— Да. — Бринн прижалась плотнее к её тёплому и крепкому телу. — Но уже всё прошло.

— Правда?

— Почти. — Бринн зарылась лицом в её плечо. — Но он не вернётся.

— Потому что тебе так хочется! — усмехнулась Гейджина.

Бринн же сильная, она сумеет защитить её. Не надо ей бояться. С судьбой можно бороться. Каждый раз, сражаясь с недугами, ей удавалось одерживать верх над драконами, и кому как не ей знать, что многие из больных без её вмешательства отправились бы в мир иной? Даже если сны предсказывают будущее, кто осмелится обвинить её в неумении отвести злой рок?

— Верно. Потому что мне так хочется.

А если она проиграет? Что, если сейчас они последний раз вместе?

Обе молчали, только дрова потрескивали в печи.

— Если ты хочешь, если надо… Я не отвергну тебя, — едва слышно сказала Бринн.

— Надо? — напряглась Гейджина.

Бринн не ответила.

— Неужели желание? — спросила Гейдж. — Интересно, почему после стольких дней отказа я удостоилась столь дорогого подарка? А как быть с твоей виной? Или я уже не такая жуткая убийца? Неужели ангелы спустились с небес возвестить тебе о моей невиновности?

— Нет! — резко возразила Бринн. — Зачем тебе знать? Ты хочешь этого, так возьми.

— Почему? — настойчиво продолжала допытываться воин. — Как быть с твоей собственной виной? Получается, ты не считаешь себя больше Батшебе?

— Считаю и не перестану винить себя. Вечно. — Бринн судорожно вздохнула. — Зачем ты споришь со мной? Ты сама говорила, что мне надо смириться с тем, что произошло. Я сделала так, как ты сказала, и давай на этом закончим.

— Да, но почему ты смирилась? — Воин взяла её за подбородок. — Почему именно сейчас?

Слёзы застилали Бринн глаза, и она едва могла различать её лицо.

— Я поняла… что чувствую к тебе… привязанность.

— Какую привязанность?

— ≪Гейджина не отстанет, — осознала она, — и бесполезно пытаться увести её от разговора≫.

— Я поверила… что я… люблю тебя.

Воздух с шумом вырвался из её груди.

— Я давно поняла это, и, слава Богу, к тебе тоже пришло прозрение! Ну и что же нам теперь делать?

— Я уже сказала, что можешь делать ты.

— С твоего разрешения удовлетворить себя твоим телом? Не слишком удачное решение.

— Позапрошлой ночью ты так не думала.

— То было раньше. Ты выйдешь за меня замуж?

— Нет, я не могу.

— Можешь и выйдешь! Ты же сказала, что принимаешь мой грех. Сделай следующий шаг.

— Ты просишь меня о невозможном.

— Не больше, чем даю взамен.

— Тебе легче. У тебя нет… — Она замолчала, не решаясь продолжать.

— Чего? Чести? Совести?

Бринн несогласно покачала головой.

— Честь у тебя есть, но мы слишком разные.

— Так научи меня смотреть на мир твоими глазами! — Воин невесело усмехнулась. — Конечно, мне трудно будет с тобой во многом согласиться. Но знаешь, Бринн, я всё время стараюсь тебя понять, узнать получше.

Воин уже разобралась, кем была её мать, поверила, что есть божественный дар, но никогда не сможет смотреть на мир её глазами.

— Я всё сказала тебе и что смогла предложила. Берёшь или нет?

Воительница испытующе посмотрела на неё.

— Нет!

Бринн вздрогнула, словно её ударили. Гейджина дала ей почувствовать боль, так бывает, когда получаешь отказ в ответ на страстное желание.

— Удивлена? — Воин перестала её обнимать и повернулась спиной. — Спокойной ночи, Бринн!

— Как быстро ты меняешь свои решения! — Она не верила своим ушам. — И сама не знаешь, чего хочешь.

Гейджина продолжала лежать спиной к ней.

— Я всегда знаю, чего хочу, и не стану жертвовать целым караваном ради одного верблюда.

Бринн нахмурилась.

— Что такое верблюд?

— Горбатое животное, на котором я езжу, торгуя, в пустыне.

— Значит, я и есть этот верблюд?

— Ты такая же упрямая и взваливаешь на себя ношу, которая не по силам и десятку верблюдов. Я не хочу стать одной из них. Ты, может, и простила меня, но не саму себя.

— Мне это не обязательно, раз я буду тебе только отдаваться и не выйду за тебя замуж.

— Но мне необходимо, чтобы ты себя не винила и пришла ко мне с чистым сердцем, — устало продолжала она. — Спи. На сей раз тебе наверняка приснятся более приятные сны.

Сон. Страх снова накатился на неё.

Бринн захотелось дотронуться до Гейджины, прижаться к ней, чтобы страхи её рассеялись. Она поняла, что её отказ делал её ещё желаннее. Бринн очень хотела, чтобы сегодняшняя ночь стала для них временем наслаждений, чтобы Гейджина получила удовольствие, какое она только была способна дать ей. Она не могла бросить её в одиночестве. Кровь. Гейджина.

Смерть. Этого не должно случиться. Боже, сделай так, чтобы сон оказался только ночным кошмаром!

***

… — Ты уверена, что именно это и есть твой Гвинтал? — Эдвина повела головой. — Не вижу здесь ничего привлекательного. Мрачное, холодное место.

Бринн с жадностью всматривалась в остроконечные белые рифы.

— В глубине острова всё по-другому. Как только мы выйдем в долину за скалами… Тогда посмотришь. — Она замолчала.

Эдвина скептически улыбалась.

— Надеюсь, мы тоже увидим. — Гейджина отчаянно сражалась вёслами с сильной волной. Она окинула взглядом остальные лодки. Они пытались следовать за ними. — Если только ты проведёшь нас через эти рифы прежде, чем нас разобьёт о них.

Бринн оторвала взгляд от острова.

— Греби к северу, вокруг выступа. Там есть бухта…

— Я её не вижу! — Гейдж напрасно вглядывалась в скалы.

— Вон за той высокой чёрной скалой.

— Она похожа на риф.

— За ней бухта. Сворачивай на восток, а потом обогни самый конец выступа.

Всё вокруг казалось до боли знакомым. Даже рёв диких волн звучал приветливо. Бринн вернулась домой.

— Где деревня? — спросила Гейдж.

Бринн показала рукой на тропинку, бежавшую прямо от берега до холма.

— Вон за тем гребнём, но до замка ещё несколько миль.

— Там есть замок?

— Думаешь, Гевальд жил в жалкой лачуге? Поселившись здесь, он построил великолепный замок. — Лодка коснулась берега, и Бринн, не дожидаясь помощи Гейджины, прыгнула на скалистую отмель. — Тебе понравится, я уверена. Прекрасный каменный замок. Гевальд не боялся нашествия врагов, только хотел, чтобы его дом простоял долгие годы наперекор всем ветрам.

— Так и случилось?

— Конечно! — нахмурилась она. — Впрочем, время и то, что все забросили его, сделали своё дело. Теперь там печальное место. Он уже был таким, когда я видела его в последний раз.

— Печальное? — переспросила Эдвина.

Плечи Бринн тяжело опустились.

Ей не хотелось вспоминать о грустном и невесёлом. Она дома, она в Гвинтале! Зачем же омрачать радость печалью?

— Возможно, просто остался детский восторг. — Бринн начала подниматься по каменистой тропе, на которую указывала. — Пошли в деревню. Я хочу, чтобы ты увидела…

— Вернись! — окликнула её Гейдж. — Ни к чему торопиться. Подождём других.

Бринн спустилась к берегу.

— ≪Гейджина боится встречи с моим островом, — поняла она, замедлив шаг. — Что ж, понятно, Гвинтал для неё незнакомое место≫.

Но она была дома. Эдвина, подойдя к Бринн, осторожно взяла её за руку.

— Прости, я неуважительно отозвалась о твоём Гвинтале, Бринн! Я уверена, что там очень мило и красиво.

Бринн понимала, что Эдвина говорит так от душевной щедрости, боясь ненароком задеть чувства Бринн.

— Ничего страшного! Гвинтал пережил века, и никто не посмел вторгнуться в его пределы. — Она бросила взгляд на остальные лодки, причалившие к берегу. — Не мешало бы им поторопиться, мне не терпится поскорее добраться туда.

— Ты знаешь кого-нибудь в деревне?

— Разумеется. Правда, мы жили в Фалкааре, а не в самой деревне, но я знала… — Бринн замолчала. Кого же она знала? Её радостные воспоминания о Гвинтале промчались по лесам, зелёным лугам, где мать учила её различать травы, играм возле замка. Всё остальное всплывало в памяти расплывчато. — Я знала отца Томаса, причётника.