Химицу непонимающе моргнула.

- Жалко? Он не был похож на человека, достойного жалости.

- Внешний вид бывает обманчив, - с горькой усмешкой отозвалась я.

Стоило прикрыть глаза, как воспоминания возвращались - яркие, незабываемые, почти осязаемые. Горящая безумием зелень, окольцованная черными кругами бессонницы. Не лицо – застывшая песчаная маска. Обманчивая хрупкость тела и не менее обманчивая сила духа.

- Прости.

Я распахнула глаза.

- За что?

- Тебе, наверное, неприятно это вспоминать. – Химицу отвернулась, возвращаясь к своему занятию. – Учитывая то, каким Казекаге-сама стал сейчас.

- Есть немного, - не стала врать я. – Но все это уже в прошлом. И Гаара – живое тому подтверждение.

- Так между вами все-таки что-то есть? – все тем же тоном невозмутимо поинтересовалась девочка. Честное слово, это уже даже раздражать перестало – так часто на это намекают.

- Мы… друзья, - с небольшой заминкой, ответила я.

- Угу, - согласно кивнула Химицу. Подняв голову, она спросила: - Расскажешь как-нибудь, что было потом?

- Обязательно.

Так и подмывало скрестить пальцы за спиной.

*

Приняв душ, переодевшись и приведя в порядок волосы, я долго не могла себя заставить сдвинуться с места. Стрелка часов неуклонно приближалась к отметке «7», а по горькому опыту мне прекрасно было известно, что ждать Гаара не любил. Но тело стало ватным и непослушным и напрочь отказывалось вставать и куда-то идти. В конце концов, мне удалось его пересилить и выйти на улицу.

Темнело в Суне стремительно, буквально за считанные минуты. Так что я нисколько не удивилась, обнаружив, что на дворе уже был глубокий вечер – солнце на три четверти скрылось за горизонтом, а из-за высоких домов его и вовсе не было видно.

Из тени выскользнул Син, подмигнул мне и, прежде, чем войти в здание, пожелал удачи и напомнил «поинтересоваться у Казекаге-самы на предмет доступа в архив». Правда, напоминание тут же вылетело у меня из головы.

В селении было удивительно тихо. Продвигаться по опустевшим, потемневшим улочкам, опасливо разглядывая темные провалы окон, было жутко. Больше всего сейчас Суна была похожа на давно заброшенные руины – остатки былой жизни, покинутые людьми дома, бездушные сооружения. Невольно поежившись, я прибавила шагу. Ко всему прочему, стремительно холодало. Буквально час-другой назад было нестерпимо жарко, а теперь – даже слегка морозно. Пожалуй, к перепадам температур тоже надо будет привыкать.

Ну и, конечно, было бы глупо надеяться, что я не найду приключений хотя бы раз в жизни. Впрочем, «приключениями» это сложно назвать – я всего лишь заметила выходящих из-за угла шиноби Тумана, о чем-то негромко переговаривающихся. Кажется, я даже их видела на экзамене, а, значит, можно было сделать вывод – передо мной генины. Но что-то в этих двоих меня насторожило. Уж слишком уверенно они себя вели. Не как гости Суны, возвращающиеся с прогулки. Скорее как… хозяева?

Решив не наживать себе неприятностей, я сбавила шаг, замерла в тени одного из зданий и подождала, пока шиноби пройдут мимо.

- Все пройдет, как надо? – спросил один.

- Конечно. Казекаге дальше своего носа ни черта не видит, - беззаботно отозвался второй. О чем они говорили дальше, разобрать было сложно, а шпионить за ними не входило в мои планы. Так что, едва только эти двое скрылись в переулке, я поспешила отправиться дальше.

Поначалу странная парочка не выходила у меня из головы, однако все мысли быстро выветрились, стоило выйти на небольшую площадь перед резиденцией. Посмотрев на большой, врезавшийся в память иероглиф «ветер», я выдохнула и приблизилась. Охраны у дверей не было, так что мне удалось беспрепятственно попасть внутрь и подняться на третий этаж, где, собственно, и располагался кабинет Казекаге. Здесь тоже было пусто. Вспомнились пустынные улочки Суны и снова стало жутко. Ощущение, что в деревне, кроме тех двух странных субъектов, ни души. Чтобы поскорее избавиться от приливавшего волной страха, я поспешно потянула дверную ручку вниз, и та охотно поддалась.

Внутри было сумрачно. Небольшой настольный светильник слабо разгонял тьму, основной свет давала луна, заглядывавшая в помещение через большие панорамные окна в противоположной входу стене. С моего последнего визита здесь ничего не изменилось. Ряды шкафов по бокам с аккуратно подшитыми файлами, по центру – стол и два кресла для посетителей.

Услышав, как я вошла, Гаара даже не поднял головы от бумаг, только сдержанно произнес:

- Проходи.

Последовав совету, я уселась в кресло и откинулась на спинку, с любопытством разглядывая все вокруг и ожидая, пока Казекаге закончит работу. В конце концов, мой взгляд остановился на трех широких окнах за спиной Гаары. Вид был… божественный. До сих пор мне приходилось бывать здесь только при свете дня, тогда эффект был совершенно другим. Сейчас же… Огромное, необъятное черное небо, усыпанное мириадами звезд. В Конохе, из-за фонарей, их совсем не видно. Здесь же – прямо целые горсти, словно небрежено выброшенные зерна. В их свете Суна казалась мрачной, застывшей, но оттого не менее величественной. А за ее стенами – бескрайние песчаные просторы. Наверное, если приглядеться, можно увидеть полосу деревьев где-то там, вдалеке. Но сейчас горизонт был неясным, смутным, словно обзор закрывала полоса дождя. Вот только слишком плотным был этот «дождь».

Вскочив с места, я обогнула стол и застыла за спиной Гаары, пораженно вглядываясь вдаль.

- Что это? – озвучила я мучивший меня вопрос.

- Песчаная буря, - не оборачиваясь, ответил юноша. – Слабая, но на улицу выходить не рекомендуется. Дойдет до нас где-то через полчаса.

- Поэтому так пусто, - догадалась я.

Гаара, наконец, оторвался от работы и развернулся в кресле. Он обвел задумчивым взглядом селение, после чего посмотрел на меня.

- Тебя это пугает? – верно разгадал мои мысли Казекаге.

- Нет, - поспешно замотала головой я. – В смысле, да, это жутковато, но нет смысла бояться, до тех пор, пока я не… Ну… - Я осеклась, когда поняла, что совершенно потеряла свою мысль, наблюдая за надвигавшейся бурей.

- Я понял, - с намеком на усмешку прервал меня Гаара.

Послышался скрип отодвигаемого кресла, юноша встал, остановился рядом со мной, слева и чуть сзади. Немного помолчал, после чего спросил:

- Что-то не так?

Развернувшись, я сперва непонимающе нахмурилась, а затем поспешно подняла руки в примирительном жесте.

- Нет-нет, что ты! Все отлично. Просто это…

Я подняла глаза к потолку, сдула с лица некстати выбившуюся челку. Казекаге был известен тем, что был не слишком эмоционален. Он не любил, когда вторгались в его личное пространство, а еще не понимал даже самых обыденных для всех остальных людей вещей. Меня все это никогда не волновало – переборов первоначальный страх перед джинчуурики, я очень быстро нашла к нему свой подход, чем бесцеремонно пользовалась, позволяя себе вытворять рядом с Гаарой то, что другим бы не пришло в голову из соображений собственной безопасности. Однако сейчас, после долгой разлуки, я как будто снова неожиданно оробела.

- Реабилитационный период, - наконец, закончила свою мысль я.

Гаара моргнул.

- Реабилитационный период, – повторил он с уточняющей интонацией.

Я раздраженно отбросила с лица упорно лезущую в глаза челку и тяжело вздохнула.

- В смысле… мы давно не виделись, и мне нужно некоторое время, чтобы привыкнуть. Чтобы войти в колею. Чтобы все стало, как прежде.

Чуть помедлив, Гаара понимающе кивнул. Подобные разъяснения были нам не в новинку. Он двенадцать лет жил прокаженным изгоем, а потому много мог банально не знать. После, скажем так, встряски и становления на «путь истинный» всему приходилось учиться – в том числе, и эмоциям. Частенько приходилось объяснять ему элементарные для обычного человека вещи, чувства, ощущения. Порой даже то, что невозможно описать словами. Но я старалась, как могла.