- Ну что? Что вы видите? – Слишком уж заинтересовано спросил директор музея, Раджеш Шетти.

- Да ничего особенного, почтенный Раджеш. Отао, взгляни, я что-то ничего не понимаю, какая-то белиберда. – Археолог смотрел на директора, когда Лиам говорил, и увидел на его лице непонимание и обиду. А еще – злость.

- Действительно, какие-то закорючки. Может артефакт неисправен? Почтенный Раджеш, Вы не в курсе, его об пол не били? Может, отломили кусочек?

- Вы издеваетесь? Этому артефакту тысячелетия! С ним могло случиться все, что угодно. О Будда! Ну как же так?

Лиам к этому времени убрал список с манускрипта в карман и небрежно положил артефакт на подставку, с которой его аккуратно подавал Раджеш.

- Да, жалко, конечно. Но мы ведь понимали, что так может случиться, Лиам. Не расстраивайся, – Отао чуть ли не соловьем разливался, пытаясь успокоить сумрачного компаньона. – Это же всего лишь предположение было, так и нечего расстраиваться. Так бывает. В такой науке, как археология, бывает по-разному. Ну что ты как маленький, Лиам?..

Пока Отао говорил и тем самым отвлекал раздосадованного Раджаша, парень подменил артефакт на только что трансфигурированную подделку. Он сделал это быстро и совершенно не заметно и только поэтому они смогли уйти из дома директора музея на своих двоих. При таком количестве охраны, в случае тревоги у них шансов не было. От него они сразу же отправились в министерство, где провели всю ночь за переписыванием истинного текста. Благо, что в данном случае хватало трансфигурации бумаги в бумагу с нужными надписями. Поскольку все, что для этого нужно было тут же, то трансфигурация получалась вечная. К утру, уставший Лиам заслал в дом Раджаша своего давнего знакомого – нюхлера, забрать блестяшку, а на ее месте оставить невзрачный камень. Пришлось наложить сильную, но кратковременную иллюзию на артефакт, чтобы воришка согласился ее оставить. Зверек решил, что это такое издевательство. Операция прошла, как по нотам, и зверек оборвал призыв, унося в своем кармане на пузе отвратительного качества трансфигурированный кусок хрусталя, который вот-вот станет воздухом из которого и создан. А на подставке остался настоящий артефакт.

Уже после того, как оба археолога отоспались, Отао прямо спросил Лиама, почему тот не сказал Раджашу правду. На что Лиам ответил:

- Его фамилия Шетти.

- И что?

- Это буквально значит купец, на старом хинди. Он потомок того купца и очень хотел присоседиться к нам. Я не против отдать то, что мы найдем в музеи, да и его четверть клада меня мало интересует. А вот то, что он бы увязался за нами, и пришлось бы караулить не только его жизнь – очень уж он неуклюжий – но и его алчность… Очень нехорошо могло бы все это закончиться. Постоянно оглядываться за спину в таком деле, просто не позволительная роскошь.

- Вот оно что… Тогда понятно. Хорошо, что я решил тебе подыграть.

- Угу, спасибо, кстати. А где твой друг Жорж?

- Я ему еще вчера рассказал, что делает «Глаз Змеи», так что, он отправился домой, в Багдад, выправлять бумаги на временное владение и просьбу о предоставлении артефакта для проведения экспериментов. Все-таки штука дорогая, как ни крути.

- Так он собирается через МКМ это провернуть? Раджаш не отдаст гордость семьи для экспериментов. К тому же я уверен, мы не открыли и десятую часть его свойств за эту ночь.

- Вот как? С чего такой скептицизм к моим умениям? – Совершенно не обиделся Отао.

- С того, что я все время замечал какое-то мелькание на периферии зрения. Я просто уверен, что это только один из режимов его работы, а на манускрипте существуют надписи в несколько слоев. Думаю, ближе к концу, когда купец более или менее научился с ним работать.

- Вот как?

- Это только мое предположение, все-таки ты у нас археолог и вообще…

- Я-то «и вообще», как ты и сказал, – хмыкнул археолог. – Только я никакого мелькания не заметил.

- Может это что-то возрастное?

- Ты намекаешь, что я старый? – Уже искренне возмутился тридцатишестилетний маг.

- Да ну тебя, для мага ты совсем молод. Нет. Я тут читал исследование одного ученого. Наш, кстати, яйцеголовый, британец. Так вот он утверждает, что некоторые звуки люди могут слышать только до семнадцати лет, а потом все. Что-то там меняется в слуховом аппарате и баста.

- Вот оно что? Нет, я такого не читал. Впрочем, я читаю больше периодику по своей профессии, а целительство с медициной меня не очень волнуют, уж прости, Лиам.

- Да не извиняйся, это вполне логично. Но как идея, она вполне приемлема. Возможно, ребенок прочтет еще больше.

- Знаешь что? Я передам Жоржу твои слова, а там посмотрим, сколько тайн еще хранит этот манускрипт.

- С превеликим удовольствием. А пока, наш путь лежит прямиком за Жоржем. В Багдад.

- Именно. Идем собираться? – С энтузиазмом потер ладони историк. Лиам только вытащил из кармана малюсенький рюкзачок, намекая, что все свое носит с собой.

- Из шкурок Мокко?

- Ага, полезная ящерица. – Умеет сжиматься, но главное, что ее шкура так же имеет это свойство. – Заказал недавно, очень уж удобно. Внутренний расширенный объем не меняется, зато так здорово, что нет нужды таскать рюкзак на плече.

- Угу, я пожалуй, тоже подумаю об этом. Но позже. Подождешь здесь?

- Нет, встретимся в портальном зале.

- Отлично. – Отао умотал за вещами, а Лиам дошел до портального зала и присел на скамеечке, в ожидании. Он спокойно перебирал воспоминания листов манускрипта и сопоставлял с переводом. Пытался выяснись саму систему, по которой шла расшифровка, но у него просто не получалось.

- Нужно будет попробовать в разгоне, но это потом, – пробормотал маг.

- Что попробовать? – спросил, будто из ниоткуда вынырнувший Отао.

- Разобраться с расшифровкой.

- Ааа, понятно. Я не знал, что ты уже владеешь ментальным разгоном. Давно? – Тут же заинтересовался археолог.

- С четырнадцати лет.

- Ого! Ты талантлив, Лиам.

- Я знаю, спасибо, Отао. Пошли?

- Да, идем.

Переход из Калькутты в Багдад прошел быстро. Документы Отао предъявлял на себя и состав экспедиции, то есть Лиама, так что парень снова для всех куда-то исчез, а следы его затерялись в магической Индии. Сам же он оказался в Ираке.

Магический Багдад оказался изумительным, наполненным волшебством и непоколебимостью городом. Словно само время замерло и теперь внимательно следила за всем внутри волшебных стен. Мудрецы, как здесь называют магов, одевались так же, как тысячелетие назад, а продавцы в лавках магами не являлись вовсе. Все они были сквибами. Здесь, как и во всем мире, сквибы были людьми второго сорта, а потому их с удовольствием использовали для такой простой работы. Продавцы, официанты и многие другие, они прочно заняли свою нишу и вверх не стремились. При этом, совсем уж бесправными тоже не были. Маги, которым принадлежали рабочие контракты сквибов, были обязаны их защищать, причем по закону.

Сам город Лиама впечатлил. Население более двенадцати миллионов человек, старые стены, помнящие древние времена, минареты, простоявшие многие сотни лет, базар настолько цветной и яркий, что захватывает дух и восточный колорит, который так трудно понять европейцу. Лиам гулял по городу, то в восхищении, то в отвращении. И чем больше он там проводил времени, тем больше понимал, что цветущий и яркий центр и грязные окраины, это как качели. Парень не совсем понимал, зачем пусть и слабым, но магам, жить в грязи и призрении на окраине Багдада, когда они могли бы устроиться в любой точке земного шара. И лишь позже, отбившись от шайки уличных бандитов и опросив их хорошенько он понял, зачем. Они слишком слабые маги, чтобы учиться в Агробе, дольше третьего курса. А это, по сути, начала зельеварения, немного простейших чар, немного трансфигурации да нумерология с началами рун. И все. Они просто не могут соперничать с сильными магами, а потому нигде не нужны. Они не сквибы, которых с удовольствием берут на контракт, делая практически полностью зависимыми от себя. И по факту, даже толком колдовать не могут. Вот такая вот средняя прослойка, которая просто никому не нужна.