Только в ту ночь Анна по-настоящему почувствовала себя королевой. Той женщиной, которую любят и о чьих ощущениях заботятся, доставляя истинное наслаждение. И если бы не рассвет, то она бы желала, чтобы эта ночь длилась вечно.

Комментарий к XVI. Одержимость

*Строки из песни Secret Garden – Sleepsong.

========== XVII. Дурные предзнаменования ==========

Раннее утро. Тонкие золотые цепи солнечных лучей проникали всюду, и нигде нельзя было от них скрыться. Королева сладко потянулась и положила руку на прогретую небесным светилом подушку. Она была пустой. Анна улыбнулась уголком губ: Себастьян не был глуп, и он наверняка покинул её постель заранее, чтобы лишние глаза не заметили его там, где не нужно.

- Доброе утро, миледи, - прозвучал его голос у входа во внутренние покои. – Могу я войти?

- Конечно.

Себастьян вошёл и шире раскрыл шторы: яркий солнечный свет дерзко ворвался в комнату и озарил её самые тёмные закоулки. Анна сощурилась, но быстро привыкла к яркому блеску, который излучали стены и предметы мебели. Она подняла голову и прямо посмотрела на своего слугу, стараясь поймать его взгляд. Почувствовав, что Анна следит за ним, Михаэлис остановился.

- Миледи?

Королева задержала на нём свой взгляд на несколько мгновений, не решаясь сказать. Что он ответит на два пугающих её вопроса, и стоит ли ему верить? Ведь несмотря на все её чувства, демон остаётся демоном.

- Пожалею ли я об этом, Себастьян?

Он покачал головой.

- Об удовольствии не жалеют, моя госпожа.

- Значит, ты часто получаешь удовольствие от тех женщин, с которыми заключаешь контракт?

Эта реплика, видимо, оскорбила его. Сначала по его лицу скользнула тень удивления, а потом появилось недовольство. Он в два шага пересёк расстояние между ними и положил ладони на её щёки, приблизив её уставшее лицо к своему.

- Никогда, - выдохнул он и вышел из покоев. И всё же, несмотря на уверенный ответ Себастьяна, Анна не могла найти себе места. То, что случилось этой ночью – это то, чего она желала уже давно, сознательно ли или нет, но желала сильнее, чем корону и принца. Однако стойкое чувство, что добром для неё всё это не кончится, не покидало её в то утро. Кто же ей внушал эти мысли?

Анна стояла перед зеркалом и внимательно рассматривала своё лицо. Она уже не была так молода, как в тот год, когда впервые встретилась с Себастьяном и решилась пойти на столь отчаянный шаг – призыв демона. Было время, когда она рвала по ночам волосы на голове от страха того, что сотворила. А сейчас её сердце успокоилось. Будто королева привыкла к мысли о том, что пошла против Бога, и теперь дорога на Небеса ей была заказана – никто её там не ждёт. Но бояться смерти было лишним: после выполнения контракта её ждало забвение, небытие и полное исчезновение из этого мира мучеников. Она привыкла к этим старым, как мелкие морщинки на её лбу, мыслям. Но с новой свыкнуться было тяжело.

Месяц прошёл с той необычной ночи с Себастьяном. С той ночи, когда она совершила настоящий грех. Месяца хватило для того, чтобы появились определённые признаки. И этого времени хватило Анне, чтобы понять, что она не ошиблась в своих выводах. Она ждала дитя. Дитя демона.

- Себастьян… - шептала королева ослабшим голосом, сама не веря, что это происходит на самом деле. – Себастьян, как же это произошло?

Михаэлис и сам не знал ответ. Не раз он ложился в постель с земной смертной женщиной, и хоть всегда был крайне аккуратен, но никогда даже представить себе не мог, что такая связь может принести плоды. Он был уверен, что это было невозможно.

- Не это наша проблема, - на удивление спокойно сказал слуга. – Скоро признаки беременности станут более очевидными, и тогда Вам точно не избавиться от кары его Величества. Нам нужно всё продумать так, чтобы король думал, будто дитя в самом деле его. И даже не сомневался в этом.

- Но как? – Анна вспыхнула от ярости – предложение Себастьяна казалось ей немыслимым. – Даже если мы проведём вместе ночь сегодня, ребёнок родится уже через восемь месяцев.

- Немало детей рождается раньше срока, миледи, - хитро прищурившись, сообщил он ей. – Доверьтесь мне.

- Постой, Себастьян, - Анна схватила его за руку и умоляюще посмотрела в его глаза. – Я не хочу спать с ним. Просто не хочу… Он противен мне.

Неожиданно для самой королевы, Себастьян выхватил свою ладонь из её и обнял за плечи. Анна заплакала. Всё это было слишком тяжело даже для неё.

- Вам не придётся делать то, что Вы не хотите, миледи.

- Анна… - пробился сквозь слёзы отчаяния голос Болейн. – Называй меня просто Анна.

План Себастьяна вовсе не был гениальным, но зато надёжным для таких ситуаций: пару капель сонного зелья в вино, и Генрих уснул самым крепким сном на всю ночь, а когда пробудился, то увидел рядом с собой улыбающуюся Анну, которая не помедлила потянуться к нему за объятиями, шепча слова любви и покорности. Любопытно, что Генрих даже не удивился такому стечению обстоятельств: судя по всему, ему было не впервой видеть себя в постели с женщиной и с похмельем.

Королева еле выдержала две недели, хотя Себастьян и настаивал на более длительном сроке, но аргумент Анны был железным: окружающие заметят, что живот начнёт расти раньше обычного, и заподозрят что-то неладное. Поэтому чем скорее, тем лучше. И неважно, если Генрих подумает, что Анна слишком быстро узнала о том, что носит дитя: не в его компетенции это было – разбираться в устройстве женского тела.

Как ни странно, но поведение обоих мужчин резко изменилось по отношению к ней. Генрих стал более внимателен, его визиты участились, и нередко он преподносил ей в дар какое-либо украшение или дорогую ткань для платьев. Себастьян же стал более задумчив, хотя и не скрывал теперь своих восхищённых взглядов, обращённых к ней, и когда никто не видел, осмеливался целовать её руки и волосы, обещая, что скоро всё кончится. Иногда Анне чудились в его словах дурные намёки, – не всегда скорый конец означал счастливый конец, – но она успокаивала себя тем, что он был рядом, и несмотря на то, что сущность его была самой ужасной и пугающей, с ним ей было спокойно.

Пугало её только одно: каким родится это дитя греха. Она не могла его ненавидеть, потому что это был её ребёнок, но и не могла заручиться тем, что он родится красивым и здоровым, как её любимая Елизавета, ибо даже Себастьян никаких гарантий не давал. Для него самого это было диковинно. Но в отличие от Анны, к этому ребёнку он испытывал исключительно любопытство, и это тормозило его сделку с ангелом.

- Что ты медлишь? – в один из осенних дней спросил его Исмаил. Он предстал перед Михаэлисом внезапно, грозным голосом возвещая о своём появлении. Полудлинные чёрные волосы горели медью, отражая лучи небесного светила, и часть этого оранжевого пламени перетекала в его глаза, так что казалось, будто ангела изнутри поедает ярость, источаемая в сторону демона. Исмаил сделал угрожающий шаг вперёд, и Себастьяну пришлось отойти немного назад, но уверенного взгляда со своего собеседника он не отводил.

- Надо же, - удивился демон. – Несколько месяцев назад ты говорил мне, что ты против детоубийства. А сейчас сам торопишь меня.

- То были земные невинные дети, - парировал ангел, сводя брови в одну грозную линию на лбу, что придавало ему ещё более решительный вид. – А это – самое настоящее исчадие ада.

- Нет, не самое, - возразил Себастьян. – Его мать – земная женщина, так что лишь наполовину.

- Уничтожь это.

- А что иначе? – поинтересовался Себастьян. Его уже много недель мучил этот вопрос, так, быть может, ангел даст на него ответ? Но Исмаил лишь покачал головой.

- И почему это стало твоим препятствием? Не думал, что демоны сентиментальны.

- Это вовсе не сентиментальность, - Михаэлис провёл рукой по горячему и мокрому лбу. Осеннее солнце в этом было виновато или его волнение, Себастьян не знал. – Это исключительно любопытство. Мне интересно знать, что за существо явится из её чрева.