- Прочь с дороги! – Анна его не слушала, она целенаправленно шла в покои Генриха, ни капли не сомневаясь, что найдёт мужа там. И то ли это ей подсказало женское чутьё, то ли высшие силы сами привели её туда именно в тот момент, но Генрих в самом деле оказался в своих покоях. Вот только путь королеве преградила стража.

- Ваше Величество, его Величество отдыхает и велел никого не пускать, - пробубнил высокий и плечистый страж, не глядя в глаза королеве. Второй же угрюмо молчал.

- Я его жена и имею право приходить к нему, даже когда он спит.

- Но его Величество велел никого не пускать, даже Вас, Ваше Величество.

- Он так и сказал? – уперев руки в бока, спросила Анна и посмотрела в глаза растерянным стражникам. Что-то подозрительное было в их лицах. Не дождавшись ответа, она настойчиво продолжила: - Он так и сказал, что не желает видеть меня в минуты отдыха помимо прочих?

Ответом ей послужил женский стон, донёсшийся из-за высоких дверей королевской опочивальни. Не веря своим ушам, Анна приблизилась и прислушалась. На этот раз до её слуха отчётливо дошли ритмичный скрип и вздохи.

Анна положила руку на сердце. Женское чутьё не подвело её. В ярости, она заколотила кулаками по двери, потянула ручку, но стражники, как можно деликатнее, старались оттянуть её от дверей, приговаривая: «Ваше Величество… Простите, его Величество не велел… Приказ».

И если бы не подоспевший Георг, то Анна бы уже ворвалась в покои Генриха и устроила бы там величайший скандал в жизни короля. Но и на этом занимательное действо не было окончено: на шум в коридоре выскочил Генрих. Запыхавшийся, в одной рубахе и наспех завязанных штанах, он метал взглядом молнии, пытаясь отыскать нарушителя покоя. Но увидев Анну, он обомлел, не найдя сразу, что сказать, кроме:

- Что ты здесь делаешь, Анна?

И в ответ услышал не самые лицеприятные слова:

- Ты подлец! Ты обещал любить меня! И беречь! Ненавижу тебя! Сволочь!

Взмокший Георг пытался справиться со своей сестрой, но в какой-то момент его рука выскользнула и отпустила локоть Анны. Королева поспешила воспользоваться моментом и ринулась к мужу, чтобы украсить его лицо пощёчиной, но он опередил её.

На один миг всё вокруг замерло, ожидая реакции королевы. И как ни странно, но королева схватилась рукой не за щёку, а за живот, остекленевшими глазами глядя в пустоту. Анна отошла на шаг, потом ещё на один. И на том месте, где она стояла, все присутствующие увидели капли крови. Анну тут же пронзила острая боль, и она почувствовала, как по ногам хлынула кровь.

- Нет… Мой мальчик… - зашептала королева и, бросив пустой взгляд на испуганные лица брата и мужа, рухнула на пол.

========== XVI. Одержимость ==========

Сухие ветки вековых деревьев, так сильно напоминавших Анне лапы адских чудовищ, постепенно наливались весенней влагой, и на концах их появлялись крохотные нефриты будущей листвы. Солнце уже блестело не так надменно, как зимой; оно словно стало ближе и нежнее, щедро одаривая жаркими лучами землю, из которой тут и там проглядывали ярко-зелёные, как знаменитое платье Анны, ростки. Природа расцветала, цвели и её плоды. Анна же свой плод потеряла.

- Ты умеешь петь, чертяка? – потухшим голосом спросила Анна Себастьяна, не поднимая взгляда и прижав колени к груди в постели, чтобы унять боль внизу живота. Михаэлис подошёл к королеве и сочувственно посмотрел на неё.

- Если прикажете, то спою, моя госпожа.

- Спой, - тихо отозвалась Анна и закрыла глаза. – Колыбельную. Я хочу уснуть.

Себастьян сначала смутился – он не мог сразу вспомнить какую-нибудь колыбельную, не так часто по долгу службы ему приходилось их петь. Но внезапно в его памяти всплыла одна красивая мелодия, которую пела одна из его давних контрактёров своему ребёнку.

Он присел на край постели и запел мягким баритоном. Мелодия была достаточно высокой для его низкого мужского голоса, но Себастьян подстроился, как мог, и уже через несколько минут Анна забылась сладким сном под его немного неровное пение.

May you bring love and may you bring happiness,

Be loved in return to the end of your days.

Now fall off to sleep, I’m not meaning to keep you,

I’ll just sit for a while and sing loo-li-lai-lay…*

Пожалуй, только Бог знал в тот момент, что пришлось пережить Анне. Острая боль, наряду с болью душевной от утраты доверия к царственному мужу, разрослась от низа живота по всему телу, словно разрывая её на куски. Анна плакала и металась по постели, пока лекарь пытался её успокоить и хоть как-то осмотреть. Но ничего уже нельзя было сделать – это был выкидыш. Королева кричала и проклинала мужа-короля, который стоял у её постели с угрюмым лицом, будто серая грозовая туча покрыла его. Не выдержав криков жены, Генрих выбежал из покоев, и до конца дня след его простыл. Анна же была предоставлена только своей боли в обществе никогда не предававшего её слуги.

Когда солнце медленно, словно скорбя вместе с Анной, село за горизонт, Генрих решил навестить свою жену. В передних покоях дежурил лекарь, болтавший о всяких глупостях с фрейлинами, а во внутренних спала Анна, и сон её охранял только Себастьян, стоявший на приличном расстоянии от королевской постели.

- Как она? – тихим шёпотом поинтересовался король, виновато глядя на жену.

- Спит, Ваше Величество. Она долго мучилась и наконец уснула, - сообщил ему Себастьян, с презрением осматривая хмурое лицо короля. Генрих вздохнул и развернулся к выходу.

- Это моя вина.

Михаэлис проводил короля взглядом. Вся его походка и ссутуленная фигура говорили о том, как ему жаль, что так вышло. Но сожалел ли он на самом деле об этом? Себастьян знать этого никак не мог. Не он один здесь лицемер и лжец: некоторые из людей даже превосходили его в этом искусстве.

Лёгкое движение в постели отвлекло его внимание от королевской особы и заставило его подойти к своей госпоже.

- Миледи?

- Он приходил, да, Себастьян? – поинтересовалась Анна слабым голосом. Тот лишь кивнул в ответ. – Я не хочу его видеть. Не сейчас.

- Ваше Величество, - обратился к ней внезапно появившийся у входа во внутренние покои паж, учтиво поклонившийся. – Ваша сестра прибыла и желает Вас видеть.

Анна вздохнула. «Только Марии мне сейчас не хватало», - пронеслось у неё в голове, но она всё же разрешила впустить сестру к себе.

Через пару секунд в покои вошла блондинка с обеспокоенным и покрасневшим от быстрой ходьбы лицом. Волосы растрёпаны, на подоле платья – грязь; видно было, что она спешила.

- Анна, моя дорогая Анна! – пролепетала Мария и кинулась к постели.

- Потише, Мария, - попросила Анна, протягивая руку сестре, которая тут же поспешила её поцеловать. – Я всё ещё больна.

- Я знаю, знаю… Как же так вышло?

- А тебе не рассказали? – удивлённо приподняла правую бровь Анна. Мария слегка смутилась, и щёки её вновь порозовели.

- Нет, мне уже всё рассказали. Георг рассказал.

- Кто бы сомневался, - хмыкнула Анна и отвернулась. Мария подняла голову и робко посмотрела на сестру. Она никогда не теряла детей, но могла представить, как тяжело Анне, потому что в своё время потеряла самое дорогое, что у неё было: любовь и внимание Генриха. И кажется, сестра тоже сейчас это всё теряет.

- Могу я тебе чем-нибудь помочь?

Анна повернулась и посмотрела сестре прямо в глаза. Её лицо скривилось от новой волны боли.

- Только если предложишь поменяться с тобой телами.

Мария растерялась на мгновение.

- Я не понимаю, о чём ты.

- Всё ты понимаешь, - Анна выплюнула эти слова, как яд. – Надо было тебе стать королевой. Ты из нас обеих самая плодовитая и здоровая, с первого раза смогла родить королю сына. А на мне словно какое-то проклятье. Как ты это сделала?

- Но моя дорогая Анна, - в глазах Марии уже стояли слёзы, - я тут не при чём.

- Нет, это всё ты и твоя зависть. И измены Генриха. Если бы не всё это, я бы не потеряла ребёнка!

Анна заплакала, хватаясь за живот. Новый приступ боли охватил её внутренности. Себастьян в два шага пересёк расстояние между ним и Марией и учтиво взял женщину за локоть.