— У нас вроде бы есть идея, — произнёс голос.

На тропу вышел Торис, за ним Корделия. Когда Габриэль всмотрелась в третью, идущую за ними, сердце её заколотилось.

— Лила?

— Я здесь, — ответила старшая сестра рычащим голосом.

— Лила, Лила! — зашептала Габриэль, когда та вынырнула из тёмного леса. Шла она чуть сгорбившись, одежда на ней превратилась в лохмотья. Там, где сквозь неё должна была проглядывать кожа, топорщилась шерсть. Уши заострились, нос и челюсть неестественно выдались вперёд. Когда она говорила, открылись острые жёлтые клыки.

Габриэль снова позвала её по имени и нерешительно двинулась к ней.

— Классно, — сказала Лила. — Как виртуальная реальность компьютерной игры.

— Эта игра и называется жизнь, — указал Джоксер.

Все замолчали, когда Габриэль медленно подошла к Лиле и они обнялись. Джоксер и Корделия взялись за руки и посмотрели друг другу в глаза.

— Что у тебя с рукой? — тревожно спросила Корделия.

— Кровь сдавал, — пожал плечами Джоксер. — Хотя у меня не спросили согласия. — И он улыбнулся, увидев её встревоженное лицо. — Всё будет хорошо. Обещаю.

— Как вы нас нашли? — спросил Автолик у Ториса.

— Долгая история. Когда-нибудь за пивом расскажу подробно.

Они долго смотрели друг на друга, и после секундного молчания Автолик кивнул и ответил:

— Лучше всего за ≪Гинессом≫.

Торис едва заметно улыбнулся.

— Корделия спасла мне жизнь, — сказал он Джоксеру. — И Лиле тоже.

— Королева К. воспользовалась правом помилования, — сказал Джоксер. Корделия стукнула его по спине.

Всё было так, как-будто уже всё в порядке. Что, конечно, не соответствовало действительности.

— Ладно, — сказала Габриэль, глядя на Ториса и Автолика, — давайте обдумаем план. Я хочу точно знать, как мы будем распутывать этот узел.

***

Зене предложили новую одежду. Она отказалась. Ей предложили мясо, зажаренное на костре, но она вспомнила женщину-кентавра в лесу и покачала головой. В её семействе было правило, которое приходилось применять слишком часто: не есть ничего, что может поддерживать разговор.

Протрубил охотничий древний рог, но в нём звучала щемящая, почти траурная нота. Тела всех Охотников и Охотниц, которых убила Зена, бросили в костёр, где они быстро сгорели. Странно, но никто из остальных не проявил к ней враждебности. Она только что уничтожила с полдюжины их товарищей, а им всё равно.

Но в конце концов, чем была их жизнь, как не Охотой и убийством? Они и без того были мертвы. А ей предназначено выйти за Афину и стать когда-нибудь Царицей Арахнейской Охоты. Если они хотели продолжать иллюзию жизни, надо было относиться к ней с почтением.

Если представится случай, она этим, быть может, воспользуется. Если представится…

Сдался ей этот бессмысленный и нелогичный, даже ненормальный однополый брак.

Она искала глазами Афину, единственную свою подругу среди этих кошмарных гибридных созданий. Какого это будет — иметь такую жену? Что она будет с ней делать? Вечно скакать с ней в ночи бок о бок? Уйдёт ли из неё доброта? Сменится ли душа, которая её восхитила, маслянистым чёрным облаком?

Наконец снова прозвучал древний рог. Афина подъехала к ней на огнедыщащем, бьющим копытом коне, и Зена всмотрелась в неё пристально. ≪Она это всё ненавидит≫, — подумала Зена.

— На лошадь, Зена, — сказала Афина ей очень мягко. — И возьми моё оружие. Это последняя Охота Арахней перед возвращением в Тартар. Моя мать хочет отомстить Ярмарке Древнего Мира.

Зена подобрала меч, добытый в бою, и моргенштерн тоже взяла. На выбранном ею коне было что-то вроде чехла для него, а моргенштерн — оружие очень эффективное.

— Почему ты осталась? — спросила она Афину, садясь на коня.

— А почему ты Воительница? — спросила та.

Зена собралась было ответить, когда поняла, что это не нужно. Вопрос риторический. Зена не выбирала себе жизнь Воительницы. Её выбрали. Но она поняла, как важны возложенные на неё обязательства, и приняла их.

Афина должна была стать Лесной Арахной.

— Я никогда бы не сказала, что мы в одном и том же положении.

— Не в одном и том же, но в похожем.

— Знай, что если я найду способ, — сказала Зена, — я отсюда уйду.

— Если бы я могла найти способ, — ответила Афина, — ты уже была бы дома.

— У тебя хорошая душа, Афина. Храни её бережно.

Афина не ответила, но Зене показалось, что глаза её наполнились слезами. И снова зазвучал древний рог — громко и глубоко. В центре поляны гарцевала на свирепой лошади Лесная Арахна, и речь её раздалась так громко, что все услышали.

— Насладимся последней Охотой сезона! — сказала она. — Наша главная цель — экзотические звери для еды. И ещё: настройте ваш дух на поиски лишённых надежды. Нас стало меньше, и мы должны пополнить ряды.

Она взглянула на свою дочь:

— Но первым делом мы поедем туда, где был лагерь актрис. Как вам известно, когда наша принцесса заблудилась в мире света, эти негодяйки притворились её друзьями. Почуяв её силу, они обратили её в свою рабыню. Она же, пытаясь вернуться к нам, ушла от них. Наша принцесса предложила ей кров, и мы благодарны ей за это.

Арахна куртуазно поклонилась в сторону Зены. Та не ответила.

Арахна продолжала:

— Но эти бесчестные мерзавки ворвались в её обиталище и силой вернули Афину в свой лагерь. Предводительница мелких арахней доложила, что некоторые из колдуний, оскорбивших нашу принцессу и саму Охоту Арахны, до сих пор живы. Тартар закроет свои двери для каждого, кто не омочит губы в крови наших врагов.

— Это обещание? — пробормотала Зена себе под нос.

В последний раз протрубил древний рог, и Лесная Арахна повела Охоту в лес. Тут же Зена ощутила, что мир переменился. В страшных и нереальных ситуациях она бывала чаще, чем верилось ей самой. Но сейчас было что-то другое. Она сама стала частью Охоты Арахней, оказалась по ту сторону тайны. Сам воздух казался иным, имел другой вкус. Казалось, лес расступался перед ними, служа Лесной Арахне. Наверное, так оно и было.

Концы чёрных волос Зены потрескивали. Она дрожала от смертного холода.

И не знала, согреется ли когда-нибудь вновь.

Рядом с её лошадью бежала огромная чёрная псина. Может быть, когда-то она была дичью, гонимой добычей, а не созданием Охоты Арахны.

Лошадь выдыхала пламя, глаза её горели. Но под её бёдрами она была холодна, как лёд. Ею не надо было управлять — она и без неё точно знала своё место в процессии. Стучали копыта, гавкали собаки, летящие у копыт лошадей, еле касаясь лапами земли. Зена против собственной воли ощутила электрический прилив силы. Или голода и жажды крови. Она, Воительница, знала, каково быть охотницей, выслеживать добычу и убивать её, неожиданно налетать на врага. Но здесь было совсем иное. Потому что в качестве Воительницы она всегда была в меньшинстве, а враг был сильнее. То была война.

А Дикая Охота Арахны — это просто бойня. Массовое убийство. Варвары они были, но Зена на секунду ощутила, что есть в варварстве своя свобода.

Вздрогнув от ужаса, она отогнала эту мысль. Она не станет частью этой мерзости, не будет одной из них, даже если это означает смерть. Она найдёт способ нарушить клятву, данную Лесной Арахне, впрочем, сейчас она думала только о том, чтобы не выпустить поводьев.

Они с грохотом летели по лесу, и чёрный туман между деревьями расступался на их пути. Воздух пульсировал энергией, голубая аура дрожала вокруг деревьев и кустов. Вокруг Арахней-Охотниц аура мерцала чернотой.

Темнота не помешала Зене увидеть вдали слева блеснувший белый мех. Наверное, это было что-то большое, если его удалось увидеть даже издалека. Что-то вроде снежного человека? После женщины-кентавра Зена была готова поверить во что угодно.

Пара Охотниц, тоже, очевидно, заметившие этот блеск, свернули в лес и пустились в погоню. Через минуту раздался почти человеческий крик боли и победный рык Охотниц.

Зена подумала о людях с Ярмарки Древнего Мира. Она не сочувствовала тем, кого оставили в живых тёмные арахны. Это были, без сомнения, создания зла, и они заслужили то, что получили. Зена сама убила бы их при самозащите. Но как? Хладнокровно загнать и жестоко убить? На это она вряд ли была способна.