– Ты всегда так долго собираешься? – недовольный голос Алека разрушил тишину.

Ему не понравилось? Что ж, на то и был расчет.

– Может быть, – сказала я притворно сухой интонацией, устремив взгляд в окно.

На губы так и стремилась пробраться довольная улыбка, но я поспешила их поджать.

– У тебя вообще бывает хорошее настроение, принцесса?

Мое лицо в момент исказилось в гримасе, и я повернулась к Алеку.

– Не называй меня принцессой!

Он бросил взгляд в мою сторону.

– Почему? – спросил он все в той же нервирующей меня манере «без особого желания».

Возмущение грозило вот-вот разорвать мои легкие, кажется, я хапнула слишком много воздуха.

– Потому что мне не нравится, когда меня так называют, – поспешила я выпалить на одном дыхание, чтобы он усек для себя этот момент.

Но Алек лишь усмехнулся, качнув головой.

– Не сомневаюсь, что это происходит довольно-таки часто.

Грудь начала вздыматься от глубоко дыхания, но я должна была оставаться спокойной и повторить еще раз. Вдруг до него туговато доходит.

– Просто не называй так, мне это не нравится.

– Разве меня должно это волновать? – он не переставал поглядывать в мою сторону, ожидая ответа, в тот момент, когда я, не забывая ровно дышать, мерила его гневным взглядом. А также молчать, рассчитывая, что его мозги сами дойдут до правильного ответа. – Ну, вот и решили. Как хочу, так и называю.

– Но… но… – Я буквально задохнулась. – А если я буду называть тебя как хочу? Тебе это понравится? Например… – тут я осеклась, мысленно подбирая что-нибудь более разгромное.

– Ну, – протянул он, взглянув на меня. – Как называть?

– Пусть будет, эмм… – ладно, не очень-то оригинальное, зато правдивое, – высокомерный придурок!

– Ты на самом деле обо мне так думаешь? – Алек вопросительно изогнул бровь, оставаясь при этом с беспечным выражением лица.

– Да. – Что уж скрывать, если он сам спросил.

– Ну вот, – он вернул взгляд к дороге, – а я думаю, что ты ведешь себя, как принцесса. Так что называй меня как хочешь, мне без разницы.

Плохая идея, плохая идея, плохая идея…

Я вновь начала глубоко дышать, успокаивая себя. Разве оно того стоило, терпеть болвана из-за какого-то рассказа? Я ведь даже «Гугл» не проверила, он мог солгать, и там все было написано.

Алек переключил передачу и снова посмотрел на меня.

– Как прошла ночь? – неожиданно спросил он так, словно минуту назад ничего и не было.

Я перевела на него недоуменный взгляд. Черт, если подтвердится, что у этого парня раздвоение личности, ни капли не удивлюсь. И подумав, что так оно и есть, решила, что на больных не обижаются.

– Намного лучше, – ответила я, но голос меня все же выдал.

И почему у меня не получалось относиться к его издевкам проще? А он явно издевался, получая удовольствие от моей реакции.

Алек пару раз кивнул, поджав губы. Казалось, он задал вопрос, ответ на который и так был очевидным для него. Я расценила подобное, как попытку сгладить напряжение, но не удалось. Оно по-прежнему ощутимо царило в воздухе, и я понятия не имела, как взять свое состояние под контроль.

Зато Алек знал, как все исправить, заглушив разъедающую нервы тишину. Он потянулся к магнитоле и щелкнул по сенсорному экрану, после чего из динамиков послышались звуки ударных барабанов. Стук его пальцев по рулю в такт заигравшей музыки привлек мое внимание, и я позволила себе задержать взгляд. А именно на левой руке, той, которой он тарабанил. Мои глаза медленно скользили вверх по его коже, золотистой и нереально гладкой, пока не остановились на коротком рукаве футболки-поло, из-под которого выглядывали три острых хвостика татуировки.

Каким-то чудным образом я позволила своему воображению разыграться, представляя весь рисунок тату на обнаженном плече, а далее моя свихнувшаяся фантазия плавно перешла на грудь. Отчего-то я была уверена, что она была твердой и мускулистой на ощупь, судя по его идеальному телосложению.

Не то чтобы я хотела ее коснуться…

Хотя?..

Внезапно, я поняла, как далеко зашла в своих мыслях, и бессознательно прикусила губу.

Это не должно было сводить с ума, но в салоне температура поднималась все выше и выше, а мне едва хватало воздуха, чтобы оставлять дыхание ровным.

Прекрати на него пялиться!

Мои глаза на космической скорости поспешили подняться и сразу же наткнулись прямо на зажегшиеся нахальным блеском глаза Алека.

Вот же позор…

На щеках зарделся яркий румянец. Меня поймали за разглядыванием и не собирались скрывать этого. Его глаза то косились на меня, то на дорогу, а на губах сияла самодовольная ухмылка.

Черт. Я разнервничалась, как никогда ранее, и мигом отвернулась, скрывая свой стыд.

Алек интересовал меня?

Нееет.

Нет…

Может совсем немного?

– Как ты держишься? – его голос привлек меня, останавливая ерундовые мысли.

«Чтобы не представлять в мыслях твою обнаженную грудь?» Очевидно, что не очень-то удачно.

Молясь, чтобы он спрашивал меня не об этом, я посмотрела на Алека, на моих щеках стойко держался румянец, а в груди все трепетало из-за неясности моего поведения.

– В смысле? – попыталась проговорить я беспечным тоном.

– Ты кажешься спокойней, в отличие от прошлого нашего разговора.

Спокойней? Если так, то очень этому рада, потому что я совершенно не спокойна. Однако мое состояние вызвано абсолютно другими причинами. Поэтому я пожала плечами, отвечая неуверенно:

– Решила, что буду паниковать после того, как все узнаю.

Так и было, я не понимала, каким именно образом, но у меня получилось заблокировать эмоции.

– И как? Получается?

– Как видишь, я еще не трясусь от рыданий и не бьюсь головой о приборную панель, – я автоматически перевела взгляд на нее, представляя эту жалкую картину. – Возможно, позже… Но не сейчас.

Алек моментально покосился на меня, вероятно, чтобы убедиться в достоверности слов, а потом перевел взгляд на приборную панель. На его губах мелькнула ухмылка, очевидно, он так же представил эту позорную картину.

Боже, я сама же подбрасывала Алеку причины повеселиться надо мной. Я поскорее попробовала отыскать в голове вопросы, которые еще не так давно меня очень интересовали. Пока не села в эту злосчастную машину и не позабыла обо всем на свете.

– Почему ты оказался в том же клубе? – наконец-то вспомнила я вопрос, который являлся одним из самых подозрительных.

То, как Алек озадаченно нахмурился, означало, что он меня не понял.

– В четверг ты с братом приехал в тот же клуб, где я отмечала день рождения. Почему так совпало?

Хотя я уже догадывалась, что это не совпадение.

– Слышал разговор, – ответил Алек, совсем не ответив на вопрос.

Я пришла в замешательство.

– Ну… – протянула я, растерявшись. – Это объясняет, как ты там оказался. А остальное?

Алек упрямо смотрел на дорогу.

– Тебе исполнялось восемнадцать. Я еще несколько дней назад предполагал, что ты чистокровка. Вот только твоя фамилия наводила на сомнения…

– Что с ней не так? – перебила я.

Алек пожал одним плечом:

– Нет фамилии Майер среди чистокровных, – он сделал паузу, чтобы посмотреть на меня. – Но потом я узнал, что тебя удочерили.

Он осторожно косился в мою сторону, ожидая моей реакции. Но я больше напряглась не от темы удочерения, а от того, что Алек знал об этом.

– Как ты узнал? – едва контролируя свой голос, сухо спросила я.

– Все тот же талант.

Его заносчивость невыносима. И я еще раз мысленно напомнила, какой на самом деле у него талант.

– Кстати, если тебе интересно, день рождения у тебя не пятого сентября, – неожиданно добавил он. Я заострила на нем злой, вперемешку с вопросом, взгляд. – Когда мы столкнулись в коридоре, убедился, что ты не человек. Тебе тогда уже исполнилось восемнадцать.

Алек говорил с выдержанными промежутками времени, оставляя мне возможность подумать и заговорить. Но я этого не делала. Слушала и не могла поверить, что мы говорили сейчас обо мне. И этот парень знал, по каким-то неведанным причинам, больше меня.