Последний сексуальный залп сделан!

По мере нашего поступления в зал, подиум накаляется до бела. Стройные красивые разной степени загара тела друг за другом, заставляют гостей подобраться и сдерживать судорожное дыхание. Мы все невозможно красивы, молоды — ну, кроме меня, — и недоступны.

Теперь Свят проскальзывает вперёд меня, наверное, чтобы посверкать товаром перед моим носом. Я выхожу предпоследним, а затем трое потрясающих омежек в белоснежном нижнем белье, декорированном жемчугом, пёрышками и ещё какой-то хренотенью, короче… для первой брачной ночи. И эти симпатяжки с горящими глазками облепляют меня с моими скромными боксерами-шортами в горошек. Топай, Макеев, топай! Наверное, я действительно выгляжу респектабельно и надёжно, как несгораемый сейф. Я обнимаю сразу двоих омежек, позволяя журналистам всё это жадно сожрать, а третьему под аплодисменты целую ручку и пропускаю вперёд…

Влетаю в душноватое от возбуждённых, смешавшихся запахов всех статусов, закулисье. Модели уже жадно глотают минералку с лимоном, кто-то пьёт кофе, и все не торопятся одеваться. Меня сгребает в объятия Свят и… целует прямо при всех глубоко в губы. Кое-кто издаёт стон разочарования. А я понимаю, что жутко устал.

— Кофе, любовь моя?

— Литр, не меньше! Свят, сюда Мирро с Фаби не заходили?

— Кто ж их сюда пустит, дорогой?

— А фиг знает.

— Позвони нашему гению лёгких десертов и спроси, где они с сердечным другом зависают, — Святу, конечно же, это не было по душе, но он видел, как я обеспокоен.

— Угу, сейчас, только в туалет прогуляюсь! — я влезаю в чьи-то шлёпки и иду в уборные. И первого, кого я встречаю там, вытирающего изящные руки, это Фабио.

— Ну, вот, теперь ты видел всё моё дефиле, малыш! — хрипловато шепчу я. — Ты… зачем здесь? Ты был, как гость, приглашён?

— Нет! Я и не знал, Лу проболтался, а я… Я всегда становлюсь слабым, когда речь заходит о тебе, Дарси, — прекрасный бета выбрасывает влажные салфетки и пытается пройти мимо меня.

Я судорожно вдыхаю аромат его парфюма и ловлю пальцы его левой руки.

— Ты же знаешь, что… я схожу с ума, когда ты рядом.

— Лер, милый, прости меня! — Нери утыкается мне в ключицы губами, я обнимаю его, глажу шею и строгий хвостик волос.

— Лерк, держи трусы, а то упадут! Ты знаешь, кто сейчас ведёт течку Луиджи Сесилиа?! — в туалет влетает муж, потрясая сотовым, и замирает на входе. Фабио медленно отстраняется от меня, поправляя волосы и воротник пиджака.

Они с Макеевым ранят друг друга острыми взглядами:

— Эм-м-м, лапонька, прости, но…

— Это Майлз, не так ли? — спокойно произносит Нери. — Лер, это правда. Луиджи принял Брука. И это правильное решение, я всего лишь бета, и не могу удовлетворить все потребности молодого страстного омеги. Лу… Лу нужен узел и… глубокий сильный оргазм.

— Но… — я хмурюсь.

— Всё нормально, Лер! — Фабио гладит моё запястье. — Меня это не ранит. Я это позволил. Я люблю Лу и желаю ему счастья!

Макеев шумно сопит от неловкости, но при этом он жутко сердит на меня. Понятное дело, Святу трудно поверить в случайность этой встречи. Однако он не задаёт вопросов, а мы с Фаби не оправдываемся. Я провожаю взглядом статную фигуру князя Нери и подхожу к писсуару.

— Ты мне доверяешь, альфа? — просто и спокойно спрашиваю я.

— Да! — эхом отзывается муж и утыкается мне лбом между лопаток.

— Не бодайся! И вообще, это… слишком интимно… уходи, не мешай! Свя-я-ят! Ну чего ты творишь?! Мы в общественном туалете… Макеев!!! Сгинь, нечистая сила! Свя-я-ят, папу твоего! Ну, Свя-я-ят?! М-м-м-м…

Надо ли говорить, что в нашей копилке необычных секс-мест прибавилась кабинка элитного туалета сада Тюильри?

Через какое-то время я нашёл грустного молчаливого Мирро. Мой сын не выговорил мне с укоризной лишь потому, что знал, как мне больно. Больно отпускать, больно разрываться между двух огней, больно смотреть в глаза самому себе, когда я отражаюсь в зеркалах. Я изменил жизнь стольких людей и продолжал их менять. Я вёл их по вечному полю из игл, заставлял терпеть и становиться крепче стали. Я мог тогда просто поцеловать Фаби в лоб и уйти, но я… взял Всё.

Всё…

И влюблённый юноша ВСЁ отдал.

— Мирк, как… он?

— Он не плакал, если ты об этом. Он держался достойно, как и подобает князю. И просил извиниться, что не сможет присутствовать на свадьбе Пая и Ламерта.

Мой отчаянный взгляд был красноречивее любых слов.

— Татенька, хватит! Хватит его мучить! Сейчас… его держит только Дарий. Так он сказал мне на прощание. Его сердце на ладони младенца, — Мирко всхлипнул. — Почему?! Почему Господь не дал ему счастья?!

— О чём ты, глупыш?! — я судорожно обнимаю маленького чеха. — Успокойся! Он должен избавить своё сердце от меня. Я отпустить не смогу… Дари спасёт его, вот увидишь. Мои сыновья лучше и сильнее всех на свете!

— Пап, а ты?! Ты… счастлив?! — Владмир вцепляется в мои плечи.

— Почти. Для этого все вы должны его обрести… Счастье.

— То есть… из-за Фабио… ты никогда… не будешь… Ох, пап!

— Вот видишь, котёнок, как я себя наказал? — я грустно улыбнулся и поцеловал сына в переносицу. Сзади уже нас обоих хватал Свят.

— Банкет! Банкет! Ребят, тормозите! Сейчас склюют всё вкусное, а вы всё жалеете прошедший день!

Мирро строптиво вывернулся, сверкнув тёмными глазищами. Но мой сын знал, что за показными наглостью и беспечностью сердце Свята тоже болело и истекало кровью. Поэтому, следуя за нами, Влад незаметно перекрестил нам спины и что-то тихо-тихо прошептал.

Комментарий к Глава 54 http://www.designscene.net/wp-content/uploads/2011/01/Dolce-Gabbana-Menswear-Fall-Winter-2011.12-DESIGNSCENE-net-09.jpg

http://s017.radikal.ru/i426/1112/33/7276a3425f11.jpg

https://i.pinimg.com/736x/16/5a/cc/165accd4b326a6ae0717513570e61e1a—david-james-gandy-james-darcy.jpg

http://static.diary.ru/userdir/2/8/1/4/28142/85000442.jpg

====== Глава 55 ======

Май заканчивался, а значит, неотвратимо приближалось яркое для моей семьи событие: свадьба моего солнечного ребёнка. Французское представительство «D&G», не терпя возражений, не смогло обойти вниманием то, что задумали Пай и Илья. Для всех нас и гостей были сшиты белые рубашки разного покроя и голубые джинсы, драные в самых неожиданных местах, предложены лёгкие мокасины и сандалии. Все модели были доставлены за два дня, и с моим семейством подписан контракт, что фото со свадьбы будут использованы в портфолио рекламы летней коллекции «D&G».

Для Пая и Ильи были созданы особенные рубашки. У Престона она была в стиле ХVII века с роскошным гофрированным рукавом-фонариком и изящным жабо. Запонки и брошь были инкрустированы кристаллами Сваровски, а сама ткань по канту украшена серебряной нитью. Такой же нитью чуть пристрочили прорехи на джинсах из облегчённой ткани. Илье предназначалась более классическая рубашка со сложным воротником и эполетом на одном плече, а так же штаны, выгодно облегающие длинные сильные ноги.

Когда мой сын и зять примерили свадебные наряды, мне на секунду показалось, что королевская чета, перепутав что-то, напялила джинсы вместо брюк. Пай сделал вид, что расстроился, но было видно, как ему всё понравилось. Видимо, ко всем нашим нарядам приложил лапки Жюльен Ористен, потому что модели для меня, Свята, Мирро, Анри и других были настолько идеальны, будто мы в них уже родились.

Ещё во время подготовки к церемонии я осознал, насколько богат мой зять. Ламерт абсолютно не скупился: для свадьбы он арендовал лучший уголок сада Тюильри, там, где цвели жасмин, асмантус и белый шиповник, и было достаточно пространства, чтобы у гостей от ароматов не разболелась голова. Венчальная арка была сделана под заказ молодыми художниками и декорирована плетистой розой.

За три дня до знаменательного события приехали непростительно светящиеся от счастья Луиджи Сесилиа и Майлз Брук с моим драгоценным Дарием. Тогда и родилась первая совместная фотосессия Максин и Дари из шести больших альбомов, которую фанатично создал Владмир. Вообще-то, моя дорогая леди первым делом зарядила брату погремушкой по голове, и когда он приготовился к басовитому рёву, вдруг похлопала его крошечной ладошкой по руке и великодушно улыбнулась. Дом Анри стал на три дня самым шумным строением в Буживале, который круглосуточно штурмовали толпы журналистов, пытающихся выяснить, что может связывать андоррского князя и многочисленное семейство Дарси. Я и нервничал, и ликовал. И… грустил…