— Да. — Кастиэль тоже нахмурился, чувствуя, что-то неладное. — А в чем дело?

— Кас, мы… Мы с Сэмом не можем проделать нечто подобное. Это работает только на растениях, в которых есть жизнь. В палках ее не может быть. Ты ничего не напутал? — взволнованно спросил Дин.

— Вы что думаете, что это то предание о ребенке от человека и лесного эльфа, который сможет вселять жизнь в растения, но сам умрет в юном возрасте? — скороговоркой проговорил Гейб, начитавшийся книжек за последние шестнадцать лет. — О… — тихо выдохнул он, заметив на себе два яростных взгляда Винчестеров и два напуганных Милтонов. — Простите.

— Эта твоя способность. Она как-то… — Дин тяжко вздохнул обращаясь к дочери. — Она как-то связана с белыми цветами?

Тут уже замерли испуганно Кастиэль и Сьюзан. Потому что – да. Каждый раз когда принцесса колдовала, оживляя давно погибшие растения, так или иначе то там, то тут расцветает белые цветы. Даже красные лилии, что подарил ей маленький сын садовника, побелели и стали мертвенно бледными, когда девочка поддерживала их жизнь в хрустальной вазе дольше положенного.

— Если да, то что это значит? — твердо спросила Сьюзан, стараясь спрятать нахлынувшее волнение в себе.

— Дин, вот только не говори мне, что тебя угораздило зачать ребенка в ночь белого тумана. — тихо проскрипел Сэм.

— Сэмми, этот же всего лишь легенды… — охрипшим голосом проговорил Дин. — Туман это просто пар, не какая-то там сила как в твоих книжках.

— Дин. — с укором произнес Сэм.

Старший Винчестер медленно закрыл глаза. Обдумывая все случившееся.

— Объясните мне, что происходит. — встрял молчавший до этого Кастиэль. — Всю правду до последней капли. — его голос стал твердым и решительным, Сэм тяжко вздохнул.

— Есть легенда о древней силе. Древнее, чем наш с Дином род. Древнее, чем почти весь род человеческий. Есть предание, что сила проявляет себя в виде тумана. Сам по себе он безобидный, хотя в нем и пропадают иногда одинокие спутники. Ночь Белого Тумана это полночь в полнолуние, когда свет от луны освещает туман, делая его еще белее и… живее. В предании сказано, что дети, зачатые в такую ночь, могут творить удивительные вещи во время своей жизни. Но все они как один так и умирают детьми. Туман забирает их души себе, пока они еще не повзрослели. Все их чудеса, сопровождаются белыми цветками. Но это… Это всего лишь легенда. — закончил на более менее позитивной ноте Сэм, пытаясь натянуть на себя подобие ободряющей улыбки.

Кастиэль почувствовал как ему плохеет. Новости были не очень оптимистичными, и он знал, что дочь так же очень напугана, несмотря на то, что держится молодцом. И он бы тоже очень хотел поддержать ее, разобраться во всем подробнее, но тело подвело, и в голове зашумело. Что-то неприятно защекотало в носу и, прислонив руку к носу, Кастиэль заметил кровь. Не хотелось никого огорчать, но такими темпами он умрет быстрее, чем кто-либо из здесь присутствующих.

— Пап? — раздался взволнованный голос рядом, и перед глазами нарисовался расплывчатый портрет дочери.

— Кас? — голос Дина звучал не менее настороженно и он так же подошел ближе, а Кастиэль лишь пошатнулся. — Что с тобой? — Дин взял в руки лицо Кастиэля, внимательно вглядываясь в синие глаза. — У тебя кровь… Сэм!

Что там сделал Сэм, Кас уже не увидел, так как ноги все-таки подкосились, и он упал, однако не на пол, а в теплые объятья растерянного Винчестера.

***

Дальше события развивались весьма стремительно. Кастиэля охватила лихорадка, и он не приходил в сознание уже вторые сутки. Сэм определил у него смертельное заболевание, что заставило болезненно и при том почти синхронно вздрогнуть Дина и Сьюзан. Они переглянулись, а потом посмотрели на Сэма, молчаливо спрашивая о всевозможных вариантах спасения.

— Вам не понравится. — прошептал Сэм тихо, а потом озвучил свой приговор.

Болезнь Кастиэля прогрессировала невероятно быстро, и такими темпами он должен был скончаться через несколько дней. Лекарство было одно. Не только от этого недуга, но и от любого другого, смертельного. Древний ритуал, для которого требовалась чистейшая вода из недр земли, то есть по сути родниковая и две капли крови, того, кого Кастиэль так или иначе породил. Однако Дину и Сьюзан сразу стало ясно, что все не может быть так просто. И в правду, во-первых, нужен был кто-то очень сильный для исполнения этого заклятья, на чью роль вполне сходил Дин. А во-вторых… Две капли крови, взятые у ребенка армирующего, должны были отличаться. Одна капля, взятая из свежего пореза, живая, горячая и пульсирующая. А вот вторая, должна была быть изъята уже из мертвого тела. Сьюзан заметно напряглась, узнав, что для того, чтобы отец жил, другой отец должен был ее убить.

— Нет! Найди другой способ! — воскликнул ошеломленный Дин, покидая комнату Сэма и направляясь к постели Кастиэля, от которой старался не отходить.

Сьюзан же лишь молча кивнула, что-то тяжело обдумывая, и зарылась в книги и древние предания. Она изучала вовсе не болезнь отца, которая являлась вполне человеческой, а напротив, читала о том проклятье, что, судя по всему, носила на себе. Девочка сверила даты, приметы, обстоятельства, свои способности. Все совпадало. Туман больше не казался легендой, и она была уверена, что так или иначе не доживет до полного расцвета сил. Эта новость принесла с собой тяжкий камень на сердце, но в тоже время и облегчение. Если ей все равно было суждено вскоре умереть, то почему не сделать этого сейчас, когда есть возможность спасти папу?

Именно это она и сказала Дину, с трудом сдерживая ком в горле и выступавшие на глаза слезы. Винчестер накричал на нее в порыве гнева и растерянности, но она приняла это за должное, понимая его состояние. Они поговорили.

Она рассказала ему о себе, своей жизни. Им даже удалось посмеяться над парой шуток из ее детства. Дин безумно хотел бы видеть ее первые шаги, ее первый смех, первые слова, первое чудо. Когда она рассказывала ему все это, он улыбался и кивал, стараясь предоставить все то, что упустил. Разговор был невероятно теплым, Дин так же рассказал кое-что о себе, Кастиэле, даже о своем очень и очень далеком детстве. О Сэмми, который оказывается тоже не всегда был двухметровым великаном. Вот только разговор этот закончился слезами. Плакал как ни странно Дин, крепко прижимая дочь к себе.

— Мне так жаль, что я не знал тебя, Сьюзан. Прости меня. Прости прошу. — шептал он куда-то в коротко отстриженные русые волосы.

— Все хорошо. — тоже не сдерживая больше слез, всхлипнула девочка. — Все хорошо, папа. — впервые назвала она так Дина, и он лишь крепче стиснул зубы.

Принятие этого решения стоило больших усилий, но Дин не готов был потерять Кастиэля вновь. Они только обрели любовь, так что он просто не имел права. К тому же Сьюзан, его храбрая девочка, была настроена очень серьезно.

Они вдвоем оставили мертвенно-бледного Кастиэля с Габриэлем, зная, что сделают это сегодня. Дин хотел показать своей дочери хоть, что-то, поэтому познакомил ее с Шеви. Лошадь одобрительно фыркнула, завидев девочку, а Сьюзан восторженно вздохнула, гладя ее по широкой морде так, как это много лет назад делал Кастиэль.