– Лейла! – раздается откуда-то сбоку женский голос. Повернувшись, замечаю Элю, стоящую в нескольких метрах. Выглядит девушка немного расстроенной.

– Сделай кофе Назару Альбертовичу.

– Хорошо.

– Только побыстрей, Лейла. Шеф не в духе, – кривится она.

Кивнув, быстренько доделываю заказанные коктейли и переключаюсь на кофе. Черт, а какой он пьет? Поднимаю голову, выискивая Элю, но той уже и след простыл. Что же мне делать? Ладно, остановлюсь на американо, а сахар на блюдце положу. Пусть сам разбирается – с сахаром или без. Стоит мне поставить чашку на стойку, ее тут же забирает официант.

– Это шефу, – на всякий случай уточняю.

– Ему са́мому, – вздохнув, девушка уходит в направлении его кабинета.

– Девушка, можно стакан колы и два кубика льда? – раздается женский голос. Повернувшись к клиентке, одариваю ее дружелюбной улыбкой. Следующие десять минут старательно выполняю заказы. Кости все нет. Говорил про пару минут и исчез…

Отдаю заказ парню в черной рубашке, вдруг возле стойки появляется шеф. Гости, будто почуяв что-то, вмиг разбегаются по сторонам, оставляя меня наедине с едва ли не рычащим от гнева мужчиной.

– Кто сделал этот чертов кофе? – цедит сквозь зубы.

– Я, – мышиный писк вырывается из груди. Замечаю, как, будто по волшебству, рядом с Рахмановым появляется Лика. Заметив состояние шефа, притрагиваться к нему не рискует, но с интересом наблюдает за разворачивающимися событиями.

– Что ты там мямлишь, щекастик? – сатанея еще больше, взвывает он. Вздрогнув от неожиданной грубости, приправленной яростью, чувствую, как щеки заливает румянец.

Мои ладони рефлекторно прижимаются к пылающим скулам. Какой я ему щекастик?! Что он, вообще, себе позволяет?

Не дождавшись ответа, начальник подается вперед, опираясь локтями о поверхность барной стойки. Приближается так близко, что я вижу, как на выпирающих венах его шеи пульсирует жилка.

– Сделай мне нормальный кофе. С молоком и тремя кубиками сахара. Иначе разнесу весь этот бар к черту! Ясно тебе?! – он пьян. Я улавливаю пары алкоголя в его аромате, вижу, что глаза мужчины, всегда небесно-чистые, сейчас подернуты дурманом. Что с ним не так? Почему он не может быть нормальным человеком?

Отстранившись, отворачивается. А я только сейчас могу вздохнуть спокойно.

– Чего встали? – кричит Лике и стоящим рядом с ней танцовщицам.

Потупив взгляд, девушки тут же разбегаются. Рахманов, было, дергается в сторону кабинета, но, остановившись через пару шагов, возвращает ко мне испепеляющий взгляд.

– Слышишь, бобер, – тычет в меня пальцем. – Если снова такое дерьмо сделаешь, даже твои отпадные сиськи не спасут от моего гнева! – приблизившись, толкает чашку. Посуда переворачивается, и на гладкой поверхности стойки расплывается черное уродливое пятно. Мне хочется плюнуть на все это. Хочется схватить эту чашку и запустить ею в самоуверенный фейс грубияна. Но я вспоминаю о Соне, о пышащей злобой бабушке, об обещанной зарплате и съемном жилье. Спрятав свою гордость куда подальше, молча кивнув, отправляюсь делать новый кофе. С молоком и тремя кубиками сахара.

Вот уже в течение трех дней я работаю в загородном клубе «Майями», принадлежащем двум хозяевам. И если с первым у меня не было никаких проблем, то второй испытывал мою выдержку и силу воли.

Первый рабочий день стал для меня своего рода боевым крещением. Даже самые злые ведьмы из танцевальной группы не задевали меня так, как это делал Назар Альбертович. Нет, он больше не ругал меня. После инцидента с кофе у нас пошло все более или менее гладко, но этот мужчина будто своим долгом считал каждый раз, проходя мимо бара, задеть меня какой-нибудь пошлой шуточкой. По всей видимости, никто, кроме меня, не принимал его юмор близко к сердцу. Я же дико смущалась, краснела и прятала глаза, желая поскорей оказаться подальше от него. А он словно кайфовал от этого – еще чаще, изощрённей поддевал меня.

Но были и хорошие моменты. Уже в конце этой недели меня ждет аванс. А еще через три недели я смогу снять нам с Соней жилье. Единственное, что огорчало меня во всей этой ситуации – мне приходилось каждый день судорожно искать, с кем бы оставить малышку. Карина не могла брать на себя заботу о ней постоянно, это было бы настоящим свинством с моей стороны – каждую смену просить подругу. У нее была своя личная жизнь, да и работа много сил отнимала. А сидеть с ребенком, тем более чужим – далеко не простая задачка. Пока что подруги выручали: то Алина, то Карина – но я понимала, что так долго продолжаться не может. Мне нужно было искать какой-то выход.

– Спасибо тебе, Карин! Я не знаю, что бы делала без тебя, – стоя в дверях ранним утром с малышкой на руках, целую на прощание подругу.

– Да брось ты благодарить, ты ведь подруга моя! – отмахивается Карина, помогая надеть Соне рюкзак. – Дай бог, тебе зарплату повысят как хорошему работнику, да хватит денег на няню. Все образуется, Лейла.

– Ага, поднимут, – нервный смешок слетает с губ. – Ты знаешь, какой вредный у меня начальник? Бр-р-р, – передергивает от воспоминаний о его шуточках. – И он, похоже, невзлюбил меня….

– Ну, не знаю… судя по твоим рассказам, я делаю вывод, что ты ему очень даже приглянулась, – смеется Карина.

– То есть от большой любви он называет меня Бобром.

– Ой, грубиян-то какой. Ей-богу, как пятнадцатилений мальчишка, – уже вовсю хохочет Карина.

– Вот точно! И спермотоксикоз у него на тот же возраст тянет! Ни дня без новой бабы, – закатив глаза, открываю дверь.

– Лейла, мужчины очень странные. Но есть одно верное утверждение: женщина может научиться управлять даже самым строптивым… Ты просто должна найти к нему подход.

– Это не для меня, ты же знаешь, – помахав на прощание, спускаюсь с малышкой вниз.

– Мама, – зовет меня дочка. Усевшись на сидение автобуса, наклоняюсь к ней поближе, дабы расслышать детский голосок среди громкого шума.

– Мама, а у тети Калины комната плинцессы, – произносит малышка, смотря на меня своими огромными глазками. – А когда у меня будет такая? Или я не плинцесса?

– Что ты, милая, конечно, ты самая настоящая принцесса! – поцеловав ее в щечку, убираю волосики с лица, закалывая их на макушечке. – А ты знаешь, что отличает принцессу от обычной девочки?

– Что? – спрашивает удивленно, смотря на меня во все глаза.

– Принцессы очень терпеливы. Ты подожди немножко еще, я обещаю, скоро будет у тебя своя комната, как у самой настоящей принцессы!

– А что там будет, мама? – радостно захлопав в ладошки, спрашивает Соня.

– Как в настоящем королевском замке! Будет камин, будет виден из окна красивый сад с райскими птичками, а огромный шкаф будет забит самыми лучшими игрушками!

Прижав к себе малышку, поднимаю глаза к автобусному окну. Смотрю на проносящиеся мимо фасады зданий и витрины магазинов, думая о том, что любой начальник мне нипочем. Я справлюсь с любой проблемой, лишь бы мой ребенок был счастлив и имел все, что должно быть у детей.

Выскочив из автобуса на своей остановке, мы привычно заходим в продуктовый магазин. Купив все, что нужно для обеда, прогулочным шагом движемся в сторону дома. Честно говоря, идти туда – нет никакого настроения. Старуха непременно придумает новый повод для ссоры. Снова начнет оскорблять, испытывая мое терпение. Эх, мне бы продержаться всего пару недель.

Зайдя в дом, быстренько проскакиваем в свою комнату. Судя по тишине вокруг, бабушка еще спит. Впрочем, это неудивительно. Она привыкла всю ночь смотреть телевизор или заниматься совершенно не подходящими для этого времени суток делами. Может, к примеру, затеять глажку или большую стирку. А может застрять в гостях у соседки и вернуться только под утро. А потом спит до обеда.

Воспользовавшись затишьем, веду Сонечку в кухню. Пока ребенок играет кубиками, я варю суп и делаю второе. Сегодня вечером у меня снова смена. Будет сложный день. Клуб устраивает грандиозную вечеринку для богатых клиентов. Не помню названия фирмы, но они как-то связаны с морем. Нам с Костей предстоит приготовить немало коктейлей и обслужить уйму народа.