— Конни, детка, та сука, что обидела тебя… ещё живёт в Сан-Франциско? — глуховато прорычал мужчина.

— Эта сука так же, как и вы, не понимала слова «нет», поэтому… не мечите икру, мистер Эверетт! — Данкон закусил губу.

— О’кей, детка…

— Я не детка, не лапа, не ёжик, не малыш, не зайка и уж тем более не Конни для вас. Моё имя Данкон. Надеюсь, это понятно!

Джейку стало невыносимо муторно. Конечно ясно-понятно, но его неудержимо тянуло к мальчишке. Обнять и осторожно, чтобы не примять иголочки, приласкать, ощутить губами упрямое сопротивление рта, потом, со вкусом сгребая волосы на затылке, выпить первый всхлип или стон, а затем исследовать каждый изгиб молодого тела языком, а главное — длинных округло-тонких ног.

— Данкон, тебе сколько лет-то?

— Двадцать четыре.

— А мне уже тридцать четыре.

— Я думал — больше.

— Поросёнок! — фыркнул Джейк. — Я выгляжу отлично!

— Да-да! Вы просто оказались слишком молоды для вашей должности.

— Не поверишь, Данкон, я очень много работаю! — Джейк зевнул. Дико хотелось завалиться в чью-нибудь койку и проспать около суток. И на эту вечеринку он потащился, только чтоб не возвращаться сразу в свою пустую холодную квартиру.

— Ты такой весь из себя, а один-то почему? — неожиданно спросил Данкон.

— Думаешь, стоит мне щёлкнуть пальцами, и сбежится толпа сладких мальчиков? Так и есть! Но мне они ни к чему. Я ищу партнёра на всю жизнь.

— И поэтому претенденту сразу же предлагаешь трах за его цену?

— А чего тянуть-то? — Эверетт поймал всполохи негодования в серых глазах и закончил с досадой и грустью: — Не часто я такое и предлагаю, чтоб ты знал!

— И тому, кто тебя бросил, ты тоже…

— Он погиб до того как! — отрезал Джейк и закурил. — И давай не будем его обсуждать сейчас?

Конни кивнул и уставился на дорогу. Эверетт был большим и красивым человеком, достаточно мужественным и открытым. Данкон сразу же зацепился за него взглядом. Лёгкая небритость ему шла. Ширина плеч, грудной клетки и длина внутреннего шва на брюках гарантировали силу и надёжность. В клубе он не терял времени с жеманными пидорками «на один раз», не примыкал к известным извращенцам, не курил с любителями травки и не строил из себя крутого. Только этот непонятный жест с деньгами. Зачем?! Порисоваться?!

Назвать сумму… Юноша чуть нахмурился.

Конни давно решил для себя: никогда не хватать «такие лёгкие деньги». Если надо было, он сутками простаивал за барной стойкой в три смены, не успевая поесть и хоть немного поспать. Эверетт поглядывал на своего прекрасного водилу с непонятными нежностью и сожалением.

— Ты… танцами занимался?

— Что?

— Нууу, фигура у тебя что мне доктор прописал, точно…

— Не домысливайте. Я пробовал себя в гимнастике и плавании, но бросил, из-за травмы. А вы?

— А я штурмую тренажёрку три раза в неделю после 21:00, если добровольно не угоняюсь в командировку! — Эверетт кисло улыбнулся, и что-то накатило.

— Ты… долго будешь разыгрывать это представление, Майки?

— Майки?! — парень ударил по тормозам, припарковался у обочины и, с явным намерением покинуть салон крутой тачки, открыл дверь.

— Стой, малыш! Ты меня совсем не помнишь?

…Эверетт смотрел стриптиз не впервые. Ему были знакомы все ощущения от чувства разочарования до острого покалывания в каменеющем от желания паху. Вот и теперь от выступления двух мальчиков осталось послевкусие, как от дрянной конфетки в заманчивом фантике. Никак оттанцевали… Ни огня, ни страсти, ни единой мурашки по коже. Заученно-замученно… Вяленько похлопали, одного забрали на колени и проплатили приват-танец. Трахнут зайку за здорово живёшь! А чел, сделавший приобретение, знатный извращуга. Эверетт заказал любимую водку с лимоном, во второй раз оценив аппетитную задницу форсирующего между столами официанта. Свет опять заговорщически погас. Голос конферансье томно объявил десерт этого вечера, и на шест вспорхнул ангел с абсолютно крышесносным грациозно-мускулистым гибким телом. На нём были стринги и белоснежные крылышки. Ноготки на руках и ногах блестели перламутровым лаком, а на немного впалых щеках алел милый румянец. Зал взвыл, и все актив-мужики рванули к сцене, сжимая возбуждённые концы. Лапонька змейкой вился около шеста, бесстыдно и жарко разводя длинные стройные ноги, электризуя всё пространство вокруг себя в радиусе десяти метров. Эверетт замер с водкой у губ, пытаясь понять, сон это или явь. Стриптизёр призывно закусил губу, высоко занося ногу в идеальном шпагате, сверкая ослепительно гладкой и чистой промежностью, и вдруг скрестился взглядом с Джейком. Тот молниеносно поднял руку, брякая подбежавшему менеджеру баснословную сумму.

— Приват-танец, но без секса! Мальчик тут недавно, работает… ммм… не на полную, — шепнул мужчина, — поймите, пожалуйста!

— Идёт!

В отведённой комнате Эверетт, не задумываясь, сгребает паренька в жаркие объятия, оглаживает, хватая губами плечи, грациозную шею, ушко:

— Малыш… заечка… маленький мой… не бойся… Я так тебя хочу!

Через протестующий вопль и хлесткие пощёчины мужчина заваливает стриптизёра на кожаный диванчик и начинает вылизывать всего: от скульптурных ступней с ухоженными пяточками до… Парень сначала упрямо продолжает бой, но лишь до тех пор, пока его член не оказывается во рту Эверетта. Мужчина с наслаждением отсасывает, впитывая нарастающую дрожь своей добычи, чуть сжимая поджавшийся зад.

— Слааадкий… малыш… просто… дай мне! — рычит Джейк, разводя длинные ноги, врываясь языком в горячую расщелинку. Там всё сжимается и явно не готово. Мальчишка прижимает коленки к груди:

— Изнасилуешь? — шепчет он хрипловато.

— Ты кончил мне в рот! Разве тебе самому не кайфово? Хочешь, я сам ноги раздвину? Потрогай меня… ммм… лааапонька…

Юноша осторожно садится на бёдра Эверетта, член которого нетерпеливо рвёт ширинку. Он сдерживается, как может. Мальчик соблазнительно двигает бёдрами, потираясь о каменный пах Джейка, гладит его лицо.

— Я… не шлюха… Тебе говорили?

— Да… Просто будь моим любимым. Так пойдёт?

Пальцы Эверетта быстро преодолевают смешной заслон тонкой тряпочки, гладят плотный комочек мышц.

— Расслабься хоть на одну фалангу, — Джейк облизывает пальцы и начинает горячую ласку. Мальчик выгибается, да так, что сил уже не остаётся. Джейк высвобождает член, хватает из вазочки блестящий квадратик презерватива, а второй рукой — флакон с лубрикантом. Как бы то ни было, а парень — не девственник, что странно, учитывая слова менеджера, и радует, что не раздолбанная давалка, набивающая себе цену.

— Нет!

— Не убегай! Хочу быть нежным! — но Эверетт немного грубее, чем планировал, а паренька уже трясёт. — Просто продолжай танцевать, сладкий мой, продолжай, танцевать!!!

Пальцы мужчины уверенно и настойчиво расслабляют вход.

— Тебя ведь Майки зовут? Тсс, малыш, не бойся, я осторожно, я ооочень нежно!

Джейк с усилием прижимает член к мягкому анусу юноши, давит на стройные бёдра.

— Садись сам… только не очень резко…

— Ммм… больно! Какая же ты сволочь, — шепчут розовые искусанные губы, но потемневшие от желания глаза на бледном лице не лгут. Ангел во вкусе… Он готов…

— Давай! Мой хороший…! — рык мужчины клокочет у самого его ушка. Мальчик со стоном полностью насаживается на «орудие» Эверетта и замирает. Джейк пульсирует внутри.

— Я так хочу тебя! — первое тугое движение.

— Мммаххх! — гибкое тело выгибается дугой. — Это слишком… глубоко!

Эверетт врывается в узкую глубину аккуратными, но сильными толчками, видя слёзы, блестящие на длинных ресницах, вымаливает, слизывая их языком:

— Прости, моя лапонька, котенька, потерпи!!!

Стоны боли и возбуждения звучат единым аккордом, но всё же при участии умелой руки мальчик вымученно кончает на грудь Джейка. Несколько капель оседают на губах мужчины, и Эверетт разряжается следом.

— Знаешь, что это значит, малыш? — хрипло шепчет Джейк. — Ты теперь мой!