На изображении :Солнце.

Жакмен ликовал. Это была победа! Такая работа не могла оставить короля равнодушным. Оставалось только посмотреть ещё две картины и можно нести во дворец.

И тут, внезапно дверь его мастерской распахнулась, пространство мгновенно наполнилось стражниками, которые приняли замысловатое построение, следом вошли пара выряженных по случаю поездки слуг, и далее вошёл сам Король. Жакмен не испугался и не удивился, в этой странной истории могло быть место всему.

Король выглядел лучше, нежели чем две недели назад. У него был отличный ухоженный вид, глаза были наполнены радостью и предвкушением.

– Я вижу, ты успел в срок, Жакмен. Отлично. Давай посмотрим, что у тебя получилось.

Жакмен спешно сложил картинки в единую стопку, чтобы проверить, хорошо ли высохла темпура и все ли картинки имеют единый размер и передал королю, mfr и не досмотрев до конца.

Король взял эту стопку в руки, на его лице была явная удовлетворенность от увиденного.

Он медленно рассматривал каждую и клал на стол. Вот уже седьмая, восьмая… Четырнадцатая, пятнадцатая…

На двадцатой была какая-то не очень приятная картина. Жакмен вспомнил ее, над голыми девами словно свершался суд.

На изображении Суд (Le Jugement (Dernièr))

Ну, не подведи, Гийом, пусть и двадцать первая будет такая же отличная!

Двадцать первая были с той же дамой, что уже изображал автор.

Жакмен негодовал: Кто же она, что художник ценит ее больше королевы в своих работах?

Но лицо короля оставалось настолько благостно и спокойно, что Жакмен решил не предавать тому большое значение.

Из под ног ее словно брали начало воды, земли, в руках у нее были символы королевской власти, но их наличие ничуть не смутило короля. Хорошо, только бы ему нравилось, у королей свои причуды.

На изображении Мир (Le Monde)

И тут произошло совершенно неожиданное. В руках у короля оставалась еще одна картинка! Жакмен рассеяно посмотрел по сторонам в поисках ответа, аподумал, что, наверное, Гийом просто выполнил одну из картин не с первого раза.

Двадцать вторая карта оказалась в руках у короля. Медленно уголки его губ, до этого находящиеся в улыбке, поползли вниз. В глаза его стали наворачиваться слезы. Его стало трясти, дрожь была настолько сильная, что была заметна всем окружающим. Казалось, король стал шевелить губами и что-то шептать. То был тихий звук. Король повторял одно слово:

– Пропал. Пропал. Пропал. Пропал. Tar Rho. Tar Rho. Tar Rho.

Картинка выпала у него из рук. Жакмен увидел сотворённое Гийомом и обомлел. На картине был изображён шут. У его ног стояли четыре слуги, меньше самого шута раза в два, почему -то один из слуг мыл ему ноги. Шут со слугами? Это что-то новое. Сверху он был одет, рубаха и попона были на нем, на голове была странная шапка с ослиными ушами. А вот снизу… Его гениталии прикрывала только узенькая набедренная повязка, которая была ему явно мала. Но это было не самое страшное. У шута было лицо Короля. Не заметить это сходство было просто невозможно.

На изображении Шут (Le Mât)

Т. н. «Таро Карла VI» или «Таро Грингонье» («Charles VI» or «Gringonneur» Deck; Le tarot dit de Charles VI) – Первая в мире колода карт Таро.

Эта старинная колода карт, нарисованная темперой и тушью с использованием позолоты хранится на сегодняшний день в Национальной Библиотеке Франции, один из немногих сохранившихся примеров подобных изделий, относящихся к эпохе Ренессанца.

Король стал хвататься за корону, пытаясь сорвать её с головы. Начинался приступ. Слуги подхватили его, стража выстроилась клином. Появился маленький слуга, которого Жакмен видел ранеею.

– Быстро. Выводим. Во дворец его! – скомандовал он, и не прошло и 20 секунд, как взвыли хлысты кучера, лошади закричали и понеслись во весь опор.

– Забрать картины. В темницу этих! – кричал слуга, указывая на Гийома и Жакмена. – хотя нет, оставьте нас здесь, есть у меня идея получше.

Жакмен стал метаться, но цепкие руки стражи уже усадили его за стол рядом с Гийомом.

– Как посмели вы рисовать такое? Откуда прознали?!! Я вытрясу из вас всю душу! Посмели насмехаться над королём и его болезнью.

Гийом подал голос:

– Простите, но так ведёт сама судьба. Король посланник её, ему суждено быть шутом. Tar Rho на восточном языке означает «Царский путь». Таков его путь.

– Как смеешь ты говорить такое про своего короля?

– Король болен. Болен за всех нас нашими грехами, нашими падениями, нашими пристрастиями. Ему придётся прожить жизнь, испытывая на себе крайности от всех этих отклонений. Раз от раза, он будет словно шут, изображать эти состояния. Его жизнь закончится только тогда, когда двадцать два наступит. Это его судьба, как бы он не пытался её изменить.

Жакмен сидел ни жив, ни мертв. Текли последние минуты его бренной земной жизни, а он так ничего и не сделал. Не женился на той замечательной грудастой соседке, что торговала самыми вкусными яблоками. Не зачал ей щекастого малыша Жака, как обещал умирающему отцу. Не заработал свои 56 су, которые так были бы ему нужны. Никчемность его жизни была на весах у дамы с восьмой картинки. Добрые дела не перевешивали плохие, и её вердикт был отрубить ему голову. Чтобы попал он к тому, чьё имя не называют в слух.

Слуга, а имя ему Вильгельм, медленно расхаживал по мастерской. Размышлял. Вешать этих двух было опасно. Король, помешательство которого снова дало о себе знать, может огорчиться от их гибели. Что же остаётся?

Дверь мастерской открылась, на пороге возник мужчина в темной одежде. Не обращая ни на кого внимания, он быстрым шагом подошел в слуге. Тот пал на колено и поцеловал руку гостю.

– Не сейчас – одернул его прибывший гость. – расскажи, что произошло.

Слуга шепотом доложил о произошедшем. Пока он в красках описывал ситуацию, рыцарь расхаживал по мастерской и смотрел внимательно на картины.

– Хорошо. Эти двое должны исчезнуть, мастерскую оставить. Стража была только своя?

– Да, мой господин.

– Хорошо, так жертв будет меньше. Двадцать вторую картинку убрать, королю по пришествии в себя рассказать, что ему приснилось. Скажешь, Жакмен принёс картины сам, получил 56 су и уехал в Британь жениться.

На этих словах, стукнув каблуками об пол, черный рыцарь удалился.

Жакмен обреченно свалил голову на грудь и от жалости к себе тихонько заплакал.

1349 год, декабрь.

Резиденция молодого дофина Карла, будущего короля Карла V Великого, Дофине, долина Роны.

43 года до первого приступа Карла VI Влюблённого

Молодой будущий король Франции Карл поморщился, перед тем как распахнуть двери своего кабинета. Там его ожидал очередной проситель. В этот декабрьский день ему никого не хотелось принимать, его самочувствие никак не хотело улучшаться. Но проситель был настойчив, уверяя, что он точно сможет помочь королю в борьбе с его недугом, измученный несколькими месяцами тяжёлой борьбы, он был готов почти на все и согласился на встречу.