Ангел спархивает с его коленей и скалит перламутровые зубки:

— Уверен? Ох, дурачок!

Эверетт облизывает губы и наигранно хмурится:

— Развёл?

— Почти… нет. Но ты был хорош!

— Мы увидимся ещё?

— Будешь таким же щедрым — конечно! — сладкий гадёныш кладёт пальчик в рот. — И помни, я не шлюха.

Почему тогда на члене Эверетта была кровь? Почему, когда он вновь пришёл на шоу, ему сказали, что Майкл погиб? Почему этот повзрослевший мальчик так странно вёл себя теперь?..

— Так вы… трахали моего брата? — ледяным тоном процедил Конни.— И теперь решили второго близнеца на секс развести?

Джейк, выскочивший следом, был похож на настороженного хищника.

— Про «я недоступен и не шлюха» я уже слышал, лапонька, только вот… как бы это вернее выразиться… Тогда, в приват-комнате, четыре года назад я трахал тебя! А почему ты назвался Майки, я надеюсь услышать сейчас.

— Я… ничего не собираюсь объяснять! — резко выдохнул Данкон. — Проклятье! Я… я вас не знаю!

— Я не идиот, малыш! Ты думаешь, я могу влюбиться в кого-нибудь без памяти и не узнать этого человека при встрече?!

— Вы влюбились в Майкла. Мы абсолютные близнецы, от неровной макушки до родинок на заднице! Это так!

— Не откажусь посчитать… эти родинки у тебя! — Эверетт схватил мальчишку безапелляционным жестом и вжал в себя. У Данкона запрокинулась голова, а губы тряслись.

— Я не хочу вспоминать это дерьмо! Пожалуйста! — голос парня сорвался на молящий хрип. — И тебе я ничего не должен, Джейк Эверетт. Майки нет. А меня не трогай!

Руки мужчины, которые обнимали так сильно и уверенно, упали, как срезанные колосья. Джейк отступил.

— Норм? Рулить дальше без приключений сможешь? — спокойно спросил Эверетт. Конни кивнул, а Джейку мучительно захотелось вытрясти из пацана правду. Данкон вновь сел в салон, сделал глубокий вдох.

— Прости идиота, малыш. Мне жаль, что я не задержался в твоём сердце, как ты в моём.

— Зачем… ты это делаешь?! — прошептал юноша, кусая губу. — Ты и Майки толком не знал. Для тебя, может, это и значило «полюбил», а брату было плевать. Он рассматривал тебя, как очередного денежного донора.

— Останусь при своём мнении! — Эверетт утопился в сидение поглубже и прикрыл глаза.

До кардиологического центра долетели как на крыльях. Данкон поблагодарил, но прежде чем его гибкое тело выскользнуло из форда, Эверетт словил золотистые тонкие пальцы:

— Я с тобой!

— Не стоит.

— Беспокоишься за свою репутацию, детка?

— Не хочу усугубить самочувствие отца. Если ему скажут, что со мной был мужчина…

— Скажем, что я твой босс, решивший лично убедиться, что ты, лапа, не сачканул с работы.

— Ложь вам по душе? — с досадой прорычал мальчишка.

— Как и тебе, ёжик!

— Если вы только ляпнете при персонале одну из этих «сладеньких» кличек, я вас убью! — серые глаза ангела были красноречивы и остры, как сталь.

Джейк кивнул и двинулся за нервно поводящим плечами парнишкой. На ресепшене медсестра с ответственно-бессонными, но при этом безвкусно накрашенными глазами улыбнулась Данкону:

— Добрый вечер, дорогой! Всякое бывает! А это кто, ваш родственник? — женское любопытство было и оставалось наказанием всех времен и народов.

— Мистер Эверетт, его начальник, мэм. Подбросил по пути.

— Какой неравнодушный вы человек! — медсестра приложила немного отёкшую ладонь к груди.

Пока Кейн заполнял какие-то формуляры, хмуря резные брови, Эверетт протопал на спасительный диванчик в вестибюле больницы и рухнул на него, широко расставив сильные большие ноги. Джейк не любил такие заведения. Его угнетали и запах, и атмосфера печали в целом. За всю свою сознательную жизнь Эверетт, как говаривал его дедушка, намеревался посетить больницу трижды: при рождении (этот факт уже свершился), вырезать аппендицит (пока что Боженька смотрел в сторону «нормальных») и при посмертном вскрытии… Медсестра поедала Джейка знойным многообещающим взглядом, на что Эверетт загадочно белозубо улыбался.

— А твой босс женат? — тихо спросила женщина у Данкона, на память записывающего номер страховки.

— А? Нет, мисс Доэрти.

— А… как думаешь, у меня есть шанс захомутать такого жеребца?

— Не стоит. Он сложный человек, любящий свободу, — Кейн даже не поднял головы, но от медсестры не ускользнуло, как сильно была прикушена губа.

— Ты с ним не ладишь, дорогой?

— Он — мой шеф. Отношения в принципе лишены лирики! — Конни кисло улыбнулся. — Я всё! Проверьте, пожалуйста!

Элис Доэрти всегда отличалась безошибочным гей-радаром. Если живёшь в Сан-Франциско, у тебя восемь шансов из десяти оказаться в постели с латиносом, или с геем, или с нелегалом, или с нелегальным геем-латиносом. В свои тридцать с небольшим бывшая домашняя девочка Элис задралась устраивать счастливую семейную жизнь, и уже просто искала порядочного мужика, которого можно было кормить, обстирывать и периодически разводить на безопасный секс. Но этот экземпляр, развалившийся на диванчике, выбивал голодную слюну, напоминая, что месяц без интима — это довольно критично. То, что красноречиво обтягивали джинсы, и в спокойном состоянии радовало глаз.

— Хотите кофе, мистер Эверетт? — рыбалка началась.

— О, вы просто богиня, мэм! — С молоком, без сахара? — тут можно было блеснуть своим опытом и прозорливостью, но… не в этот раз.

— Я пью чёрный, мэм, крепкий, несладкий и очень горячий. Не затруднит?

Элис решилась на самый верный шаг. Дождавшись, когда Данкон начал общаться с подошедшим врачом, женщина хитро прищурилась:

— Вы ведь… не интересуетесь нашим Конни, мистер Эверетт?

— Конни отфутболил меня в первые пять минут знакомства, поэтому сейчас я интересуюсь исключительно кофе! — Джейк отпустил даме одну из своих сногсшибательных улыбок, имеющую два значения: «бабам нечего ловить» и «готовь тазик для слюней». Элис поиграла бровями:

— Поосторожнее с этим мальчиком, мистер. Знаю, что говорю! У Конни был непутёвый братец-близнец. Вот тот жёг на всю катушку! Из колледжа за интрижку с преподом попёрли, он пошёл стриптиз танцевать. Отец и Данкон очень переживали. В их квартале моралистов подобралось поболее, чем толерантных, вот и напали… да по-пьяни и впотьмах братьев перепутали. Конни досталось… сильно… Хотели изуродовать лицо — не успели, объявился Майкл с подмогой… Он тут с Конни трое суток провёл, пока парень в себя не пришёл. Мистер Кейн тогда знатный скандал закатил и в выражениях не стеснялся, орал про проклятие рода и всё такое, про смерть матери и…

— Зачем вы мне всё это выбалтываете? — Эверетт картинно нахмурился. — Если Конни не счёл нужным посвятить меня в эту тёмную страницу его жизни, я это принимаю. Но вы, мэм…

— Я это к тому, мистер Эверетт, что Данкон заслужил покой. Майкла нет уже около четырёх лет, и жизнь Конни идет неплохо.

— А вам откуда знать? — Джейк взял чашку с кофе и кивнул. — Вы, похоже, хороший человек, ммм… Элис, но та ещё болтушка.

Доэрти вздёрнула нос. Данкон тем временем объявил, что ему разрешили остаться в больнице до окончания операции. Юноша сел рядом с Эвереттом и сунул нос в его чашку.

— Крепкий? Чёрный? Без всего?

— Держи, малыш, я даже не отпил! Элис, можно мне повторить?

Джейк с нескрываемой нежностью смотрел, как соблазнительные губы трогательно дуют на горячий кофе, потом осторожно отхлёбывают, как прикрываются от удовольствия серые усталые глаза и розовеют впалые щёки.

— Я тебе могу чем-то помочь, Данкон? — вдруг серьезно произнёс Джейк.

— Да. Оставьте меня в покое. Обещайте, что не будете лезть ни в мои трусы, ни в мою душу.

— Обещаю. Но с условием! Просто ответь: я тогда занимался любовью с тобой или с Майки?

Конни посмотрел пристально и глубоко, облизнул губы языком слишком эротично, похоже, даже не понимая этого.

— Я выпил тогда для храбрости, а мне чего-то подмешали. У Майки… были проблемы с зачётом и домашний арест. Он не мог потерять эту работу. Мы жили за его счёт. Зарплаты отца едва хватало на оплату счетов и покрытие медицинской страховки. А он словно не замечал ничего, не видел цифр в квитанциях. Я втайне посещал курсы барменов, которые опять же спонсировал Майки. Я… подменял брата в тот вечер. И узнал, что меня уже заказал один клиент, постоянный клиент Майки. Я отказался… меня опоили… А потом я увидел тебя. Не понимаю, что случилось со мной.