Дом стоял в полумраке – все окна были занавешены темной тканью, повсюду горели лампады, в воздухе витал запах мирры. Элен прошла по темному коридору и очутилась в гостиной, представлявшей собой какое-то «ведьминское убежище» - повсюду были разные баночки, бутылочки, окна также занавешены, везде горящие лампады, какие-то травы, висящие на веревках, горящий камин. Человек, который попал сюда впервые, мог подумать, что Джода - ведьма, черная колдунья и что-то в этом роде. Но Элен прекрасно знала, что она просто плохо воспринимает солнечный свет и постоянно готовит разнообразные лекарства для всего поселения – именно поэтому комната выглядит именно так.

На столе лежал сверток. По размеру Элен сразу поняла, что это было – ее дочь. Она остановилась в проходе, не смея подойти ближе. Взгляд был прикован к этому свертку, который бездейственно покоился на столе. Кажется, она гипнотизировала его, надеясь, что сейчас он зашевелится, и из него донесется плач. Но секунда за секундой этого не происходило. Элен все продолжала смотреть на него. Она полностью погрузилась в свои мысли и ни на что не обращала внимания. Поэтому ее напугал голос Джоды.

- Эл… Уильям приходил. Я сделала, как ты просила. Вот она. – проговорила Джода над ее ухом и прошла в комнату.

Это была молодая женщина, немного постарше Элен. Она имела плотное телосложение, объемные формы и высокий рост. Из-за нетерпимости солнца ее кожа была бледной. Рыжие волосы всегда были заколоты в извечный растрепанный пучок. Джода постоянно мерзла, и поэтому на ее плечах всегда лежала теплая шаль, скрывавшая потрепанное платье. Серые большие глаза с пониманием смотрели на Элен, когда та все же рискнула подойти к столу.

- Я не верю… - тихо произнесла Элен, уже стоя у края. Она закачала головой и закусила губу. – Не верю, что она мертва…

- Прости… Я могла бы выходить ее, но… Сломанный позвоночник… Она тут же умерла.

- Ты не виновата… Ты сделала все, что могла… Это все этот…

- Ты убила его?

- Нет. Мертв другой. Этого я просто покалечила немного. Остальных ты не видела?

- Они все сидели в трактире и рассказывали, что видели. А именно – ополоумевшую женщину, воткнувшую одному из них нож в горло. Все жители переполошились.

- Плевать. Мы уйдем.

- Куда?

- Я не знаю. Но нас здесь больше не будет. Никогда. – ответила Элен. Обе замолчали, глядя на мертвого младенца. Собравшись с духом, Элен взяла его на руки. – Спасибо за все. Не знаю, что бы я делала без тебя… Прощай.

Не дожидаясь ответных слов, Элен обернулась и пошла прочь, прижимая к груди сверток. Выйдя из дома, она направилась обратно, все еще не обращая внимания на всех этих глупых жителей, которые все не могли успокоиться и таращили на нее свои глаза. Она вышла за пределы Ларна, поднялась на холм, подошла к дому. Чарли уже выкопал неглубокую яму под дубом – как она и просила. Он стоял рядом, оперевшись на лопату, и внимательно следил, как мать приближается к нему.

- Я все сделал, мам… - протянул он, когда она подошла. Элен кивнула и остановилась прямо перед ямой.

Она медлила. Ей безумно хотелось откинуть верх одеяльца, в которое была завернута девочка, и посмотреть на нее, но она боялась, что не сможет выдержать этого. Тогда она точно будет уверена в том, что малышка мертва. Набравшись смелости, Элен все-таки распахнула край, открывая маленькую головку. Девочка была недоразвита – на крошечных глазках еще не появились ресницы, на маленьких пальчиках не было ноготков, вздернутый носик выглядел незаконченным, почти не было бровей, бледная кожа была не такой, какая бывает у младенцев. Даже тоненькие губки, крепко сжатые друг с другом, были не до конца развитыми. Элен погладила ее по щеке, ласково щелкнула по носику, бережно потеребила холодные пальчики. Другой рукой она почувствовала плотную кость, выпирающую из шеи дочери - позвоночник. Медленно наворачивались слезы. Пока они полностью не застелили ей глаза, она еще раз внимательно оглядела девочку, увидела, как малышка была похожа на Томаса и на нее саму. Потеряв, из-за слез, возможность видеть, она просто приблизилась губами к ее лбу, крепко поцеловала ее и отстранилась.

- Спи спокойно, мое дитя… - прошептала Элен и вернула одеяло обратно.

Присев на землю, она медленно опустила сверток в ямку и почти минуту просидела, глядя на него. Смахнув слезы, Элен выпрямилась и посмотрела на старшего сына, который безмолвно наблюдал за этим. Мрачный взгляд почти ничего не выражал. Юноша просто смотрел вниз, иногда кусая губу. Элен погладила его по плечу.

- Можешь закапывать… - проговорила она и отошла в сторону.

Чарли нехотя принялся за дело. Он медленно и отрешенно работал лопатой, скидывая землю обратно. Элен стояла неподалеку, наблюдая за действиями сына. Никаких мыслей у нее не было. Она и не хотела о чем-то сейчас думать. Только чувствовала сильную слабость во всем теле, но не хотела обращать на нее внимание. Юноша закончил работу. Теперь под дубом возвышался небольшой холмик, под которым покоилась его маленькая сестра. Парню было не по себе от всего этого, но он старался держаться.

- Я закончил… - произнес он, посмотрев на Элен.

Она медленно пошла к дому, юноша последовал за ней. В доме близнецы пытались оттереть с пола кровь, но она уже успела немного впитаться в деревянный пол. Оба уже явно устали от этого занятия, но все еще упорно продолжали работать тряпками. Все штаны и рукава уже были перепачканы. Услышав шаги, они оба остановились и выжидательно посмотрели на вошедшую мать. Оба боялись сказать хоть слово.

- Ну и что вы так смотрите? – устало протянула Элен, садясь на стул. – Тут не было вариантов – либо мы, либо нас… - Уилл принялся снова тереть, лишь бы не смотреть на нее. – Да брось ты это… Все равно мы уйдем отсюда.

- Что? Как? Куда? – оторопело проговорил Билл.

- Не знаю… Скорее всего, в Лондон – искать вашего отца… А там…

- Но почему мы не можем остаться?

- Причины вы сейчас так упорно пытаетесь оттереть. Мне этого не простят. Сюда придут другие солдаты, и тогда… В общем, нам лучше уйти…

- Но ведь… - начал было Уилл.

- Так, я не собираюсь сидеть здесь и ждать, когда нас убьют. – резко оборвала его Элен и встала. – Бросайте все и начинайте сборы. Берите только самое нужное. – она пошла наверх.

Сыновья не посмели ей перечить и на самом деле стали собираться. Они собрали немного еды, кое-какие вещи, парочку огнив. Немного замявшись, Чарли положил в общую кучу еще и пару ножей.

В самом разгаре сборов вернулся Коул, который все это время был на пастбище. Он остановился в проходе и с детским непониманием стал смотреть на то, что происходило.

- Что вы делаете? И почему пол весь измазан? Нужно быстрее убрать, пока мама не увидела и не стала ругаться. – со знающим видом сказал он.

- Собирайся. Мы уходим. – ответил ему Билл.

- Как уходим? Куда уходим? Я не хочу уходить. – напугано проговорил мальчик.

- Тогда оставайся здесь и сиди один! – рявкнул на него Чарли. Коул обиженно надулся.

- Прекращайте. Не до этого сейчас. – встрял Уилл.

- Вот именно. – властно произнесла Элен, входя. Бросив взгляд на оружие в углу, она проговорила. – Берем то, что сможем нести, остальное – уничтожить сейчас. – и она стала завязывать в узлы все, что было приготовлено.

Сыновья смотрели с каким-то сомнением и даже испугом. Их мать, добрая, ласковая и уравновешенная женщина, всегда выглядевшая, как женщина, теперь больше напоминала какую-то властную, вздорную и сварливую революционерку, выглядевшую соответственно. Они привыкли видеть ее в платье, сорочке или в чем-то подобном, а сейчас она предстала перед ним в совсем ином виде – потертая серая рубаха с закатанными по локоть рукавами была заправлена в такие же потертые узкие штаны. На поясе висел тот самый кинжал, который она швырнула Хью в горло. Сейчас он был спрятан в ажурные ножны. Ноги были обуты в грубые сапоги, которые, кажется, были немного ей великоваты. Единственное, что осталось в ней прежнего – тугая коса, спадавшая с плеча.