- Стой!

Широко раскрыв глаза от удивления, пораженный Себастьян медленно на каблуке повернулся туда, откуда шел нетерпеливый мужской бас.

- Ваше Величество?

Торопливыми шагами и, как подумал Себастьян, с по-идиотски довольной улыбкой на лице король подошел к мужчине вплотную и заговорщицки проговорил:

- Кому ты его несешь?

Демон даже не удивился такому вопросу, тут же уловив ход мыслей Генриха, а лишь лукаво улыбнулся и сощурил глаза.

- Своей госпоже, Ваше Величество.

- А не будешь ли ты столь добр сказать, - скорее с издевкой, чем вежливо спросил король, - кто именно твоя госпожа?

- Леди Анна Болейн, - с удовольствием промурлыкал тот.

- Ах, вот оно что…

Король тут же попытался вызвать в своей памяти образ Анны. Но видел он ее всего пару раз и не особо обращал внимание на нее. Рядом всегда была ее сестра – Мария. Солнечная, лучезарная, улыбчивая. Мария – свет, Анна – тень. Но иногда бывает так, что тень намного больше и шире чем существо, которое ее отбрасывает, и поэтому привлекает больше внимания.

- Леди Анна будет завтра присутствовать на турнире?

- Да, Ваше Величество.

- Чудесно, - резко ответил король и в приподнятом настроении зашагал в сторону тронного зала.

Себастьян проводил его взглядом, улыбаясь краем губ. Нет, он ничего пока не скажет Анне. Пусть это будет для нее приятной неожиданностью на завтрашнем турнире. Ведь если король спрашивал о ее присутствии, значит, он точно выкажет ей свое расположение.

Михаэлис уже точно знал, что именно Генрих VIII сыграет главную роль в исполнении желания Анны Болейн.

День турнира выдался на удивление жарким и солнечным, ни одного намека на дождь. Леди, разодетые в шелка и бархат, прямо таяли на глазах, и, казалось, вот-вот испарятся, но старались удерживать себя в форме, обмахиваясь тяжелыми и дорого украшенными веерами.

Королева Екатерина Арагонская, испанская принцесса и жена Генриха, сидела в шатре, окруженная сонмом прелестных созданий – своих фрейлин. Она могла бы гордиться тем, что ее увядающая красота поддерживалась заботой юных девушек, если бы не одна огорчающая деталь: каждая фрейлина – потенциальный предмет любовного интереса ее мужа. Особенно ее приводил в замешательство тот факт, что порой объектом постельных утех оказывались самые близкие и дорогие сердцу леди. Последним таким разочарованием являлась Мария Кэри. Насколько королева была осведомлена, Томас Болейн даже отослал ее мужа куда-то по делам, вне досягаемости Лондона, чтобы Мария могла спокойно и без особых угрызений совести вертеть хвостом перед его Величеством. И Екатерина была более чем уверена, что Уильям Кэри был в курсе своей «ссылки», но бедняга ничего не мог с этим поделать. Это все, собственно, совпадало с правдой.

Екатерина уставшим взглядом оглядела присутствующих. Краем глаза она заметила Анну, а за ее спиной – высокого темноволосого мужчину, который терпеливо выслушивал недовольную болтовню своей госпожи, изредка кивая головой. Не каждую фрейлину здесь сопровождали личные слуги, а Анна так и вовсе объявила, что Себастьян просто жизненно необходим, и она даже веер раскрыть без него не может. Что, конечно же, было неудачной попыткой отшутиться. Но королева почему-то считала, что этих двоих связываю более близкие отношения. Как бы там не назревал роман. Но это было лишь на руку стареющей правительнице: как-никак, а это означало избавиться от одной соперницы. Уже легче.

- Ваше Величество, как Вы думаете, кто станет победителем сегодняшнего турнира? – поинтересовался кто-то из девушек.

Королева слегка улыбнулась, давая понять, что знает точный ответ.

- Разве у кого-то есть сомнения?

В самом деле, никто не смел даже думать о том, что есть мужчина, который может одолеть самого короля Англии. И если даже был кто-то сильнее его, то он не осмелился бы показать всю свою мощь.

Глашатаи протрубили начало турнира, и народ сразу же оживился. Вперед вышли несколько рыцарей под знаменами своих династий. Цветные ткани грозно реяли над шлемами бравых бойцов, предвещая незабываемое зрелище. Король подал сигнал, и первый бой начался.

- Ску-у-учно, - зевая, выдавила из себя Анна, так тихо, чтобы ее услышал только Себастьян. – Не понимаю я прелести боя. И почему мужчины любят драться, объясни мне?

- Мужчины любят драки и войны до тех пор, пока не побывают в аду, - с какой-то по-странному насмешливой улыбкой произнес Михаэлис. – Я тоже находил в них удовольствие, но преисподняя отбила всякое желание лицезреть подобные мероприятия.

Анна широко раскрыла глаза и вперила любопытствующий взгляд на демона.

- Почему же?

- Потому что в аду страшнее, чем на поле брани. Ты понимаешь, насколько это скучно, только когда увидишь настоящие мучения.

- Но… А как же обыденная человеческая жизнь? Это ведь гораздо скучнее.

- О, тут Вы не правы, моя госпожа, - мягко и все еще улыбаясь, ответил Себастьян. – На войне люди высвобождают зверя внутри себя, и все, что делало их индивидуальностями – характер, привычки, вкусы – теряется и не имеет значения. Во время боя друг с другом сталкиваются оболочки, наполненные яростью и ненавистью, которые жаждут крови и более ничего.

- А как же храбрость? – с удивлением спросила Анна, не отрывая взгляда от происходящего на ристалище. – Ведь люди делятся на трусов и смельчаков, и на войне это играет главную роль.

- Снова неверно, моя госпожа. Никто не храбр. Думаете, есть люди, которые добровольно насадят себя на вражеский клинок? Нет, храбрецы – это те, кто боится показать свою слабость. А значит, они еще более жалки, чем открытые трусы.

- Любопытная позиция… - немного ошарашено добавила Болейн, не найдя больше, что сказать. Громкие крики на трибунах возвестили о том, что следующим на бой выходит его Величество.

Себастьяну доставляло удовольствие общаться с Анной. Эта женщина стала не просто его очередным контрактером, а приятным собеседником, которому просто хотелось что-нибудь рассказать. Со стороны же самой девушки чувствовалась привязанность к слуге. Она уже перестала испытывать непередаваемый ужас рядом с ним и даже иногда забывала, что имеет дело с инфернальным существом. Она жаждала знать, хотела разобраться во всем, и ни одна деталь не смела от нее ускользнуть. Что ж, Михаэлис поможет удовлетворить ее незаурядное желание.

Взгляды присутствующих обратились к королю. Он, в сверкающих доспехах, отражавших золотые лучи солнца, приветствовал публику улыбкой и радостно махал рукой, будто уже выиграл бой. В общем-то, никто не сомневался, что через несколько минут именно его объявят победителем, но все же находились те, кто поддерживал его противника, просто для того, чтобы создать остроту обстановки.

А противником был сэр Томас Говард, третий герцог Норфолк, который приходился родным братом матери Анны и Марии, а значит, был их дядей. Герцог храбро восседал на своем коне и, казалось, был горд тем, что ему выпала честь соревноваться с самим королем.

Бойцам подали копья. Генрих перекинул свое пару раз с одной руки на другую, привыкая к тяжести оружия. Сэр Говард просто уверенно взялся за рукоять. Мужчины смерили друг друга уважительными взглядами и приготовились к бою.

- Пошла! – выкрикнул Говард, давая своей лошади понять, что пора двигаться. Король же молча подстегнул шпорами своего коня, который, грозно заржав и подняв копытами столб пыли, стремительно метнулся навстречу противнику.

Анна затаила дыхание. Только эта необычная пара бойцов смогла-таки привлечь ее внимание к ристалищу. И именно в этот момент произошло нечто необычное.

При столкновении копий королевское врезалось в середину рукояти копья противника, которое, отколовшись, устремилось острием в шлем сэра Говарда, пробив его насквозь. Герцог, тяжело охнув, падает на горячий песок без сознания под беспокойные вздохи толпы.

- Дядя Томас! – вдруг раздалось по всему ристалищу. Обернувшись на жалобный девичий крик, толпа увидела юную миссис Кэри, которая со всех ног бежала к пострадавшему.