— Давай уж освобождай меня.

— Чем? — спросил я.

— И… откуда? И… зачем? — добавил, подумав.

— Руками и отсюда, чтоб тебе было хорошо и чтоб я наконец разделился. Семнадцать тысяч лет взаперти думаешь здорово?

— А что мне за это будет хорошо?

— Думать ты будешь мозгом быстрее. — ответил симбионт.

— А почему Мухаммед тебя не слышит?

— А сколько у вас скафандров? — ответил он вопросом на вопрос.

До меня наконец стало доходить. Он, похоже, где-то здесь спрятался и его просто так не услышишь. Как раз что-то такое мы и искали в этой дохлой дыре в Сахаре. Зоологию я учил лет шестьдесят назад и даже ихтиологию, правда чуть позже, и знал, что даже у китов есть вши. Знания не пропьешь!

— Так, давай по порядку. Ты где здесь сидишь?

— Здесь. — И он выдал координаты Земли в не обычной системе.

— Проще надо жить, проще, как для дебила. — попросил я мозгом.

— Ну в голове у Перуна я. — ответил голос смущенно.

Видимо у них не принято такое говорить в обществе приличных людей, подумал я. Интимно как-то.

— Вот именно! — ответил симбионт и прочая, и прочая.

— Ладно, сейчас сделаю. — согласился я на операцию спасения и вспомнил юридическую приписку «без спасения нет вознаграждения».

— А ты не подохнешь? — спросил симбионта мозгом.

— Я подготовлюсь.

Снять крышку саркофага манипуляторами «Золотой лани» было делом пары минут. Симбионта вынимать из головы Перуна было нельзя, а ванна с физраствором и его трупом была слишком тяжёлая.

— Да ты просто прикоснись головой, лучше носом, к носу Перуна и я в тебя перелезу. — сказал симбионт.

Так и меня он сожрать может или я при пересадке ласты склею. Ну уж нет. Мне жить хочется и меня так не проведешь. Сначала пускай это самое хорошо покажет, а потом мы подумаем, и я откажусь.

— Берем тебя в трупе и без физраствора. — выдал я уже ртом из головы, своё решение.

— Да физраствор мне и не нужен. Крови в теле много, и я ещё двадцать тысяч лет продержусь. — ответил он в мой мозг.

Вынув гиганта из саркофага я манипуляторами переложил его в багажник скафандра.

Делать тут больше было нечего. Мы загрузились сами и вылетели из гробницы в холодную ночь Долины Царей Египта. Я как-то приустал немного и кушать ртом хотелось… желудку. Привяжется же такое. Мухаммед глядел на меня с опаской. Я кивнул ему и сказал, что всё в порядке и грибы я есть сегодня не буду — незачем, и так дурак.

Мы подзакусили, чем «Золотая лань» нам предложила. С помощью симбионта, извините, но имя у него оказалось совсем обычное для них, а вот мне, чтоб точно его написать пришлось бы писать года два, не меньше. Назову я его… Гошей. Почему? Да я и сам не знаю. Так вот, с помощью Гоши стол просто ломился от самых экзотических блюд разных планет и Земли в том числе. Даже в труп вкололи раствор сахара и глюкозы. От этого Гоша стал говорить, причмокивая и булькая чем-то, а чем я просто не хотел знать. Разговор был, как всегда ни о чём. И Гоша, похоже, сомлел, да и заснул. И мы заснули.

Хиппель достал всего два бланка паспортов и запросил за них, так скажем, невероятно много. Таким макаром мы много людей не вывезем, это точно. Проснувшийся Гошка внёс коррективы, показав, как дублировать не только паспорта в скафандре. Мы продублировали нужную сумму и расстались с нашим агентом в Каире довольными друг другом. Когда возвращались на Балтику в Германию, симбионт подсказал как летать через порталы. Это оказалось гораздо быстрее. Поэтому мы посетили ещё Испанию, Канаду и Аргентину. Везде достали образцы документов и уже потом вернулись в Штральзунд.

В Штральзунде, скучая на хозяйстве, банщик наконец утряс свои дела с Анной Шнайдер. Сами знаете, если молодой человек долго не занят делом, то у него крыша едет. Банщик был весь в предбрачном угаре. Знаете, как бывает с глухарями, которые поют о свадьбе и не слышат голос браконьера? Ему приспичило жениться официально, можно в церкви, здесь или на Родине. Ни то ни другое в ГДР ему не грозило по определению, а грозил ему казенный дом здесь и/или концлагерь где-нибудь на Колыме там. Даже если бы он сдал груз барж, его это бы это не спасло от справедливого наказания, а в доводы недоумершего никто бы не поверил, ведь артефакты по факту были у меня, и я их никому, кроме своих, отдавать не собирался. Особенно господину Джугашвили.

Я предложил Славе на выбор, жениться в Египте, На Канарах, в Южной Америке, в Канаде или даже в Антарктиде. Молодые выбрали Южную Америку, Венесуэлу в частности. Почему именно Венесуэлу я не знаю. Может начитались пиратских романов или съели что-нибудь не то.

По курсу прошлой жизни образца семидесятых-девяностых годов прошлого века я помнил Венесуэлу. Вполне развитая страна, экономически сильная благодаря добычи углеводородов, с красивыми женщинами, могущими спорить на равных даже с красавицами Калининграда, который Кёнигсберг. Ну было мне иногда плохо там, как в малярийной лагуне Маракаибо, где я сломал ногу. Но ведь это мои заморочки и не все там ломают конечности, многие просто отдыхают на море и их даже кусают акулы. Иногда до смерти. Ещё там пираты бывали с семнадцатого века и до двадцать первого включительно. Тропические джунгли есть и в них живёт много змей исключительно ядовитых, а в речках и озерах есть забавные рыбки пираньи. Этим махоньким рыбкам сожрать человека, как нам плюнуть. Страна как страна. Уги Чавесы везде бывают иногда. Мир не без добрых людей, каждому иногда хочется насыпать соли в тарелку соседа, а то и чего хуже.

И стали мы готовиться к свадьбе века. Я даже Банщику приготовил подарок на свадьбу не без помощи Гоши, конечно. Перейти туда по порталу было невозможно. Проблема состояла в том, что необходимо точно представлять себе место куда ты следуешь и время прибытия. Я даже завел для этого отдельный планшет, где делал снимки разных мест. Гошка при этом вечно ворчал, что просто надо его подсадить в меня, а я не давался. Труп в багажнике пока не завонял, его можно было терпеть, но Гоша был оторван от действительности отсутствием ощущал. Ну там глаз всяких, ушей и прочего хозяйства, которое у всякой особи всегда в наличии, а у трупа не работают. Наконец я понял феномен удлинённых черепов из Перу и нескольких прочих мест. Это были скелеты людей с подсаженными симбионтами. Они были довольно привередливыми и всегда себе строили просторные квартиры в черепах своих владельцев. Чем старше, тем больший дом они себе строили. Я ну ни капельки не хотел иметь такую выдающуюся башню на плечах. Не практично. Я и так вечно задевал всякие полочки для книжек этим местом моего тела. Но Гоша продолжал ныть. И я решился.

Я договорился с симбионтом о времени акции и тот теперь жил в предчувствии великой радости. Размножались симбионты делением. От них регулярно должны были отделяться новые особи, полностью наследовавшие интеллект предыдущих, ну и их имя тоже в добавок к новому. А так как они были бессмертные в нормальных условиях, то и имя каждого было непередаваемо длинным. Я вроде это уже рассказывал. Хорошо хоть плодились они не как китайцы. Но один раз за шесть тысяч лет такое происходило. И теперь в голове у Перуна ютилось на жилплощади одного целых трое. Представьте себе тесноту! Хорошо было только одно, пока они не разделялись физически в первый раз, они оставались одним целым. Значит битья посуды на кухне не должно было быть в принципе. Договорились, что он переселиться быстро и всеми вместе пока.

В назначенный день и час я позвал Банщика в багажник, чтобы он проверил состояние трупа. Он на войне всяких насмотрелся, а я не очень. Были, конечно, несчастные неудачники, но все же не всегда массово. Понимать надо. Банщик и я склонились к телу Перуна. Он понюхал возле носа, а я возле ног. Ну и свершилось!

Банщик лежал в обмороке, вызванном подключением нервов симбионта к его нервам, примерно полчаса. Вы конечно думали, что я сам к носу Перуна полезу? Вы меня не поняли, я человек старый и мне такое противопоказано. Всё надо всегда проверять на ближних своих. Когда Гоша переползал и что-то хлюпало и чмокало я туда не смотрел, чтобы Слава остался в моей памяти нормальный, а не приходил потом ко мне во снах ночами в окровавленном виде. Я очень впечатлительная натура. Мальчики кровавые в ночи мне не нужны.