- Его забрали в армию. Два года назад. И он погиб в центре Англии. – тихо ответила женщина, почти раздавленная словами Элен.

- Как я тронута… - закатила глаза Элен. – И тогда ты вспомнила о своей дочери? – та молчала. – И где же тот ребенок, которого вы так ждали?

- Он умер на следующий день, как родился…

- Неудивительно. Ты сама стольких убила.

- Да откуда же в тебе столько жестокости?! Ты всегда была такой тихой, ласковой, застенчивой девочкой!

- Пришлось убить в себе ту девочку, чтобы выжить. – Элен снова злобно плюнула на землю. Слезы испарились с ее глаз. – Все, мне надоело с тобой говорить. Прощай.

Не обращая внимания на поникшую мать, Элен прошла мимо нее, вышла в переулок и направилась прочь от площади. Томас уже было отшатнулся, чтобы она не увидела его, но сейчас Элен и армии солдат не заметила бы – перед ее глазами заново проплывали все ужасные моменты ее детства. Она вспомнила, как мать выпорола ее. Спина тут же дала понять, что эта боль еще не забыта, а шрамы останутся навсегда. Она вспомнила мертвое лицо брата, когда его принесли из леса. И слезы снова предательски потекли из ее глаз и превратили окружающие предметы в бесформенные пятна. Она ушла, не увидев Томаса. Тот только оторопело смотрел то на удаляющуюся Элен, то на несчастную женщину, все еще стоявшую за углом и не сдерживающую своей боли. Она медленно побрела вперед, вытирая слезы дрожащей, худой рукой. Вскоре, она завернула в какой-то закоулок и исчезла из поля зрения Томаса.

- Это ее мать? – неожиданно услышал он под ухом и резко обернулся. Это стоял Билл. – Да? Я угадал? – Томас кивнул. – А ты знал об этом? – снова кивнул. – Почему же…

- Я обещал ей, что не расскажу. – перебил Томас.

- Все понятно. А сейчас? Тоже не расскажешь?

- Нет. Я обещал. – твердо произнес Томас и перевел тему. – Где Катрина?

- Стоит на площади и ждет. Она не хочет разговаривать с Элен. Обиделась. И правильно сделала. У Элен крышу сносит.

- Ты ничего не знаешь. – он стал защищать ее.

- Так посвяти. – пошел в атаку Билл. Томас закачал головой. Билл хмыкнул. – Ну, как знаешь. Я сам у нее выпытаю. – он обернулся и пошел к площади. Но Томас все еще стоял не шевелясь. – Ты идешь? Или за этой поспешишь?

И Томас пошел вслед за братом, хотя на самом деле он порывался бежать следом за Элен, чтобы успокоить ее. Только он понимал, что все его старания были бы тщетны и вызвали бы в ней только бурю гнева. Пусть она побудет одна, все обдумает, сама вернется, уже спокойная. И вот тогда Томас попробует поговорить с ней. Он шел за братом, понурив голову и засунув руки в карманы. Ситуация с каждым днем усугублялась. Эта женщина не давала Элен покоя. От этого сама Элен начинала сходить с ума и не могла трезво думать об их плане. Она много нервничала, чаще срывалась на братьев, даже ударила Катрину. Томас хотел как-нибудь решить эту проблему, помочь своей любимой. Он шел за братом, не обращая внимания на вездесущую болтовню появившейся Катрины. По интонации он только заметил, что Катрина уже пришла в себя и снова радуется жизни. А Элен, наверно, сейчас плохо. Да, ей плохо. Как и в тот раз, когда она все ему рассказала. Он бы развернулся и пошел за ней прямо сейчас, если бы имел хоть малейшее понятие, где она.

Они вернулись в старушкин дом спустя 10 минут. И это было очень вовремя – над городом сгустились тучи, пошел проливной дождь. В первые минуты его появления вся земля уже была покрыта глубокими лужами. По улицам гулял сильный ветер. Катрина, сделав себе компресс для все еще опухшей щеки, сидела со старушкой в столовой, пила чай и делилась с ней полученными впечатлениями от торговой площади. Билл лег на свою постель и отвернулся к стене – он не стал говорить Томасу, что произошло, поэтому тот решил не трогать брата. Сам же Томас стоял возле окна, пытаясь разглядеть за стеной дождя хрупкую фигуру Элен. Но та, видимо, не собиралась возвращаться. Томас долго стоял у окна, не шевелясь, ожидая появления девушки. Идти искать ее не было смысла – он сам мог спокойно потеряться в городе. Успокаивала его только мысль, что Элен зашла куда-нибудь, чтобы переждать дождь. Но Томас не переставал смотреть в окно.

Вскоре, он увидел, как маленькая фигурка медленно идет к дому. И это была Элен. Она безразлично брела под дождем, опустив голову и вцепившись руками в плечи. Промокшие насквозь локоны, выбившиеся из пучка, прилипли к ее лицу, но она не замечала этого, а только смотрела на дорогу перед собой. Она вошла в калитку. Томас содрогнулся от одного ее вида. Не думая ни секунды, он схватил одеяло со своей кровати, в два шага достиг двери, выскочил из комнаты и устремился к выходу. Распахнув дверь, он слетел с крыльца и побежал к девушке, которая не прошла и половины дорожки к дому. Быстро накинув ей на плечи одеяло, он прижал ее к себе и быстро повел в дом. А она не сопротивлялась, полностью расслабив свое продрогшее от дождя и ветра тело. Томас завел Элен в дом. Навстречу ему выбежала Катрина. Не успела она что-либо сказать, как он тут же быстро произнес:

- Не стой столбом. Камин разожги. Накали кирпичи. – и повел Элен в комнату. Заведя ее внутрь, он усадил ее на кровать и посмотрел ей в лицо – взгляд был пустым и отрешенным. На лице не было ни одной эмоции. Отмахнув с ее лица мокрые пряди, он осторожно прошел по ее щеке, а затем слегка похлопал по ней. – Элен… Элен, слышишь меня? – она подняла на него свой безразличный взгляд.

- Это ты… Что тебе надо? – выдавила она заплетающимся языком.

- Ты напилась?! Элен, зачем?! Ты пьяная!

- Нет, слегка захмелевшая… Мне больше трех пинт отказались наливать… - без эмоций ответила она, смотря куда-то вниз. Томас почувствовал, как ее пробил озноб.

- Сейчас, подожди. – он быстро встал, пошел в столовую, не обращая внимания на перепуганных старушку и Катрину налил в стакан рома, который был в шкафчике над камином и вернулся в комнату. – Пей. Тебе нужно согреться.

Элен безропотно и без слов взяла стакан и приложилась к нему. Она даже не поморщилась, залпом опрокинув содержимое стакана внутрь. Взгляд все еще был устремлен куда-то вниз. Снова ее пробрал озноб. Томас забрал у нее пустой стакан, поднял ее с кровати и, скинув с нее намокшее одеяло, уже хотел было снять с нее мокрое платье, но Элен только укоризненно на него глянула.

- Опять ты за свое?.. Не трогай меня…

- Катрина! – позвал Томас.

Теперь на его месте была Катрина, которая помогла Элен снять мокрое платье, избавиться от ненужной воды и одеться в сухую одежду. Катрина не знала, где у Элен были вещи, и поэтому Элен теперь была одета в свою старую, привычную одежду – хлопковую рубаху и штаны, которые были в мешках с их последней добычей. Затем, она распустила ей волосы и стала высушивать их, при этом усадив все еще не соображающую Элен в кровать. Томас, тем временем, уже разжег камин и нагрел пару кирпичей. Завернув их в подвернувшиеся тряпки, он, не обращая внимания на щебетания тетушки, понес их в комнату. Один кирпич он положил Элен в ноги, второй – под спину. Катрина отлично справилась со своим заданием – волосы были сухими. Теперь девушка просто испуганно смотрела на обезумевшую воровку, которая так и не вышла из своего транса.

- Все, иди. Да бабке ничего не говори. – сказал ей Томас, накрывая Элен одеялом, пледом и еще чем-то. Катрина, немного постояв, вышла. Томас сел рядом с кроватью. – Как ты?

- Холодно. – проговорила Элен, продолжая смотреть в одну точку. – Хотя от рома идет такое приятное тепло… Да и кирпичи… Все равно холодно… Как и моему бедному Чарли было холодно… Я не хочу ее видеть… Я не хочу ее слышать… Даже знать ее не хочу!

- Ты бредишь. От холода. – произнес Томас и, сев на кровать, крепко обнял ее, стараясь согреть. Элен все еще дрожала. – Ничего, сейчас согреешься. Что ж ты так…

Продолжая дрожать, Элен закусила губу и, всхлипнув, уткнулась лицом в плечо Томасу и заплакала. Теперь она дрожала не только от холода, но и от собственных эмоций, собственной боли. Ее дрожащая рука легла ему на грудь крепко сжала ключицу. А Томас только бережней прижал ее к себе, все еще стараясь согреть ее и даже не пытаясь успокоить. Она сама успокоится. Он просто находился рядом.