Лу вспыхнул:
— Как ты смеешь… так со мной… разгова… — омежка задохнулся.
— О, с возвращением, маленький деспот! — я облапил почти вскипевшего от ярости князя. — Ну тихо, маленький! Я люблю с тобой ругаться, когда ты в хорошем настроении! — Лу несильно лупит меня по плечу и вдруг крепко обнимает за шею.
— Я хотел бы… привязать тебя к себе. Но даже Фаби не смог соперничать со Святом Макеевым. Я же… тоже… тебя люблю!
— Стоп, приплыли! Зачем тебе этот геморр??? Я не тот человек, из-за которого можно страдать или насмерть биться. Я заявился в этот мир создавать миллион проблем тем, кто меня полюбит или впустит в свою жизнь.
— НЕТ!!! — голос Луиджи срывается. — Не говори так о себе! Не смей! Я приказываю! Я запрещаю! Я…
— Ты б определился, котёнок? — я пытаюсь утихомирить его гнев. Лу ломается пополам и скрипит зубами…
— Ох-х-х! ЛЕР! КАК ЖЕ БОЛЬ…НО! — в зелёных глазах слёзы, губа прокушена. — Я и читал, вроде, но всё равно не под…готовишься! Ох-х-х!
— Давай-ка ложись, маленький! Во-о-от! Скоро Анри придёт и, я думаю, немного тебе процесс облегчит! Нуууу… это ж реально? Он же врач!
Луиджи улыбается сквозь слёзы:
— П.п…роцесс облегчит? Ох, Лер Дарси, ты — это ЧТО-ТО!
— Лучше бы, котя, ты меня просто послал! Теперь буду думать, ЧТО же я такое? А я, кстати, в туалет захотел. Позволишь? — Лу лишь закатил глаза.
Странно, но я из себя лишь каплю выдавил, а желание было такое, словно мочевой пузырь готов был лопнуть. В палате что-то стукнуло и отчаянно загомонила плазма. Лушка пульт, что ли, уронил? Поздновато для такой громкости.
— Котёнок, что там у тебя за дискотека? — ору из туалета, почему-то торопливо натягивая полуспортивные штаны с мягким поясом. Тянет в паху. Выскакиваю из помещения для раздумий и… уже не останавливаясь, быстро перемещаюсь к Луиджи. Чертёнок на стуле пытается вручную отключить орущий телевизор на стене. Кто ж эту плазму так высоко придумал повесить?!..
Омежку ведёт вправо, словно толкает невидимая злая сила. А вот хрен тебе! Во мне взрывается безрассудность, и просыпается альфа. Лу летит со стула прямо мне на руки. Я мягко принимаю его со скупым, резким выдохом через нос, напрягая живот.
— Лер, прости меня…
Его глаза расширены от ужаса. Я ставлю луковое горе на планету.
— Ой, да брось ты, коть! Ну вот я, кажется, обосса… описался от переживаний за тебя! Чёрт! Как неудобно! — смотрю на лужу под моими ногами, которая почему-то пребывает.
Лу рвано дышит, рука дрожит на большом животе.
— Лер, это не моча! Это?! Господи!!! ЛЕР!!! У тебя отошли воды!
— Успокойся, и просто скажи, как их назад вернуть, — туплю я. — Мне только через четыре недели…
— Лер, их не соберешь!!! Не вернёшь… Я всё испортил!!! Я виноват!!! — малыша нехило трясёт.
— Тихо-тихо, маленький! Ты же чуть не покалечился, дурачок! Дока позову, он что-нибудь придумает!
Но Роше уже резко открывает дверь за моей спиной:
— Что у вас за шум в такое вре… Лер-рр!!! Когда-а-а?!
Луиджи начинает сквозь истерику объяснять, вбегают Свят, Мирро, Денье… Много кто вбегает. Низ живота и поясница у меня вдруг берутся в тиски да так, что от силы этого давления дыхание перехватывает. Я стою с открытым ртом, как рыба, хлопаю глазами, осознание приходит медленно…
— Рожаю, что ли? Док? Ну, это, так уж получилось…
— Отцов твоих за ногу, Дурсли ты, а не Дарси!!!
Следом со стоном на пол опускается Лу. В такую же лужу. В общем, сбылась мечта идиота: рожать будем вместе… Макеев поднимает меня, Денье — Луиджи Сесилиа. Нас на креслах-каталках везут в родильный зал… На Свята и Мирку орут, чтоб переоделись в медицинские костюмы. Мне как-то хреново, братцы… Надо мной колдует белый, как мел, Анри.
— Лерк, воды отошли… через родовой канал! Он открывается, как у омеги, перед изгоном плода.
— И??? Говори быстрее, к чему готовиться? Какие параграфы повторить?
— Попробуешь родить сам! Рановато, конечно, но ребёнок почти доношен. Вес около трёх кило. Укол делаю, чтобы лёгкие раскрылись. Капельницу ставлю для младенца…
— Док, да не объясняй мне всё подряд! — рычу я под напором схваток. — Это… почему… всё так быстро?!
— Перенапряжение организма спровоцировало начало родовой деятельности, Лер! А на быстроту сильно не надейся! Первородки, как ты и Луиджи, могут рожать до двенадцати часов.
— Полсуток ЭТО ТЕРПЕТЬ???!!! — взвываю я. — МАКЕЕВ, СВОЛОЧЬ, ТЫ ГДЕ?! Я хочу на пол на четвереньки встать! Брось мне что-нибудь помягче! Плед или одеяло! Мирко, золотце, не плачь, папа и так еле держится!
Я раскачиваюсь в коленно-локтевой позе, постанывая, встречаю новые накатывающиеся волны схваток. Пот с меня льётся градом. На соседнем столе не меньше мучается Лу. Да, Господи, я просто мечтал о таких партнерских родах!!! Макеев гладит меня по спине, Роше ему что-то говорит вполголоса. Свят хмурит соболиные брови. Выпорет он меня, как сидорову козу, наверное!
— Свят, — придушенно и глухо шепчу я, облизывая губы, — родной, прости! Я не хотел так, я…
Русский бес нависает надо мной девятым валом.
— Попить… хочешь?
— Нет.
— Говори обо всём. Мне или Анри… обо всех изменениях, ладно? — хрипловатый голос альфы чуть дрожит, срывается. — ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО! Слышишь? Я рядом. Я тебя ни в чём не виню!
— Ох-х-х! — наши с Лушей стоны сливаются в дуэт-унисон.
Анри колдует над маленьким князем, я ползаю по полу на четвереньках, рыча и тихо матерясь. Наверное, со стороны я выгляжу, как полноценный псих.
— Лер, как дела? Схватки не учащаются?
— Док-к-к, нет-тт… Ф-ф-фу-у-ух! М-м-м-м…!!!
— В перерывах ложись на бок и расслабляйся! Отдыхай, пока можно! — советы дока гремят над головой, не замолкая.
— Угу. Попробую! ЧИО-О-ОРТ! Док, в туалет хочу «по-большому», это нормально?
— Это кажется, Лер! Но сейчас тебе вполне можно в туалет!
Я ползу по запрошенному адресу, минут десять постанываю на… (ну, вы поняли, где) — безрезультатно! Умываюсь… В зеркале вижу свою… своё… личико. Матерь Божья! Господь Папа! Это ж как так я умудрился подурнеть, особо не стараясь?! Местами опух, местами пошёл какими-то пятнами… Бледный! Под глазами синяки!
— Свят! На меня не смотреть! Я — жуть жуткая!!! — я хватаюсь за поясницу.
— Ещё что придумал, сидя на толчке? — мой муж недовольно потирает лоб. — Ложись! Отдыхай!
Я заваливаюсь на свой стол, смотрю на Лу. Мальчишка реально мучается, Фаби его за руку держит и, кажется, молится, целует тонкие пальцы. Суеты в родзале уже нет. Все и всё на своих местах. Анри включил тихую музыку. Сам Док жадно пьёт что-то из пластикового стакана. Я даже не хочу пошутить по этому поводу.
В моей мобиле двадцать пропущенных от Зайцев и их альф.
Свят утыкается лбом в моё плечо.
— Как хорошо, что ЭТО случилось в клинике Анри, Лерк.
Мне хочется погладить его по голове. Этот огромный красивый мужик МОЙ до мозга костей, а ещё меня невидимым крылом задевает горячая, сильная молитва Фабио. Ох, Малыш! И часть слёз Луиджи тоже из-за тревоги.
Мне… хватит ли мне жизни вернуть им всю эту любовь?!
Моя семья, собранная по крупицам.
— Эй, а давайте в «верю-неверю»? — мой голос немного хрипловат, но. — Я, например, рожу через пару часов.
— Не ве-е-ерю, засранец ты эдакий! — Роше наконец-то улыбается и вытирает пот со лба.
Прошло четыре часа…
Рожаем мы с Лу, а такое впечатление, что делают это все, кто с нами возится в родовом зале. Нас периодически загоняют в кресла, в смысле, заносят, и, осмотрев, сообщают про количество пальцев и какое-то раскрытие.Чёрт, а теорию надо было пролистать! Одно мне ясно — это очень больно и тяжело. Раньше я расценивал «тяжело» в контексте физической нагрузки в туризме или спортзале, муштры в армии и всё такое… Но роды — это второе после течки испытание, из-за которого я теперь просто восхищаюсь выносливостью и мужеством омег.
Я заставил сдвинуть наши с Луиджи столы, зажимы на которых приводят меня в тихий ужас. Маленький князь, похоже, в полуобмороке от ощущений. Я нащупываю его горячие пальчики, глажу, сжимаю. Свят и Фаби пьют кофе, я с жадностью вдыхаю аромат.
