– Ну разве что поддержать Малфоя, – вздохнул Северус. – Тут ты, пожалуй, прав. Без его помощи у нас с тобой вряд ли вообще было бы будущее.
За несколько дней до торжества Северус внезапно запаниковал.
– Я отказываюсь идти на свадьбу в своем обличье, – заявил он мне. – Я – не Локхарт и не стремлюсь к дешевой славе.
– Ты действительно хочешь, чтобы в «Ежедневном пророке» написали, что Гарри Поттер прибыл на бракосочетание лучшей подруги с неизвестным кавалером? А потом еще долго распинались насчет моей бурной сексуальной жизни вдали от цивилизации? – рассердился я. – Нет уж, дудки! Я собираюсь пойти на эту свадьбу с собственным законным супругом и никак иначе! Кроме того, ты столько сделал для магического мира, что глупо прятаться до конца своих дней в этой глуши!
В итоге он согласился с моими доводами – все-таки за эти полгода я неплохо научился убеждать его!
Наше появление, как и предсказывал Северус, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Разумеется, семейство Малфоев, а также Гермиона и ее родители, которым они с Драко совместными усилиями вернули память, были счастливы видеть нас, зато остальные…
– Северус… – оторопело пролепетал Кингсли Шеклболт, побледневший настолько, что его лицо по цвету стало сливаться с подвенечным платьем Гермионы, – как… как прикажете это понимать? Я… мы… все думали, что вы… что вас нет в живых…
– Как видите, вы ошиблись, Кингсли, – спокойно произнес Снейп. – А вы разве не рады? Ведь теперь вы можете лично вручить мне орден Мерлина первой степени.
– Но мистер Малфой не предупреждал меня… – все еще не мог прийти в себя от потрясения бывший бравый аврор.
– Надеюсь, Шеклболт, мне дозволено приглашать на свадьбу единственного сына кого пожелаю, не посылая вам список гостей на утверждение? – нашелся стоявший рядом Люциус.
Впрочем, вскоре после этого появился главный распорядитель церемоний, и внимание всех присутствующих вполне логично переключилось с наших скромных персон на жениха и невесту.
Перед возвращением домой я попросил Северуса ненадолго перенести нас в Блэк-хаус.
– Хозяин Гарри и хозяин Северус вернулись? – с надеждой в голосе спросил старый эльф, ради которого я, честно говоря, и навестил ставший мне уже совершенно чужим особняк.
– Нет, Кричер, – ответил я, но, заметив его мгновенно сникшую физиономию, тут же добавил: – Но мы хотели бы предложить тебе перебраться к нам. На Блэк-хаус можно наложить специальные чары, предохраняющие дом от разрушения: и внутри, и снаружи.
– Хозяин Гарри зовет старого Кричера с собой? – не веря собственным ушам, прошептал эльф.
– Именно это я и имел в виду. Ты бываешь невыносимым занудой, но мне почему-то не хватает тебя, – улыбнулся я. – Кроме того, мы с Северусом так и не научились как следует готовить!
***
Разумеется, наше эффектное появление в Малфой-мэноре и не менее таинственное исчезновение наделали много шума в магическом обществе. На «свадьбе года» присутствовало немало репортеров, и теперь они с завидным постоянством строчили статьи, где выдвигали гипотезы, одну фантастичнее другой. Эти статьи, любезно присылаемые нам Драко и Гермионой, мы с Северусом зачитывали вечерами, частенько покатываясь со смеху от всевозможных абсурдных предположений, которые строили пронырливые акулы пера. В своих нелепых изысканиях они дошли до того, что назвали меня некромантом, а Северуса – «умертвием, вызванным из-за грани силой Темной магии».
– Может, в чем-то они и правы, – задумчиво протянул Северус, отложив газетную подборку в сторону.
– Глупости, – отмахнулся я, – ты слишком горяч для умертвия. И я немедленно тебе это докажу…
Мне, в свою очередь, тоже досталось на орехи от Шеклболта. Примерно неделю спустя после нашего возвращения, вероятно, отойдя от первого шока, он прислал мне обиженное, даже, скорее, гневное письмо, в котором упрекал меня в интриганстве и утаивании правды.
«Признайся, Поттер, ты знал, где все это время скрывался Снейп, и намеренно ввел общественность в заблуждение, выступив на показательном суде и выставив меня полнейшим идиотом, заставив дать орден Мерлина «мертвецу», вместо того чтобы вручить его человеку, честно заслужившему подобную награду! Не стану лгать, в Ордене Феникса почти все относились к Северусу с предубеждением. Его считали холодным, бессердечным проходимцем, способным предать нас в любое время. Многие полагали, что он с большей охотой служил бы Волдеморту. Многие, но только не я. Я был осведомлен лучше других и прекрасно осознавал, чем он рискует. Я уважал Снейпа, и меня искренне огорчила его страшная смерть за несколько часов до нашей победы. Неужели ты настолько не доверял мне, чтобы рассказать все без утайки, а не устраивать весь этот цирк с портключом и твоей внезапно проснувшейся тягой к дальним странствиям?! Я лишь одного не понимаю: вы же вроде терпеть друг друга не могли. Когда и как вы успели?..»
К своему стыду, я не нашелся, что ему ответить. Разумеется, мне было очень приятно услышать, что Шеклболт целиком и полностью поддерживал Северуса даже тогда, когда я и сам считал его гнусным предателем. И все же я оставил письмо без ответа. Да и как, в сущности, я сумел бы объяснить все, что произошло со мной и Северусом за последний год? Порой мы и сами не до конца понимали все случившееся. Правда, нам это и не требовалось. Мы и так были неимоверно счастливы.
Я боялся, что Кингсли продолжит засыпать меня посланиями с упреками или, что еще хуже, начнет подкатывать к Северусу с заманчивыми предложениями вернуться и возглавить какую-нибудь суперсекретную лабораторию с прямо-таки немыслимым бюджетом, но ничего такого не произошло. Непостижимым образом о нас вскоре словно забыли. Вероятно, Кингсли рассудил, что мы, больше, чем кто бы то ни был, заслужили право на спокойную жизнь.
========== Эпилог. Северус ==========
Мы лежали в высокой траве, совершенно укрывшей нас от всего мира. Далеко на холме виднелись очертания маленького домика, в котором мы с Гарри обосновались несколько лет назад. Чем мы занимались в этой глуши? В основном тем, что варили для местных индейцев чудодейственные микстуры, помогавшие им практически от всех болезней. Когда-то я самоуверенно полагал, что зелья не действуют на простецов, но исключения существуют всегда и во всем. Так или иначе, жители окрестных деревень называли нас Magos (1), чем мой юный супруг безмерно гордился.
Мы жили именно так, как нам и хотелось: много путешествовали, читали, я учил Гарри боевой магии и зельям. А еще все дни и ночи были наполнены любовью, как тогда, когда мы впервые переступили порог нашего нового дома. Гарри сам его выбирал. До этого мы около недели снимали комнатку в здешней довольно убогой гостинице. Впрочем, после моей тюрьмы даже сарай показался бы мне раем. Тем более что рядом был Поттер. Нас непреодолимо тянуло друг к другу, порой я опасался элементарно сойти с ума от неутоленного желания, но Гарри оставался непреклонен.
– Мы сделаем это в собственном доме, – говорил он мне. – Не здесь, не в гостинице.
И я покорно соглашался с ним. Должно быть, ему все еще было страшно. Наша первая близость вызывала у нас обоих только горькие воспоминания, и мы постарались забыть о ней как можно скорее.
***
Едва лишь за нами захлопнулась дверь нашего нового дома, мы набросились друг на друга, точно до этого не занимались любовью лет сто! Хотя… в действительности почти так и было.
Теперь, когда чудовище во мне сгинуло навсегда, я уже не боялся, что причиню Гарри боль, и всецело отдался на волю чувств. Я раздевал его медленно, нарочно не пользуясь магией и целуя каждый сантиметр кожи, становившийся доступным мне. Кажется, я чуть не довел Поттера до оргазма одними поцелуями. Я будто повторял наяву свои сны о нем, те самые, что сводили меня с ума во время моего заточения. Полностью избавив Гарри от одежды, я опустился перед ним на колени. Я обвел языком головку нетерпеливо подрагивавшего члена, а потом взял в рот так глубоко, как только мог. Поттер прислонился к спинке старомодной кровати и, вцепившись в нее одной рукой, а другой гладя меня по волосам, толкался бедрами мне навстречу. Оргазм накрыл нас обоих, словно тропический тайфун. Это было немыслимо, но я кончил в ту же секунду, как ощутил на языке вкус его спермы. Я слизал все до капли, дал Гарри немного отдышаться, а затем подхватил его на руки и уложил на накрахмаленную, пахнувшую лавандовым мылом простыню.
