Пролог
Стоял изумительно холодный июнь одна тысяча девятьсот сорок восьмого года. Обычно, к этому времени даже в холодной Шотландии, где и находился огромный, полный тайн и волшебства, замок Хогвартс, наступало тепло, но не в этот год. Этот год словно поставил себе целью стать самым промозглым, холодным и пробирающим до костей. Говорили, что лето станет жарче, но нет. И на старуху бывает проруха – ошиблись, что старики, что упомянутые старухи, живущие в Хогсмите. Эта деревушка на три сотни домов, что стоит совсем недалеко от огромной школы для юных волшебников, насчитывала, наверное, рекордное количество стариков в Англии. Волшебники, которыми она населена, вообще не стремятся умирать, а магия, что струится в их жилах, только помогает им в продлении бренного существования. Если смотреть от самых ворот Хогвартса, то вооон в том доме, третьем по главной улице, справа, живет маг и волшебник, магистр зельеварения, всемирно известный эликсировед и целитель, Ричард Рыжий. Ему минуло три сотни лет, но он не то что к смерти не готовится, он вообще уверен что эта великая сущность никогда к нему не заглянет. И глядя на него, многие были склонны с этим согласиться. Выглядел он едва на сорок, и душой оставался молод. Словно веселые детские проделки, обретшие видимые воплощения, в его голубых глазах плясали чертики. И он такой в Хогсмите не один.
Да что далеко ходить, самому Директору Хогвартса, Армандо Диппету, в этом году исполнилось триста двадцать семь. И именно он, могучий маг, прекрасный преподаватель и не менее превосходный политик, теперь смотрит с высоты школьной Часовой Башни на своих учеников. Кто-то пробыл в Хогвартсе только год, они едва начали свой путь к постижению волшебства, и теперь, когда учебный год закончился, с радостью стремятся вернуться по домам. К любимым родителям, по которым очень скучают, к семьям, к друзьям, оставленным дома и привычному течению детской жизни. А кто-то отучился все семь лет и теперь покидает родную школу навсегда.
Глубокие темные глаза из-под кустистых бровей выхватывают еще одного ученика. Легкое напряжение воли и зрение обостряется так, как не каждый ястреб умеет. Филипп Руарье. Это молодой француз с нелегкой судьбой. Армандо знает каждого своего студента и как минимум, важные вехи и события в их жизнях. Филипп сирота, но к счастью, его забрала из Франции английская родня. Так он попал в Хогвартс, лучшую школу волшебства в мире. Этот титул заслужен, а потому такая фраза произносится без доли сарказма. Образование Хогвартс дает прекрасное и разностороннее. Считается, что после него можно поступить в любую магическую Академию без экзаменов. Будь это магическая Сорбонна, Салемский институт или Эдинбургский университет, везде выпускника Хогвартса примут с распростертыми объятиями. Но Филиппу в них путь заказан, у него на это просто нет денег, а родня за дополнительное образование четвероюродного племянника не отдаст двадцать пять тысяч галеонов. Об этом Армандо тоже знал.
Зрение мага на мгновение пришло в норму, и снова стало невероятно острым. Однако теперь директор смотрел на другого человека. Валенсия Паола Герреро. О, имя этой юной леди – Валенсия (итал. Властная) и подходит, как никому прежде. И по чести сказать, Армандо сомневался, что когда-нибудь после это имя хоть кому-то подойдет больше. Эта маленькая леди имела столь властный характер, что даже директор волшебной школы иногда недоумевал. Впрочем, теперь это не его проблемы, ибо она одна из счастливых выпускниц и более того, одна из немногих, у кого в табели нет ничего, кроме «Превосходно». Умная девушка, но общение с ней может доставить удовольствие только ярому мазохисту.
Глаза мага снова и снова перебегали с одного ученика на другого, как его внимание обратилось на среднего роста юношу. Не сказать, что парень был красивым, но мог быть завораживающе прекрасным, словно за его спиной смеются сами Боги. Не сказать, что силен, но воля этого приятного подростка была совершенно несгибаема. Не сказать, что гений, но он мог заставить свой разум работать с такой точностью и силой, что оставалось только удивляться, почему он еще не доктор наук к своим, о ужас!.. семнадцати годам. Но все это объяснялось очень просто. У этого подростка оказалась склонность к легилименции, которую он крайне успешно развивал с двенадцати лет. К слову, невозможно развивать способность к чтению мыслей и памяти, имея не организованный и неотточенный до бритвенной остроты разум, а потому, к выпуску он мог делать со своим разумом удивительные вещи, неподвластные куда более мудрым и многоопытным магам. Сильнейшая склонность дала ему преимущество, и он не забросил этот потенциал. Тогда еще маленький мальчик твердо взглянул в лицо правде и реализовал его на все сто процентов. Армандо всматривался в лицо своего выпускника и совсем его не понимал. Имея такие превосходные задатки в других направлениях волшебства, молодой человек ими практически не занимался, отдавая свое предпочтение именно ментальным наукам. А ведь мог бы уже стать подмастерьем трансфигурации и превращений, а то и мастером, с таким-то воображением и честно сказать, весьма впечатляющей магической мощью. Но нет. Молодой человек занимался трансфигурацией ровно настолько, что бы иметь твердую «Превосходно» и не более. И так со всеми предметами. Армандо его не понимал. Лигелиментов опасаются, так зачем столь упорно этим заниматься? Да и обязательная регистрация в Министерстве, кому это надо? Сам Армандо был мастером лигелиментом, но у него и вариантов иных быть не могло. Директор Хогвартса обязан им быть.
Армандо снова всмотрелся в лицо своего ученика. Приятного теплого цвета, карие глаза, смотрели на мир несколько иронично, но с небольшим вызовом, словно заранее готовясь принять волну, разрезая ее носом могучего фрегата. В этом директор его одобрял, он тоже считал, что море жизни толком не предсказать – то штиль, то шторм такой силы, что весь мир трясет. Недавно прогремевшая мировая война, лучшее тому доказательство. Чуть тонковатый прямой нос, остатки детской припухлости, волевой подбородок и высокий, умный лоб. Молодой человек что-то сказал своей подруге-однокурснице, качнув головой, и откидывая со лба темно-русые прямые волосы. Чуть взмахнул рукой, трансфигурируя из воздуха серо-золотистую ленту и она тут же взлетела, перехватив отросшие за год волосы, собирая их в небольшой, но плотный хвостик. От падения челки на глаза это не спасло. Парень раздраженно подул на нее и снова тряхнул головой, не только откидывая мешающие волосы, но и вытряхивая саму мысль о них. Вероятно, решил постричься.
Именно об этом странном студенте и пойдет речь в этой истории. Студенте, по имени Лиам Генри Картер.
Глава 1
Хогвартс-Экспресс издал очередной гудок, прощаясь со студентами школы, и умиротворенно замер. С кем-то он попрощался на лето, а с кем-то на многие годы, когда выросшие и уже семейные волшебники приведут на вокзал своих детей. Лиам был выпускником, а потому возвращаться в замок в ближайшие годы не планировал. Последний год в Хогвартсе он досидел с изрядным трудом. Скука стала для него серьезным испытанием, ведь ничего нового для него на уроках давно не было. Он полностью закончил изучать школьную программу по всем предметам еще в середине пятого курса, и оставшееся время в школе посвятил двум вещам. Оттачиванию трех десятков заклинаний до такого уровня, чтобы даже палочка была для них не нужна и своей страсти – призыву. О, в этой магии он не знает себе равных. И нет, Лиам не демонолог, нет. Он призыватель. Он может призвать любое известное существо. Будь то обычная корова или волшебная Жар-птица, феникс, если говорить привычными англичанам словами. Будь то обычный кот или известный своей… «хозяйственностью» нюхлер. Все ему по плечу. Другое дело, что договориться с призванными существами куда как сложнее. Для одних нужно знать и понимать их повадки, и этого достаточно. Для других… тут без лигелименции не обойтись и именно из-за этого он посвящал столько сил именно этому направлению.
