– А как выла-то, когда огонь очистительный пятки ей лизать стал, – поддакнула ее собеседница. – Муж-то ее почти сразу от дыма задохнулся, а ведьма эта еще долго живая оставалась, уж почернела, почитай в головешку превратилась, а все кричала. Не зайдете ко мне, кума? Угощу вас домашней наливочкой. Хороша в этом году наливочка получилась!

– Отчего ж не зайти? – с удовольствием откликнулась жена пекаря.

Они прошли мимо меня и удалились, шурша своими длинными юбками, а я, скорчившись от невыносимой душевной боли, опустился на снег. На меня не обращали внимания, мало ли пьянчужек замерзало в те дни на улицах Лондона!

Итак, моих родителей обвинили в колдовстве и заживо сожгли на костре. А я почувствовал это только в самую последнюю минуту и все равно не успел прийти к ним на помощь. Мой Дар слишком поздно позвал меня! Я был уверен: появись я на час раньше – и моих умений хватило бы на то, чтобы вырвать мать из лап фанатичной толпы. Даже если бы она уже начала гореть, я бы загасил огонь и залечил ее ожоги. О спасении отца я почему-то не думал. Он сам навлек на себя такую страшную участь, потянув за собой и ее! Но я опоздал, и мать умерла ужасной, мучительной смертью. Оставь она волшебную палочку, и эти жалкие магглы горько пожалели бы о том, что хотели причинить ей вред. Но она отдала ее мне и этим подписала себе смертный приговор!

Терзаемый угрызениями совести, я пролежал на снегу до самого вечера. Лишь когда на небе зажглись первые звезды, с трудом заставил себя подняться на ноги и под покровом темноты аппарировал обратно в Хогсмид, чудом не расщепившись на этот раз.

Люций нашел меня ночью на верхушке Астрономический башни: несчастного, продрогшего до костей, воющего от бессильной злобы и душевной боли. Он ничего не стал говорить, ни о чем расспрашивать. Просто молча опустился на холодный каменный пол, набросил на нас Согревающие чары и обнял, позволяя моим слезам наконец пролиться на его мантию.

***

За год, предшествующий моему полному магическому совершеннолетию, я успел прочесть все книги по Наследиям, которые обнаружил в библиотеке Хогвартса – как в обычной секции, так и в запретной. Люций обратился к отцу, и его домашний эльф доставил несколько толстенных фолиантов по этой теме из Малфой-мэнора. Я по-прежнему строго хранил тайну своего рода и для всех окружающих, в том числе для лучшего друга, просто писал работу по Наследиям.

По всему выходило, что, раз у меня (хоть и в слабой форме) проявился Дар, в восемнадцать лет мне предстояла весьма болезненная трансформация, в чем-то даже напоминавшая смерть, а вслед за ней – преображение в вампира. Не желая подвергать опасности прочих студентов, девятого января тысяча шестьсот двадцать третьего года я снял маленький номер в одном из трактиров в Хогсмиде. Люций, который планировал отметить со мной день моего рождения, похоже, немного обиделся, но я объяснил ему, что у меня, кажется, намечается свидание, и, скорее всего, я буду наконец приобщен к таинствам любви. Я пообещал непременно отпраздновать с моим единственным другом чуть позже. Это слегка примирило Малфоя с необходимостью ночевать в спальне в гордом одиночестве.

Итак, я заперся в крошечном грязном номере, сел в продавленное кресло и приготовился к встрече с неизведанным. Вот уже и полночь… Я прислушивался к себе, но ровным счетом ничего не чувствовал. Светало. На улице пропели первые петухи. Занимался новый день, а я оставался все таким же.

Я вернулся в Хогвартс глубоко разочарованным. Не то чтобы я так уж жаждал стать вампиром, просто Наследие сулило мне, безвестному полукровке, вступление в род и почти неограниченные возможности в мире магов. Но так или иначе, вероятно, оно обошло меня стороной. Что ж, мне не привыкать! Я объяснил Люцу причину своей хандры неудачей на любовном фронте и принялся вместе с прочими семикурсниками усиленно готовиться к сдаче экзаменов на уровень ЖАБА.

========== Часть 2. Юность. Глава 2 ==========

Как и предполагали многие преподаватели Хогвартса, экзамены мы с Люцем сдали на «Превосходно», и теперь нашим дорогам суждено было разойтись. Малфой возвращался в отчий дом, где его уже ждала нареченная невеста, а я получил место помощника аптекаря в самой известной в то время лавке в Косом переулке.

Малфои и Розье жаждали поскорее объединить два древних рода и упрочить свое и без того блестящее финансовое положение. Люц относился к этому браку весьма спокойно. Насколько я знал, никаких нежных чувств к будущей жене он не питал, но и против воли отца идти не желал – его родитель был человеком крутого нрава, и Люц с детства привык не перечить ему. Поэтому я ни капли не удивился, когда сова принесла мне от него приглашение на свадьбу, которая планировалась в Малфой-мэноре двадцатого сентября.

Мой работодатель, взявший меня благодаря рекомендации моего профессора по зельеварению, тоже удостоился чести быть в числе гостей. Дружба нового, только что окончившего Хогвартс помощника с высокородным женихом поразила его: он вообще не представлял, как нищий полукровка мог оказаться на Слизерине, а уж тем более сблизиться с наследником столь древней фамилии.

Это торжество я запомню, наверное, на всю мою жизнь. Бальный зал Малфой-мэнора сиял сотнями свечей, повсюду были расставлены вазы с роскошными букетами, столы ломились от изысканных кушаний и напитков, половину из которых я никогда не видывал. На фоне разодетых в бархат и парчу гостей я в своей строгой черной мантии выглядел чуть ли не прислугой, хотя и на домовых эльфах в тот день были надеты полотенца с вышитыми золотом гербами домов Малфоев и Розье. Заметив меня, Люций сбежал с помоста, на котором стоял рядом с невестой и распорядителем церемоний, и тепло обнял на глазах у изумленной публики.

– Как же я рад тебе, дружище! – воскликнул он с чистосердечной улыбкой. – Знакомься, моя невеста – Тереза Розье.

Юная девушка, закутанная в белоснежную свадебную мантию, украшенную жемчугом и драгоценными камнями, посмотрела на меня и склонила голову.

– Друг моего супруга будет другом и мне, – учтиво сказала она. Мне показалось, что она говорила искренне.

Обряд бракосочетания занял несколько минут. Люций и Тереза опустились на колени и взялись за руки, как при заключении Непреложного обета.

– Люций Николас Малфой, берешь ли ты Терезу Грейс Розье в законные жены перед великой Магией и людьми? Обязуешься ли ты беречь ее, почитать и уважать? Быть верным лишь ей одной? – провозгласил распорядитель.

– Да, – кивнул Люций, и руки жениха и невесты опоясала сверкающая серебряная лента.

– А ты, Тереза Грейс Розье, берешь ли ты Люция Николаса Малфоя в законные мужья перед великой Магией и людьми? Обязуешься ли ты почитать и уважать своего супруга, быть верной лишь ему одному?

– Да, – тихо произнесла она, и золотая лента обвилась вокруг их запястий.

– Властью, данной мне великой Магией, объявляю вас мужем и женой, – торжественно возвестил распорядитель. – Тех, кого соединила Магия, да не разъединят люди!

При этих словах золотые и серебряные ленты исчезли, а вместо них на указательных пальцах обоих супругов засияли обручальные кольца.

Люций оказался весьма радушным хозяином. Он старался не обойти вниманием никого из приглашенных. Он выслушивал бесчисленные поздравления, пожимал руки, чокался высоким бокалом с эльфийским вином, оставаясь при этом совершенно трезвым. Уже ближе к концу пира он все-таки сумел добраться и до того отдаленного угла зала, в котором скрывался я, порядком уставший от этого блеска и великолепия и немного захмелевший от обилия выпитого вина.

– Почему магический брак, Люц? – спросил я его, набросив на нас чары Конфиденциальности. – Разве такие браки не заключаются исключительно по любви?

– Было бы неплохо, – скривился Малфой, и сквозь маску показного веселья отчетливо проступила грусть. – Ты же помнишь, я рассказывал тебе про родовое проклятие Розье? Отец Терезы настоял на магическом нерасторжимом союзе. Чтобы я не передумал, когда выяснится, что она не способна родить мне ребенка, и не сбежал… Изначально никакого магического брака не планировалось. Но за мое согласие соединить с ней судьбу НАВЕКИ было обещано двойное приданое. А у моего отца в последнее время сорвалось несколько крайне выгодных сделок, он потерял кучу галлеонов, заволновался об оскудевших сейфах в банке Гринготтс, ну вот и решил продать меня подороже…