— Cojones![20] — выругался Эспада. — Ну и скотина!

— Тихо, — повторил Петренко. — Ну!

— Начальник, — рискнул вмешаться я, — пока мы этого учёного козла слушаем, наших и ваших парней ни за что пошинкуют.

— Вас давно пора под корень извести, — парировал Петренко, но всё же кивнул одному из бойцов. — Отзывай людей.

Парень кивнул и бросился выполнять распоряжение. Петренко снова вперил в научника тяжёлый взгляд, не предвещавший ничего хорошего. Остальные «ботаники» своего коллегу больше защищать не пытались, только сгрудились в сторонке, словно испуганные бараны, и настороженно перешёптывались. Злодей понял, что остался в одиночестве, и чистосердечные признания посыпались, как горох из драного мешка.

Бедняга Чиж сопровождал «ботаника» Сергея Сергеевича на прогулке и во время привала подвергся нападению мутанта-уховёртки. Крайне редкая и опасная тварь, забирается человеку или зверю в ухо и пожирает мозг. «Ботаник» вместо того, чтобы помочь, возжелал изучить мерзкое насекомое и ничтоже сумняшеся оттяпал башку своему умирающему бодигарду. Упрятал в контейнер, вернулся на Росток и рассказал сказочку про злых свободовцев.

Петренко слушал и чернел лицом, его бойцы стискивали винтовки так, что трещали приклады, учёные коллеги Сергеича старательно возмущались. За перевёрнутым вагончиком пряталась Леночка и время от времени выглядывала убедиться, что коханый в безопасности. Поймав её взгляд, я покачал головой и сделал знак убираться, но она не послушалась.

Начали возвращаться со Складов квады, волоча убитых и раненых. При виде меня и Эспады долговцы хватались за оружие, но Петренко был неумолим и калечить нас не позволил.

Хорошо, когда добрые предчувствия сбываются, всегда бы так. Мои помятые рёбра и разбитая физиономия не в счёт, зато жив остался. И Эспада тоже. Вот только «Выхлопы» у нас Петренко отобрал, отомстил за свою испорченную коллекцию. Скрягу чуть кондратий не хватил, но мы отбрехались как-то.

И Повар вернулся. Два дня на Ростке он жрал грибы Эспады и метелил в хвост и в гриву на Арене кого ни попадя, долговцы уж отчаялись завалить его по-честному. А когда началась заваруха, Повар выломал пару стальных прутьев в своей клетке и улизнул под шумок. Берсерк, хули.

Мы с Эспадой стояли в логове Лукаша и отчитывались о проделанной работе. Точнее, я отчитывался, герой дня Эспада предпочитал скромно отмолчаться. Лицо командира было бесстрастным, словно у вожди ирокезов, но я чувствовал, что он доволен.

Потери с обеих сторон были невелики: пара убитых долгарей, пара наших, а раненых никто не считал — живы, и ладно. А вот учёные ушли целёхоньки, не считая подстреленного Эспадой. Откупились ценной инфой, обещали подбросить много вкусного, вроде экзоскелетов нового поколения, всякого оружия повышенной убойности и патронов без счёта.

— Что за информация? — немедленно спросил Лукаш.

— Да фигня на самом деле, — поморщился я. — Воронин с пеной у рта разыскивает какого-то одиночку, что увёл у него из-под носа парочку дисаров. А еще спятившую бабу-«ботаничку», укравшую из лаборатории Сахарова контролёра невиданной силы. Учёные уверены, что воришки спелись и сейчас обитают на Болотах.

— Дисары, говоришь, — пробормотал командир и задумался.

Я терпеливо ждал, делая вид, что мне ни разу не хочется спать, жрать и обработать зелёнкой разукрашенный долговцами фасад. Подозрительно бодрый Эспада выжидающе пялился на Лукаша и, казалось, был готов мчаться хоть к чёрту на рога и выполнять очередное задание. Видать, успел забежать к себе в каморку и закинуться чем-нибудь энергетическим. Я уже начал проваливаться в сон, когда внезапно заговоривший Лукаш заставил меня вздрогнуть и проснуться.

— Хорошо бы Воронину помешать. Дисаров он, скорее всего, ликвидирует, но может и прибрать к рукам, а нам это не нужно.

— А? — я никак не мог сосредоточиться.

— Очнись, Макс! — рявкнул Лукаш. — Хорошо бы найти добровольца, максимум двух, и отправить на Болота. Большой отряд не дам, мало ли. Имена этого одиночки и его чокнутой бабы известны?

— Мужчину зовут Карлсон, а женщину Недотёпа, — обозначился Эспада. — Comandante, позвольте, я пойду.

Я моментально проснулся. Вот уж не ожидал от друга такой подставы. Меньше всего мне сейчас хотелось покидать базу и месить болотную грязь в поисках этого зоопарка.

— Очень хорошо, — сказал Лукаш, — но Макс мне нужен здесь. Ищи напарника или отправляйся один.

— Я пойду один.

— Тогда — доброй Зоны.

Лукаш махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. Едва мы оказались на улице, я схватил друга за плечо и зашипел:

— Ты спятил? Думаешь, я не понял, зачем ты на это подписался? Леночки мало? Решил весь женский контингент в Зоне перещупать?

Латинос усмехнулся и покачал головой. Я уже видел, что отговаривать его бесполезно, упёрся как баран. Но я был прав, прав — всё дело в этой «ботаничке» Недотёпе. Эспада и не спорил.

— Они её убьют, amigo. Тут и так женщин почти нет, а они хотят, чтоб вообще не было. Если бы Лукаш не сказал, я всё равно ушёл бы. Дело чести настоящего caballero[21]!

— Дебил ты, а не кабальеро, — в сердцах сказал я, но больше не спорил.

Мой сон, жратва и зелёнка накрылись медным тазом. Вместо этого мы чуть ли не всей базой собирали Эспаду в дорогу. Латинос запер свою каморку с наркотой, а ключ отдал мне, строго настрого запретив пускать туда Повара чаще, чем раз в неделю. Некоторые, особенно Повар, искренне горевали об уходе Эспады, но основная масса народу испытала облегчение. Похоже, вечером намечается грандиозная пьянка по этому поводу.

Эспада вышел за ворота базы, обернулся и отвесил нам изящный поклон.

— Adios, mis amigos[22], — сказал он и, более не оглядываясь, зашагал по дороге.

С тех пор прошло много времени, но он так и не вернулся. То ли сгинул, как многие до него, то ли покинул Зону. Были в моей жизни с тех пор другие хорошие друзья, но такие, как латинос — никогда.

Однако его история была бы неполной, если я не расскажу о том, что случилось в ночь после ухода Эспады. Проводив друга, я наконец наелся, обмазался за неимением зелёнки йодом и завалился спать в каморке Эспады. Не хотелось мне сегодня отсыпаться в общей казарме под пьяные вопли соклановцев.

Всё путём, я спал и видел сны, в которых Повар на Арене жонглировал отрубленными головами, а потом вдруг ни с того ни с сего проснулся. Некоторое время лежал, раздумывая, что же меня разбудило, и тут в дверь кто-то осторожно поскрёбся.

Я почему-то сразу решил, что это Повар пришёл за грибами. Наверное, потому что он только сейчас мне снился. Я распахнул дверь с твёрдым намерением гнать его отсюда пинками, но на улице никого не было. И тут я едва не выпрыгнул из собственной шкуры. Снова.

От стены отделилась густая тень и затолкала меня обратно в каморку, зажимая рот мягкой ладошкой. Чисто на рефлексах я скрутил злодея и от души приложил об пол. Снизу раздался приглушённый крик. Женский.

— Леночка? — изумился я. — Но как ты…

— Кверху каком, как обычно, — прошипела Леночка, поднимаясь с пола и ощупывая лицо. Под её глазом стремительно наливался полновесный фингал. — Как ты с женщиной обращаешься, мерзавец?

— А не фиг бросаться на мужиков из темноты, — огрызнулся я. — Ты и твои приятели долговцы совсем охренели, шляетесь тут, как у себя дома.

— Где Хавьер? — спросила Леночка, проигнорировав моё ворчание.

— Ушёл, — ответил я. — А он тебе разве не сказал?

Леночка отвела глаза, пошмыгала носом и наконец призналась:

— Мы поссорились. Он, собственно, из-за меня и ушёл.

Я прокрутил в уме прошедший день и пришёл к выводу, что поругаться они могли только за те две минуты, что прощались украдкой. И когда успели? Впрочем, для ссоры много времени не нужно.