Сон внезапно оборвался… Я словно в единый миг вернулся из самой прекрасной и удивительной сказки в ужасающую реальность. Я весь дрожал. Член буквально ломило от перевозбуждения. Я изнывал от мучительного стыда и никак не мог собраться с мыслями. Я не понимал, как вообще позволил себе хотеть своего бывшего ученика, и в то же время воспоминания об увиденном заставляли меня покрываться мурашками от желания и страсти.

Такое творилось со мной, пожалуй, впервые в жизни. После гибели Лили ни одной женщине не удалось покорить мое сердце. Да и к немногочисленным партнерам мужского пола – в основном хастлерам из борделей Лютного переулка – я не питал никаких нежных чувств. В молодости я относился к сексу как к нехитрому и доступному средству снять напряжение, сбежать от собственных демонов, хоть слегка забыться и перестать терзаться муками совести. После возрождения Темного Лорда мне стало вовсе не до плотских утех – оба моих Хозяина требовали к себе беспрестанного внимания и могли вызвать меня в любую минуту.

То, что происходило со мной сейчас, не поддавалось никакому разумному объяснению.

Наверное, я постепенно сходил с ума, но мне казалось – я никогда не видел никого прекраснее Гарри. Можно утверждать с абсолютной уверенностью: если раньше я просто эгоистично боялся его потерять, то в ту ночь я влюбился в Поттера окончательно и бесповоротно.

***

Остаток ночи я провел без сна, стараясь унять охватившее меня возбуждение при помощи ментальных практик. Получалось, откровенно говоря, из рук вон плохо. Стоило лишь мельком подумать о Поттере, и предательское воображение тут же услужливо подкидывало образ обнаженного Гарри, сгорающего от страсти в моих объятиях. Это было невероятно мучительно. От невозможности прикоснуться к собственному члену, казалось, болело все тело. Но, к счастью, природа взяла свое, и, представив себе распростертого подо мной, выгибающегося дугой от оргазма Поттера, я все-таки кончил, чувствуя, как дрожат и подламываются от слабости ноги, а по позвоночнику прокатываются волны ни с чем не сравнимого, давно забытого удовольствия. Но в то же самое время я еще никогда не ощущал себя таким одиноким. Я прекрасно осознавал: мне не суждено ни увидеть Гарри, ни тем более дотронуться до него. Его голос – это все, что у меня было.

***

Почему-то именно сегодня я страшно боялся, что Поттер не придет. Никаких причин для паники у меня не имелось: Гарри не обладал способностью к ментальным практикам и не мог проникнуть в мои мысли и выяснить, что конкретно я о нем думаю. Тем не менее я окончательно успокоился, только когда услышал тихий скрип отпираемой двери.

– Добрый вечер, профессор, – в голосе Гарри отчего-то проскальзывало смущение. – Я присяду?

– Мне кажется, это стало уже привычным ритуалом для вас, Поттер, – проскрежетал я. От долгого бездействия связки отказывались работать нормально. – Зачем спрашивать очевидное?

Что-то зашуршало. Вероятно, Гарри избавился от мантии-невидимки. Так же, как в моем сумасшедшем, незабываемом сне… Стоп! Не думать об этом, иначе я просто не сумею справиться со своими эмоциями.

Воцарилось молчание. Скорее всего, Поттер ждал обещанной ему вчера откровенности, но, зная мой несносный характер, не желал или не осмеливался торопить меня. Я тоже не спешил. Я заранее решил, что расскажу ему. Гарри уже видел малую толику тех событий в моих предсмертных воспоминаниях. Но это была лишь капля в море, верхушка айсберга. Сегодня мне захотелось поведать ему все. Разумеется, будь я жив, я бы никогда не раскрыл рта и не отважился на эту исповедь. Но я так вжился в роль бесплотного духа, что мой новый статус освобождал меня от многих условностей и позволял говорить практически о чем угодно. В том числе и об этом. О нескольких последних годах моей жизни, предшествовавших Проклятию Вечного Одиночества.

***

– После провала операции в Отделе тайн, которой командовал Люциус, Темный Лорд пришел в бешенство, – начал я. – Когда в один из вечеров он велел привести к нему Драко, я, признаться, решил, что мальчику подписан смертный приговор. Нас всех собрали за столом в парадной гостиной Малфой-мэнора. Разумеется, Нарцисса и Беллатриса тоже находились там. На Нарциссу было страшно смотреть. Волдеморт любил дешевые театральные эффекты, и наказания провинившихся зачастую выглядели словно финальный акт греческой трагедии. Вероятнее всего, это нам и предстояло увидеть: безутешную мать, обнимавшую зверски замученного сына. Просто и поучительно. У многих Пожирателей были дети, большинство из которых еще учились в Хогвартсе. Убив Драко, единственного сына и наследника старинного магического рода, Волдеморт посылал остальным предупреждение: или вы станете служить мне верой и правдой, или и вас постигнет та же жуткая участь. Драко держался на удивление мужественно. Он не молил о пощаде, даже когда Лорд снова и снова применял к нему Круцио. Казалось, еще несколько минут, и гостиная озарится зеленой вспышкой Убивающего заклятия. Нарцисса взирала на весь этот кошмар широко открытыми глазами. По ее щекам непрерывно катились слезы. Внезапно Лорд опустил палочку, и крики Драко стихли. Он лежал на мраморном полу, жалобно поскуливая и тяжело дыша, точно рыба, выброшенная на берег.

– Подойди сюда, Драко, – раздался голос Волдеморта. – Ты достойно выдержал испытание, и теперь я награжу тебя. Тебе будет оказана огромная честь сделаться одним из нас.

Драко по-прежнему дрожал всем телом. Тебе, насколько я знаю, тоже доводилось почувствовать на себе «прелести» Круцио, и ты, наверное, помнишь, как сводит судорогой мышцы после того, как тебя пытали этим «милым» заклятием. Малфой попробовал подняться, но ноги его не слушались. Ему и сесть-то удалось с неимоверным трудом. Волдеморт с жестокой усмешкой наблюдал за манипуляциями Драко. Разумеется, никто из присутствующих, включая мать, не посмел прийти ему на помощь. Видимо, окончательно потеряв терпение, Волдеморт встал со своего кресла и приблизился к съежившемуся на полу Драко.

– Протяни левую руку, – приказал он. От ужаса Малфой стал белее мела, но вполне предсказуемо подчинился. В тишине комнаты было отчетливо слышно, как его зубы выбивают дробь. – Твой никчемный отец подвел меня. Надеюсь, тебе повезет больше, – презрительно произнес Лорд. Его волшебная палочка коснулась предплечья Драко, и тот страшно, надрывно закричал. Кое-кто из сидевших вокруг Пожирателей смерти вздрогнул, очевидно, вспомнив собственное принятие Метки. Нарцисса явно из последних сил старалась не рухнуть в обморок. Глаза ее сумасшедшей сестры горели счастьем и гордостью. Между тем на руке Драко уже проступил четкий узор клейма, которым наш Хозяин метил нас всех, точно скот.

– Займи свое место за столом, мальчик, – торжественно сказал Темный Лорд, – возле твоей дорогой тети Беллы.

Гарри слушал молча, ни на миг не прерывая моего повествования. Иногда мне даже казалось, что в комнате за зеркалом никого нет. И в то же время я ощущал его присутствие, словно он находился рядом со мной.

– Тебе не наскучило? – спросил я, просто чтобы вновь убедиться в том, что он все еще здесь.

– Нет. Совсем нет. Наоборот. Пожалуйста, продолжайте, – хриплым от волнения и долгого молчания голосом отозвался Поттер.

– С того дня минуло чуть более трех недель. Мне было позволено вернуться в Коукворт, в дом моих родителей, вместе с приставленным ко мне в качестве прислуги (а скорее всего, в качестве шпиона) Хвостом. Но прежде чем я покинул Малфой-мэнор – теперь, в отсутствии Люциуса, официальную ставку Волдеморта – Хозяин вызвал меня к себе.

– У меня есть довольно интересная задумка насчет Малфоя-младшего, – сообщил он после того, как я, по обыкновению, встав на одно колено, поцеловал край его мантии. – Его отец разочаровал меня. Сильно разочаровал, надо признать. Любого другого я наказал бы немедленно, но… Малфои – все же не самая последняя семья в магическом мире и не самая бедная… а посему я дам Драко задание. Трудное и практически невыполнимое. Если мальчишка справится с ним, я награжу его. Если же нет…