, от которого улица выглядела сияющей. А когда мы дошли до конца аллеи, там стоял парень и отливал на стену, прямо как делал я почти год назад. Мы с Ларри увидели его и начали смеяться. Но парень разозлился, и мы убежали оттуда, потому что мне не хотелось никого бить в день нашей годовщины и день нашей помолвки.

А когда мы пришли домой, я взял Ларри у стены, целовал и целовал, а потом отдрочил ему и заляпал спермой ковер, а он не позволил его почистить, пока не отсосал мне. Короче, возле стены осталось маленькое пятно, но думаю, что никто не догадается, что это от спермы, если никому не говорить.

Ларри сказал, что раз уж мы расписываемся, то его семья наверняка приедет. Я подумал, может, они не приедут, но он как обычно оказался прав, потому что, когда мы послали им приглашение на церемонию гражданского бракосочетания, они его приняли. И я подумал, наверное, перед этим они разговаривали с Ларри, ведь они купили нам не тостер или какое-нибудь барахло вроде этого. Они подарили нам рисовальные принадлежности и билеты в оперу. Ларри научил меня любить оперу. Сказал, что ко дню нашей двадцать пятой годовщины я должен быть готов слушать Вагнера.

Его сестра услышала эти слова. И сказала, что это верный способ не дожить до двадцать шестой годовщины, но мне кажется, это была шутка, потому что Ларри засмеялся. Теперь рядом с его сестрой я чувствовал себя нормально. Она отмазала меня от штрафа за нарушение порядка в пьяном виде. Она называет меня Ал, а я зову ее Али, и это заставляет меня улыбаться, потому что звучит похоже на «аллея» и напоминает мне о месте, где мы встретились с Ларри.

Церемония была очень необычная. Мы провели ее в колледже Ларри, в большом старом зале со щитами на стенах и окнами с цветными стеклами. И было похоже, будто мы женимся в настоящей церкви. Мы красиво оделись, как на университетский ужин, только еще шикарней - в одинаковые красные жилетки, потому что это цвет колледжа Ларри. Моя мама надела розовое, потому что знала, как мне нравится на ней этот цвет, и самые высокие каблуки, какие я у нее видел. Хотя время от времени она приваливалась к моему плечу.

На маме Ларри был очень темный костюм. Он был темно-синий, но выглядел как черный, как будто она собралась на похороны. Я сказал об этом Ларри, он взглянул на нее и сказал:

- Это же моя мама. Она ни за что не упустит шанс выразить свое мнение.

Но тут подошла моя мама, так что у меня не было возможности спросить, что он имеет в виду.

- Лапушка, посмотри, кто пришел, - сказала мама, я оглянулся на дверь, а там стоял мой папа. Он выглядел точно таким, каким я его помнил, только он сильно постарел, и это было странно, потому что я сейчас был выше него. Он подошел к нам с Ларри, но похоже не мог поднимать ноги высоко, поэтому шел очень медленно. Он держал за руку женщину, почти такую же высокую, как он, что было чудно, потому что он встречался с мамой, а она была миниатюрной.

- Привет, Алан, - сказала женщина. - Я твоя тетя Сара. Билл - мой брат. Я была поражена, когда узнала, что у него есть взрослый сын!

- П-привет, Ал, - сказал папа. Он улыбнулся. Это было в точности как в моих воспоминаниях, когда он приезжал и водил меня в парк играть в футбол. - К-кто б мог подумать, а? Ты женишься на парне. Я упросил Сару п-приехать сюда, когда она мне рассказала, - он говорил неразборчиво, как будто только что вернулся от стоматолога, а потом он положил руку мне на плечо, и она тряслась.

- У Билла болезнь Паркинсона, - сказала тетя Сара. - Теперь он живет у меня. Это уберегает его от проблем. Правда, хороший мой?

- Правда, - сказал папа.

- Давай мы посадим тебя куда-нибудь, хороший мой, - сказала тетя Сара и посадила папу в кресло. Он выглядел уставшим. У меня в груди все сдавило. Я был так счастлив, что чуть не заплакал.

Ларри крепко держал мою руку, и вид у него был такой, словно ему тоже вот-вот понадобится мой носовой платок.

- Он очень похож на тебя, да? - и как-то странно мне улыбнулся. - У тебя даже точно такой же нос.

Я улыбнулся.

- Если бы я еще несколько лет побыл вышибалой, то у меня могли бы быть такие же уши.

Ларри поморщился.

- Это еще одна причина, по которой я рад, что ты бросил эту работу. У него уже была татуировка паутины, когда ты с ним виделся?

Я потрогал шею.

- Да.

Ларри протянул руки и обнял меня.

- Я тебе когда-нибудь говорил, что в душе ты настоящий дурачок?

Я улыбнулся.

- Ага. Но все нормально, пока ты никому об этом не рассказываешь.

Потом пришло время службы. Кажется, регистратор торопился.

Хлоя, дочка моей сестры Лорен, держала кольца. Она была очень миленькая в розовом атласном платье. Посередине церемонии она дернула меня за рукав и спросила:

- Дядя Ал, а почему ты женишься на папочке, а не на мамуле?

- Потому что не нашел мамулю такую же красивую, как ты, - сказал я, и Ларри широко мне улыбнулся. А потом поднес палец к губам и произнес «Ш-ш!», чтобы мы могли дальше жениться.

Когда мы обменялись клятвами и повернулись ко всем лицом, мама крикнула:

- Целуй его!

Поэтому я нагнулся, а Ларри встал на носочки, и мы поцеловались, но это был просто маленький чмок, ведь все на нас смотрели, а я немного стеснялся.

Тут Ларри сказал:

- О, да ладно тебе, мы же теперь женаты! - сгреб меня в охапку и поцеловал по-настоящему. Мама и Лорен аплодировали и подбадривали нас, и Али тоже. Но мама и папа Ларри выглядели злыми. Может потому, что на их свадьбе так никто не делал.

Мама повернулась и поцеловала папу. Папа, кажется, сильно удивился, но ему было приятно.

Хотя я не думаю, что она собиралась вернуться к нему.

После церемонии у нас был прием в другом зале колледжа. Там не было ничего особенного, просто выпивка и шведский стол. Несколько нарядных студентов играли на скрипке и всяких других инструментах.

Мои приятели, Фил и Даз, пришли на прием. Фил спросил, можно ли ему привести с собой гостя, и я подумал, что он вернулся к Лианн из «Лидл», но он пришел с Реном. Не думаю, что Ларри был очень рад видеть Рена, но он притворился, что рад, так что все было в порядке. Кажется, Даз не знал, что Фил встречается с Реном. Он выглядел ошарашенным и повторял все время что-то типа «Что за чертова эпидемия?»

Я не стал спрашивать, что он имеет в виду, потому что решил, что и так знаю. Я уже лучше понимаю такие вещи. Думаю, Ларри влияет на меня.

Ларри представил маму и папу своим родителям.

- Я хочу познакомить вас с моей тещей и тестем. Мама, папа, это Билл Олэвэй. Он боксер. А это Лиззи Джонс. Она работает в «Сайнсбери».

Лицо у отца Ларри было раздраженным, но он все равно пожал всем руки. Рука у папы дрожала, но он улыбался, как ни в чем не бывало. Мама как-то странно посмотрела на Ларри, но я не понял почему. Потом она расцеловала родителей Ларри, чего они совсем не ожидали.

- Ну, раз уж мы теперь родственники, надо как-нибудь встретиться и выпить, - сказала мама.

Мама Ларри выглядела так, будто съела лимон.

- Боюсь, что мы будем очень заняты, - сказала она.

Мама ткнула ее локтем под ребра.

- О, уверена, вы найдете время. Семья – это семья, не так ли? А сейчас, с вашего разрешения, я пойду оторву своего внука от пожирания цветов.

Проходя мимо меня, мама что-то сказала. Я не уловил что, но прозвучало как «высокомерная корова».