Немного пристально осмотрев стайку округлившихся омег, я рявкнул:
— Так! Цыц! В курятнике сию же минуту объявляется порядок и регламент! У меня мозг лопнул в трёх местах от напряжения! Мне на какой из миллиона вопросов начать отвечать?! Да я их уже нахрен позабывал все! Я только согласен со всеми, кто считает, что я — обалденный.
На меня изумлённо захлопали ресничками.
— Чего сквозняк устроили? Обиделись?
— А-а-а-а!!! Ты — обалденный!!! — недотраханный птичник завёлся от моего преображения с полуоборота. Я взвыл. Ну вот скажите: почему наглые хулиганы в глазах омег столь неотразимы???
Я набрал полные лёгкие воздуха:
— Первым делом ты, Малыш с морковными котлетами! Я круче твоего мужа? Пиши рецепт: ПЕРЕСТАТЬ КОРМИТЬ МУЖА ОВОЩНОЙ ХРЕНЬЮ! КОТЛЕТКИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ТОЛЬКО ИЗ МЯСА. Ты хочешь, чтобы он тебя трахал или рассматривал??? Дальше! Я ни хрена не готовлю, у меня старший сын шеф-повар. Ему двадцать пять. Теперь дружно угадываем, сколько мне лет! Что там ещё? Муж у меня — ядерная боеголовка, поэтому если решу сходить налево, это будет один раз и то ненадолго. Потом гипс и длительная реабилитация. Форму не поддерживаю, а просто ношу. Растяжки — это полевое взрывное устройство для гранат! Другого определения не знаю! Рожать буду здесь, у Роше, ибо он — мой зять, и доверяю я только ему. Про секс не распространяюсь, я — застенчивый. И да! У меня четверо… почти уже шестеро детей. Из чего следует, что я частично действительно альфа! Кстати, вы видели молчащую уже целых пять минут группу беременных омег? Хотите снимок сделаю на память?
Меня настойчиво развернули за плечо. Мне одного взгляда хватило: это был один из альф, привлечённый нездоровой суетой и отошедший от стены. Высокий, плечистый, с немного тусклым голодным взглядом, в общем, человек, из которого пёрло наслаждение семейной жизнью.
— А-а-а-а, жертва морковных котлеток? Держишься молодцом! — с ядовитым сарказмом протянул я.
Мужчина приподнял бровь.
— Отойдёмте от омег, месье. Болтать с замужними…
— О-о-о, я совершенно не против сменить тему! О чём вы там, парни, говорили? — я оживился, посылая омежкам снисходительный воздушный поцелуй.
Я в три широких шага оказался у стены. Альфы, видимо, моё поведение разобрали по мелким косточкам не хуже своих миленьких мужей.
— Итак, про спорт! — я обаятельно оскалился. — Ибо о чём ещё могут общаться деловые умные альфы? Фраза «русские так и не научились играть в хоккей» неуместна, если вы действительно смотрели последний чемпионат. Третье место после такого длительного перерыва — это более чем хорошо. Когда придёт мой партнёр, советую Россию в принципе не обсуждать. Он — горячий русский парень, трепетный патриот и активный болельщик. Ляпните при нём что-нибудь про неудачи российских спортсменов, узнаете темперамент похуже, чем у бешеных греческих болельщиков из GATE 7.
Тем временем альфы меня рассмотрели. По тому, как начали подрагивать ноздри их крупных носов, а у французов нос — это отличительная черта, я понял, что моя омежья составляющая не просто раскрыта, а с грохотом. Опять же — живот, хоть и не сразу, из-за наглого поведения, но в глаза всё же бросался.
— Как это получилось? — спросил один из мужчин несмело.
— В смысле, как залетел? — я приподнял бровь. — Пить надо было, мужики, аккуратнее в компании более крупных и сильных альф! Я только через три месяца понял, что живот растёт не от переедания и избытка пива. Кстати, нахрен вам эти занятия сдались? Серьёзно, что ли, с омегами на роды собрались, извращуги?
Альфы пожали плечами. Один из них — большой, сильно сутулящийся, пухловатый ботан в очках — пожирал меня глазами. Наверняка, этот скрытый мазохист уже представлял себя в бондаже и выпоротым, а меня — в чулках и сапогах на массивном каблуке, наступающего ему на яйца.
Я попятился и сказал, словно бы самому себе:
— А где, собственно, мой Макеев?
Я набрал номер своего альфы, ответили практически сразу:
— Тебя где черти катают? — рычу я в полный голос, не стесняясь.
— Л-е-ерк?! Это опять ты?! — как-то небодро протянул альфа. — Вот это но-о-омер! Все обрадуются.
— А чё, сам-то не скуча-а-ал? — передразнил я Свята. — Чтоб явился, гад, сию минуту!
— С возвращением. Я тут с Луиджи…
— Да хоть с Папой Римским! Дуй сюда! Тут уже пытки вот-вот начнутся! Что значит, не можешь так сразу?! — на меня с усмешкой смотрели альфы. — Поторопись, дорогой! Или заставлю побрить ноги! Та-аа-ак, сколько ж ему времени понадобится? Минута? Нет, две! А то там лестниц много!
Альфы сменили насмешливые взгляды на прифигевшее выражение лиц. Вряд ли их омеги позволяли такие финты. Я мечтательно закатил глаза, словно начал заново осязать мир. В зал вошёл инструктор — симпатичный бета средних лет с отличной фигурой. Конечно, кто ещё способен расточать советы, как неспособный рожать субъект? С педагогом явились Роше и озадаченный Свят. Макеев сразу же устремился ко мне, тщательно обстреливаемый со всех сторон разностатусными взглядами.
— Ну и объясни мне, дорогой партнёр, какому… профессору… пришло на ум подписаться на эту… м-м-м… процедуру? — спросил я русского беса.
— Вообще-то… тебе, — произнёс Свят, если не убивая меня на месте своим заявлением, то оглушая точно.
— Ну ладно, я — беременный, и периодически загоняю, а ты-то куда смотрел?! — возмутился я, отдышавшись. — Надо ж было как-то рулить ситуацией!
— Лер… как тобой, нафиг, рулить?! Ты же неуправляемый, как «Тойота» на лысой резине, да ещё и в гололёд! — вскипел Макеев. — Уличного зверя построил, а у него, между прочим, даже кот Леопольд не авторитет!
— Какого зверя? А-а-а, ты про Чезе? Слушай, ты там Джоконду, кажется, хотел посмотреть? Так какого лешего мы будем откладывать визит к прекрасному творению? Беги, прогревай тачку!
— Дарси! У меня от тебя голова кругом! Припёрлись на занятия — давай хоть посмотрим, что к чему.
Роше тем временем поздоровался со своими пациентами, проверил у них пульс и давление, пожал руки тем, кто всё это оплачивал, и подошёл ко мне. Я оскалился.
— Недолго же длилось наше счастье, Лерк!
— Да брось ты! Прям вас послушать, я — монстр какой-то! — я почти обиделся. — Щупай давай, эскулап, и иди по своим делам!
Мужчины переглянулись, Свят погладил меня по спине.
— Лерка покладистее был.
— Ты уже меня поклал, сволочуга! Теперь вот я и вынужден учиться правильно дышать.
Альфы с омежками, тем временем, рассасывались по залу, раскладывая на полу коврики. Беременные осторожно уселись на них, мужчины расположились сзади.
— Пошла жара! — поморщился я.
Макеев притащил коврик, я сел на него по-турецки, в паху тут же потянуло.
Педагог говорил коротко, грамотно и по делу: даже мне понравилось. Я покорно повторял дыхательные практики. Роше дежурил в зале, как мне потом объяснили, мало ли что, можно и преждевременные роды надышать на большом сроке. Некоторые омежки откровенно филонили, особенно ярко играл изобретатель «морковной» диеты для мужа. Этот засранец так непрофессионально изображал усталость, что мне захотелось его за попу ущипнуть.
Я старался максимально выполнять все задания. Благо, моё спортивное тело, привыкшее к йоге, было в отличной форме, и со всем справлялось без труда.
Макеев поддерживал сзади, то и дело вопя Роше:
— А ТАК ему можно наклоняться?! А это не слишком, старик? Роше, млять, даже я без пуза спереди так не сделаю…
Бета мягко сделал Святу предупредительное замечание, Анри проверил мой тонус и давление, похвалил. Одного полненького омежку бдительный док снял с занятий и увёл под капельницу. Я завершил выступление практически продольным шпагатом, получил нагоняй от Макеева и с чувством глубокого удовлетворения заявил, что хочу жрать. Ботан-мазохист попытался стрельнуть у меня телефон, так же, как и парочка альф и практически все омежки. Еле отбился и увидел, что у Свята дела не лучше. Ему в штаны, фигурально выражаясь, лез интеллигентный тихоня-преподаватель. Обозлённый я демонстративно при всех засосал своего альфу и вывел из зала за ручку. Оказывается, я терпеть не могу, когда трогают моё. Макеев блаженно улыбался и топал за мной, словно банк в рулетку сорвал. Что человеку для счастья ещё надо?
