Стоило ей увидеть Винтера, как вся печаль от истории с Сингулярность хоть и слегка, но притупилось, позволяя ей вернуться в нормальное состояние — состояние безжалостной Кровавой Принцессы, а не плаксивой размазни, коей она была всего несколько мгновений назад. На момент ей даже стало стыдно, что у нее в голове проскочила мысль о том, что ей придется навсегда остаться в одиночестве посреди пустоты, где нет никого, кроме нее самой.

— Я ничего не понимаю, Элли… — отстраненно от мира всего проговорил Винтер. — Не могу вспомнить ничего конкретного. Ничего, что могло бы помочь нам выбраться отсюда. Из этой… тьмы. Пустоты. Не уверен, как это стоит называть.

— Ты не помнишь? — удивленно спросила Элли. — Совсем ничего? Даже того, как мы здесь оказались?

— Нет… — помотав головой, ответил Винтер. — А ты помнишь?

— Ох… — напряженно вздохнув, Элли продолжила: — Тогда, думаю, нам стоит начать с самого начала…

* * *

Винтер вновь оказался на краю обрыва самой пустоты, только на этот раз он держал за руку Элли, которая стояла рядом с ним. Все, что их окружало — это лишь звезды. Те самые звезды, которые можно увидеть по ночам. Только здесь, будто бы специально для них, они казались немного ближе: раскинулись по бесконечному пространству вокруг, будто бы окружая королеву и принцессу. Будто бы желая поглотить их. И как раз кстати, перед ними оказалась самая большая и могущественная звезда — солнце.

Огромное, раскаленное, но на удивление не ослепляющее солнце, окруженное бесконечно большим количеством других звезд, которые будто спешат к нему на помощь. На помощь, чтобы спасти его от них, словно они какие-то злодеи, представшим перед ним во всем своем величии. Но это было совсем не то солнце, что отложилось в их памяти — оно менялось. Лишь общая концепция шарообразного светила оставалась неизменной. Солнце становилось красным, испуская из себя раскаленные лучи, черным, знаменуя собой темноту, или даже темно-синим, будто бы задавая оттенок ночи. И так каждый раз.

Но теперь уже Винтер и Элли знали, что перед ними на самом деле не солнце вовсе — это была черная дыра, огромный сгусток магической энергии. Она принимала различные формы, в том числе и форму солнца, потакая желанию Винтера и Элли увидеть нечто прекрасное, невероятное, чтобы в последний раз насладиться видом, который не увидишь в настоящем мире. Вместе.

Стоит им ступить шаг вперед, и все — они, скорее всего, канут в пустоту. В объятия бесконечных звезд, бесконечного космоса. Сейчас, держась за руку, рассказывая при этом о минувших днях… этот момент стал для них по-настоящему кульминационным. Они потеряли весь мир, позволив ему умереть, но в конце концов, несмотря на все трудности, которые приготовила им Сингулярность, они остались рядом друг с другом, так или иначе.

Они потерпели крах, но этот момент, в целом, стал для них маленькой победой.

— Ясно… — проговорил Винтер, не отрывая взгляда от звезд. — Теперь я понимаю, как мы здесь оказались. Значит, все эти попытки остановить Конец Времен, все эти жертвы, которые мы совершили… они изначально были напрасны? Мы могли лишь отсрочить неизбежное на неопределенный срок?

— Да. Даже если бы ты никогда не появился на свет, черная дыра все равно рано или поздно вернулась бы за своим на Землю — за Сингулярностью. Мы никак не можем предотвратить ее падение, как бы это печально ни было.

— Кажется, я уже встречался с тем, что ты назвала «Сингулярностью». — Винтер невольно сжал руку Элли, вспоминая того «призрака» из тронного зала и их радушную встречу в целом. — И ты перехитрила ее? Ты… смогла стать путешественников во времени, полностью приняв в себя ядро черной дыры?

— Я не «приняла» ее в себя — я лишь воспользовалась моментом и ее желанием могущества, которое она получила от нас с тобой. Сингулярность подразумевала, что я не смогу отказаться от столь щедрого предложения, но я поняла, что она замышляет. И ей не удалось затмить мое здравомыслие.

— Сингулярность знала, что твоего магического потенциала хватит, чтобы целиком поглотить ее, но она и предположить не могла, что ты пойдешь против нее, и из-за этого ее план полностью провалился! — восторженно заявил Винтер. — Тебе удалось обмануть, возможно, одно из самых могущественных существ во вселенной, Элли! Это просто невероятно.

— Возможно, это был один из самых могущественных сгустков энергии, да, но как существо… — Элли задумалась о моменте, когда она назвала Сингулярность лишь «подобием человека». — Как существу ей было далеко до «самого могущественного». В этом плане она была ничем не лучше обычного человека, и даже хуже. Она была воплощением… всего самого плохого от человека.

— Но потом появилась другая Элли, и вы оказалась в неловком положении перед друг другом, верно? Только одна из вас могла взять Сингулярность, и пока кто-то из вас не сделал бы этого… вы бы не избавились от плена пустоты.

— Да. В тот момент я повисла в воздухе, словно меня сковали магией, заставив воспарить в воздухе и лишив возможности делать какие-либо движения. Все, что я могла — это смотреть на другую себя и тянуться вперед.

— И другая ты… схватила Сингулярность первой, правильно?

— Правильно. — Элли повернула голову в сторону Винтера. — А я… я схватила тебя, Винтер. И, сказать по правде, мне намного больше хотелось поймать твою руку, нежели поймать Сингулярность, которая могла бы дать мне возможность стать путешественником во времени, подобно тебе. Спасибо, что нашел меня.

— Для меня наоборот — это ты нашла меня. Но до тебя… я видел другую Элли. Видимо, это была как раз та, которая поймала Сингулярность… и именно она убедила меня выкрикнуть твое имя изо всех сил, и сразу после этого появилась ты, схватив меня за руку. Вот так вот странно получилось, не так ли?

— В этом измерении есть искаженное понятие «пространства», но понятие «времени» привычного для нас, здесь не существует вовсе, а потому… в принципе, подобному раскладу можно и не удивляться — здесь может произойти все что угодно.

— Звучит очень правдоподобно. — Улыбнувшись, Винтер повернул голову к Элли, подобно тому, как это сделала она сама. — Теперь я понимаю, как мы дошли до того, что оказались здесь — в пустоте. Спасибо, принцесса.

— Обращайся. — Выдавив из себя смешок, Элли вновь уставилась на черную дыру перед ними, продолжающую менять свой вид и форму. — Давай просто… остановимся. Хотя бы на момент. На бесконечно долгий момент.

— Что, понравился вид? — спросил Винтер, повторяя за ней. — Выглядит просто потрясающе, правда? Такого в нашем мире не увидишь.

— Я могу любоваться этим видом хоть до самой смерти, Винтер.

— Я тоже.

Сейчас им ничего и не остается — только любоваться этим прекрасным видом. Ни Элли, ни Винтер более не имеют возможности пользоваться Сингулярностью в виду его отсутствия, а значит, никто из них более не может путешествовать во времени-пространстве. И не иначе как чудо позволяет им жить здесь, в пустоте, в компании опустошенной черной дыры и бесконечных звезд.

Если это такое «наказание» для этих двоих, то тот, кто его придумал, большой дурак — потому что они действительно готовы стоять здесь до самой смерти. И вовсе не из-за того, что ничего другого не остается, а потому, что они оба получают от этого искреннее удовольствие и восторг. Ведь увидеть самый невероятный пейзаж перед смертью, встретив конец всего вместе — это и есть их самое сокровенное желание, которое они не могут позволить произнести вслух. Не могут, потому что это было бы неправильно — желать конца мира.

«…»

И все же они должны продолжить. Ведь никто, кроме них, сейчас не сможет. Быть может, где-то там действительно существует реальность, где они остались стоять здесь до самой смерти, любуясь красотами черной дыры и космоса в целом… но явно не сейчас, не в этой реальности. Не в этот момент.

Король и королева должны идти вперед.

Черная дыра приняла вид яркой, пылающей звезды, и на ее фоне появилась фигура человека, а за ней и фигура огромного дракона, затмевающего собой черную дыру. Из-за предельного свечения рассмотреть дракона и человека оказалось невозможным, было видно только лишь их темные фигуры.