Парень честно пытался представить, чем тут можно помочь. Пытался и находил сотни вариантов. От простейших, распространенных в Англии магических ферм и разведения животных на мясо, которое в послевоенные годы подорожало и в магическом мире, до выращивания ингредиентов для зелий. Более того, какой бы личной силой не обладал волшебник, это не закрывает ему путь в окклюменцию, да и лигелименцию, если на то пошло. Конечно, это годы и годы труда, но все-таки, это возможно. Все это, не считая целой отрасли, столь сильно развитой в Индии, где с огромным удовольствием покупают заряженные магией накопители. И пусть слабый маг будет заряжать средний накопитель не час, а неделю, но в месяц, это все равно более двухсот галеонов! Так и не поняв толком живущих на окраинах магов, Лиам вернулся в центр. Теперь он не захватывал дух, он стал памятником былого могущества живущих здесь в прошлом магов. К нынешним жителям отношения не имеющим.

- Ну что? С чего начнем, Отао?

Устроившись в гостинице центрального района Багдада, Лиам не стал рассиживаться. Более или менее поняв и приняв этот город, ему не терпелось начать искать.

- Хм. Пока что я не знаю, Лиам. Смотри, купец пишет: «Мы вышли из Багдада по воде. Реки могучего Евфрата несли нас на встречу с моим добрым другом и верным партнером Дари аль Джаббар, прямиком в Ассирию. Ему везу я чудо из чудес, что выменял я у мудреца в великом Вавилоне, граде мудрецов, воинов и жрецов Могущественного Мардука. Мудрецу были потребны ковры, и он забрал самые прекраснейшие из тех, что у меня были. Говорил, что желает сделать летучий ковер. Я поверил, ибо встречал такое чудо в прошлой своей поездке, в которой и встретил прекрасную Эм-меку, мою пятую жену поныне. Вот она, рядом со мной, своим мужем, ибо не пожелала отпускать возлюбленного в дальнее путешествие одного. А другу своему, Дари, я везу то, чем расплатился за ковры кудесник вавилонский. То не просто медная лампа, ибо внутри нее могучий дух заточен, джинном прозываемый. Может он исполнять желания хозяина лампы, пусть и не все. Может сжечь что-то, а может и погасить огонь, правда, как признался мне сам дух, в этом он не силен. Однако, не в этом его сила великая. Может он из ничего создать пищу и воду и вино, усладу моего чрева. Может и многое иное, однако перечисление займет много времени, а жена моя подает понятные любому мужу знаки, телом своим меня завлекая. А потому не стану ждать, а допишу в следующий раз…»

- И в чем проблема?

- Для начала в том, что Евфрат течет не в сторону Ассирии, а наоборот. С севера на юг. Так как же, позволь узнать, река могла нести его по воде, якобы сама?

- Понятия не имею. Однако подозреваю магию. А что дальше?

- Дальше, насколько я помню перевод, «Лампа Алладина» до Ассирии не доехала, как собственно и сам купец. Видимо неспроста пятая жена с ним отправилась.

- Цинично, но вполне возможно. Думаешь, она его во сне прирезала?

- Все может быть, ведь это буквально последние строки, а «Глаз Змеи» остался в семье купца на многие тысячи лет. А значит, кто-то все-таки вернулся на родину и привез не только артефакт, но и сами записи. Тоже, как ты понимаешь, возникают вопросы. Ведь кроме жены купца, возвращаться домой никому из них было не нужно. У наемных рабочих обычно свои дома. И пусть в караване было много рабов и личных слуг купца, они тоже могли быть совсем не в восторге от своего положения, а потому, вполне могли сделать ноги. Много нюансов.

- Это я и так понимаю, но почему ты затрудняешься с началом поисков? – Спросил Лиам.

- А ты бы с чего начал? – Тут же отбрил Отао.

- Прошел бы по маршруту самого купца. Там же есть карта, я сам ее видел.

- Ну, есть, а дальше-то что? Тысячи лет прошли.

- Но место предполагаемой высадки же есть?

- Есть, – кивнул археолог.

- Вот и поехали туда.

- Да какой в этом смысл? Там стоял небольшой городок Джавахир и больше никаких достопримечательностей.

- Хм. Ты точно ничего не перепутал в названии?

- Да вроде нет, – непонимающе проговорил Отао.

- Вот скажи мне, как такой известный ученый может не знать арабского, а?

- Да зачем мне? Я ношу амулет переводчик, и поговорить могу на любом известном языке.

- Ну тогда скажи мне, о великий копатель сокровищ и прочих разбитых тысячелетия назад черепков. Что значит Джавахир с арабского?

- Это имя, вроде бы. Означает что-то вроде «драгоценности». А что?

- А то, что это еще и «сокровища», тут от контекста зависит. В нашем случае, Отао, так могли назвать местность, которая приносит баснословный доход. Но это бессмысленно. Нормальных путей к столице у него нет, значит, тут что-то другое и ничего здесь не добывали. Торговля? Тоже невозможно, опять-таки, из-за дорог. Лично я ставлю на контрабанду. Местечко отличное. Далеко от дорог, никто лишний не сунется. А дельце-то выгодное баснословно, по любым меркам. Думается мне, что в те времена так же, как и сейчас, были предметы вне закона, но за которые знающие люди платили чистейшим золотом.

- Возможно, но все это только предположения.

- Это так, но их можно легко проверить. – Очертил идею Лиам.

- И как? – Заинтересовался Отао.

- А просто. Как ни странно, но контрабандисты обычно норовят зарыться под землю, словно кроты. А в том месте хватает гор, сметенных временем и песком. Так что основание-то каменное. Я вот как мыслю. Провести там десяток ритуалов познания земли, из тех, старых вариантов, да и найдем сотню другую пещер под землей. Так и поймем, прав я был, или ошибся.

- И ты хочешь сказать, что знаешь такие ритуалы? – Улыбнулся археолог.

- А ты, значит, не знаешь? – Удивился Лиам.

- Я-то знаю, но откуда ТЫ их знаешь? – Продолжил давить Отао.

- Ты ведь сам пустил меня в свою библиотеку, или запамятовал?

- Вот оно что… Да, об этом я как-то не подумал.

- А стоило. – Лиам только улыбнулся, думая, что при нужде, он и сам бы составил подобный ритуал за пару тройку часов. Ничего сложного в них нет, а пользы бывает много. К тому же, их разновидности, направленные на понимание самой почвы, весьма распространены у гербологов. Они такие ритуалы десятками используют, так что основа вот она, бери и пользуйся. – Ну так что, проверим?

- А проверим. Я тогда в министерство, выбью у них два портала, туда-обратно и перешлю тебе твой совой.

- Хорошо. Если что, я на центральном базаре, – уже выходя, вскинул руку Лиам и был таков.

Центральный базар Багдада мог предложить магу почти все, что только можно. От цветастых ковров и шелковых одеяний, до небольшого рабского рынка. Правда людей там почти не продавали, разве что должников, но сам факт того, что в двадцатом веке здесь все еще есть рабство, как-то угнетал. А вот всевозможных нелюдей, вроде вейл и прочих «приравненных» к людям по разуму, продавали вполне официально. Так что, Лиам прошелся по рядам, заглядывая в разумы разных людей и нелюдей. Самые разные судьбы сплетались в его разуме в цветной ковер людей, бумаг, фактов и связей между ними. Столько грязи, столько естественной внутренней человеческой тьмы… Пока он не встретил ее.

За решеткой, в низенькой, не дающей даже встать в полный рост клетке, сидела молоденькая девушка. Человечка, между прочим. Ее аура ровно светилась синеватым светом, с явными проблесками ярко красных всполохов азарта. О да, эта молоденькая девушка не унывала. Пусть она воровка, пусть ее даже поймали, но она знала, что ни один замок, каким бы замудренным он не был, ее не удержит. Камиля была очень слабой волшебницей, но ей сулили отличное будущее в борделе. Миниатюрная, похожая на девочку, она пользовалась бы огромным успехом у любителей помладше. Однако, девушке повезло. У нее был небольшой дар. Она могла при определенном сосредоточении, проникнуть внутрь любого замка, а после и вскрыть. Она как будто ощупывала его чем-то, а потом, чуть поднапрягшись, становилась твердой внутри него, и поворачивалась. Поняв, что это ее шанс, она сбежала от приемной матери, поставлявшей девушек в бордели всего «нижнего» Багдада и стала домушницей. И у нее неплохо получалось, пока она не попалась в магическую ловушку. Откуда такое дорогое удовольствие в доме старосты района, она так и не поняла, однако, тот не стал с ней даже разговаривать. Он сразу же продал ее распорядителю торгов. И судя по сумме, они были давно и плотно знакомы. Все-таки, она не стоила трех сотен галеонов. А затем, она оказалась в низкой клетке в пятиэтажных рядах сотен подобных, дожидаясь продажи.