– Насколько я понимаю, вы были лучшим деканом, чем профессор МакГонагалл, – неожиданно сказал Гарри. – Ваши слизеринцы всегда знали, что им есть к кому обратиться…

– Не думайте, что это происходило из-за проснувшегося во мне внезапно чадолюбия, Поттер, – усмехнулся я. – После первой магической войны слизеринцы стали изгоями. Ученики, да и некоторые профессора, относились к ним как к Пожирателям смерти – ни больше ни меньше. А ведь они, так же как и прочие студенты, были детьми! Мне приходилось защищать их. Не скрою, частенько я делал это за счет других факультетов.

– Да уж, бывало и такое, – нерешительно поддел меня Поттер, словно проверяя, не обижусь ли я снова. Однако на правду не стоило обижаться. – Профессор Снейп, простите, что я опять возвращаю вас к этому тяжелому для нас обоих вечеру, но мне необходимо разобраться. Там, на башне… Вы выглядели так, как будто смертельно ненавидите директора Дамблдора.

– Потому что в момент, когда я поднял на него свою волшебную палочку, я почти ненавидел его. Он постоянно лгал мне. Я умолял его спасти вашу мать, а он не выполнил своего обещания. Он приказал мне оберегать вас, а затем признался, что вы – всего лишь орудие в борьбе против Волдеморта и должны непременно погибнуть. И, наконец, он фактически заставил меня убить его. Альбус был непревзойденным стратегом и сильным волшебником. Я преклонялся перед его умом. Я доверял ему и, не стану скрывать от вас, стремился заслужить его любовь. Он действительно жаждал избавить магический мир от зла, но я не одобрял его методов. Он намечал цель и шел к ней, попутно искренне оплакивая неизбежные жертвы. Вы и я – мы были только пешками в его гениальной шахматной партии. Я ненавидел, когда меня используют, и все же позволял ему делать это раз за разом. Вероятнее всего, поэтому вы и увидели на моем лице подобие ненависти.

– Я тогда очень многого не понимал, – вздохнул Гарри. – Меня обманывали так же, как и вас. Поразительно, сколько у нас общего!

– Предлагаете создать «Клуб пострадавших от тайных замыслов Альбуса Дамблдора», Поттер? – с моих губ против воли сорвался горький смешок. – Все это уже не имеет никакого смысла. Вы выжили. И он, надо полагать, даже знал заранее, что так и случится. Однако не считал необходимым поделиться ни с кем этой наиважнейшей информацией. Он хотел, чтобы все выглядело абсолютно натурально. И ваша жертва. И ваша гибель, точнее, гибель крестража. Ведь именно это, как я догадываюсь, и произошло в Запретном лесу?

– Да. Когда Волдеморт послал в меня Аваду, я оказался в месте, напоминавшем вокзал Кингс-Кросс. Там меня встретил Дамблдор и предложил выбор: остаться и завершить свою миссию или, как он фигурально выразился, «сесть в поезд». Я вернулся, потому что был нужен здесь… Раньше был нужен, – с болью в голосе произнес Гарри. – А крестраж, как и предсказывал Дамблдор, погиб.

«Если бы мне дали шанс просто «сесть в поезд»…» – устало подумал я, а вслух сказал:

– Уже поздно, Поттер. Насколько я понимаю, рождественские каникулы окончились, и вы можете проспать начало занятий.

– Я скоро уйду, профессор, но мне необходимо знать, что случилось после того, как вы с Драко аппарировали из Хогвартса.

– Зачем вам это, Поттер? Неужели вы волновались за своего давнишнего врага?

– Да, – чистосердечно ответил Гарри, – я боялся, что Волдеморт накажет Драко за непослушание. На Астрономической башне он выглядел ужасно напуганным. И не причинил вреда Дамблдору, хотя у того не имелось даже палочки, чтобы защитить себя.

– Ладно. Если вы пообещаете, что потом немедленно уйдете и ляжете спать… Лорд был вне себя от счастья, когда узнал о гибели Альбуса. Разумеется, ему донесли, что Драко так и не посмел поднять руку на директора и его миссию пришлось выполнить мне, но тем не менее он не наказал Малфоя. Почти… Вместо него он убил несколько пленных магглов. Поверьте, Поттер, та пара жалких Круцио, которая перепала Драко, была практически лаской по сравнению с их мучениями… Полагаю, что на сегодня достаточно. Коли вам не наскучило, приходите завтра, и я поведаю вам о последнем годе моей жизни.

Забавно, но мертвого Снейпа Гарри слушался лучше, чем живого. Я сразу же услышал шорох. Скорее всего, Поттер встал и надел мантию-невидимку. С минуты на минуту я должен был снова остаться наедине со своими странными мыслями и снами.

– Профессор Снейп, – внезапно сказал он, – вы не могли бы называть меня Гарри? Когда вы говорите «Поттер», да еще обращаетесь ко мне на «вы», мне так и кажется, что с меня сейчас снимут баллы или пошлют резать флоббер-червей и мыть котлы…

– Хорошо… Гарри, – отозвался я. – Это будет нелегко, но я попробую.

«Если бы мне было так же просто попросить тебя называть меня Северус», – подумал я вдогонку захлопывающейся за ним двери.

========== Глава 10. Северус ==========

Я думал – нет, скорее, надеялся – что не смогу уснуть после ухода Гарри. Я страшился снов, которые непременно станут вновь мучить меня, да и растревоженное рассказами о моем прошлом сердце неприятно ныло. Впрочем, мечтать о том, что оно не выдержит и попросту остановится, было бесполезно: Волдеморт знал толк в проклятиях. Уж коли он обещал мне ВЕЧНОЕ одиночество, значит, такая мелочь, как банальный маггловский инфаркт, уж точно не способна прервать мое жалкое существование. Если бы дракон еще не улетел на ночную охоту, я постарался бы занять себя беседой с существом, поддерживавшим во мне подобие жизни. Но зеркальная гладь была абсолютно пуста. В конце концов усталость взяла свое, и я задремал…

***

Не зря я так страшился снов. Сегодня они явно не собирались меня щадить. Я опять очутился в кабинете Дамблдора, а его хозяин завалился на бок в кресле и протягивал ко мне почерневшую в результате темного проклятия руку.

– Северус, поймите, если вы не возьмете на себя мое убийство, молодому Малфою вряд ли удастся пережить этот год, – Дамблдор говорил совершенно спокойно, хотя его глаза были все еще закрыты, а по лицу разливалась смертельная бледность.

– Альбус, я не желаю убивать вас и не стану этого делать! – закричал я, и старый волшебник поморщился, словно от сильной боли.

– Я не хотел напоминать вам, да, видно, придется: много лет назад, в Азкабане, вы дали мне Обет беспрекословного послушания, – тихо сказал он. – Как вы и сами отлично знаете, я не злоупотреблял им, но сейчас… Северус, я прошу вас! Прошу в нужный момент сжалиться надо мной и оборвать жизнь, которая и так уже окончена. Вы ведь сами озвучили мой приговор. Так почему же вы упорствуете?

– Вы принуждаете меня превратиться в убийцу! – произнес я, опустив голову, не в состоянии взглянуть в его теперь уже широко открытые голубые глаза. – За что? Разве я не служил вам все эти годы, верно и преданно? Разве я не рисковал для вас жизнью снова и снова? А если я нарушу Обет? Что случится тогда? Вы вернете меня гнить в Азкабан? Или со мной покончит сама Магия?

– Раз вам безразличны страдания старика, то подумайте хотя бы о Драко. Представьте, что сотворит с ним Темный Лорд, когда он не справится.

– Мордред вас побери, Альбус! – я уже понимал, что полностью проиграл эту битву, но зачем-то еще сопротивлялся. – Пусть будет по-вашему, но если бы не Драко…

– Я всегда знал: вы – порядочный человек, Северус…

***

Кабинет директора растаял, и вот уже я сидел на кровати в спальне Малфоя-младшего, еще не пришедшего в себя после Круцио.

– Тише, Малфой, тише… Все самое страшное позади. Выпейте это зелье, и боль уйдет. Ну же!

– Зачем вы это сделали? – из-под опущенных век Драко градом катились слезы. – Что с вами теперь будет?

– Успокойтесь, Малфой. Подумайте лучше о себе и своих родителях. Сейчас, когда ваш отец на свободе, вы должны поддержать его, не дать ему сломаться окончательно. Вам уже легче?

– Д-да… – судорожно всхлипнул Драко, – я боялся, что он убьет меня… Запытает до смерти или до безумия, как Лонгботтомов…