Я подняла голову, и слезы на глазах тут же высохли. Анаксимандер все еще сидел на мне и с недоумением смотрел на прошедший сквозь его тело клинок мачете. За ним стоял Ник. Он держал оружие за рукоятку. Лицо его исказил ужас, с него градом тек пот. Трясущимися руками он вытащил мачете из сердца своего отца и яростно вонзил его в то же место еще раз. Анаксимандер не сразу опомнился и осознал, наконец, что на него напали.

— Ах ты, сучий выродок!

Он зашипел и кинулся на Николаса. Тот быстро отскочил, но вампир молниеносно поймал его и повалил на пол. Недолго думая, я полезла в матрас и, наконец, нащупала рукоять топора в наспех проделанной дырке в перине, как раз под моей подушкой. Ник закричал — отец схватил его за лицо и, видимо, собирался выдавить глаза. Мачете так и осталось торчать в спине вампира.

Испугавшись за жизнь Никки, я подняла топор и, борясь с приступами кашля, ударила Анаксимандера в шею. Конечно, мне не удалось отрубить ему голову, но я пронзила плоть почти до позвоночника, заодно срезав приличное количество длинных волос. Он не просто закричал, он заорал так, что у меня заложило уши. Кровь фонтаном хлынула из открытой раны, и эта боль отвлекла его от убийства сына. Он схватился за шею, и полностью потерял над собой контроль: вампир будто не мог определиться, на кого нападать. Обернувшись, он увидел меня с окровавленным топором в руках.

«Маленькая шлюха» — прочитала я по его губам, потому что ничего не слышала — в ушах звенело.

Тут я увидела, что тело его побледнело и прямо на глазах покрылось морщинами. Оставшиеся волосы в одну секунду превратились в седину, а торчавшее в сердце мачете просело и проехало еще пару сантиметров вниз. Анаксимандер скривился и оскалился. Он кинулся ко мне так прытко, что я не успела нанести последний удар, и мы упали, поскользнувшись в луже крови. Он стал вырывать у меня орудие, крича, как безумный: «Предатели! Ублюдок и шлюха!» Я ворочалась и боялась даже посмотреть на его озлобленное лицо, постаревшее лет на сто. Из его рта, носа, груди и шеи текли реки крови, все такие же горячие, как пару минут назад.

— Сдохни ты уже! — закричала я, и боги, наконец, услышали мою молитву.

Ник пришел в себя и подскочил к нам. Резким движением он вытащил мачете из грудной клетки вампира и со всей силы вонзил тому опять в шею, но вытащить обратно не смог. Наш меч правосудия снова застрял. Анаксимандер, видимо, уже начал терять силы, но умирать очень не хотел. Его рвало кровью прямо на меня — лицо и шея полностью покрылись мерзкой густой жидкостью, которая быстро свертывалась и плотной пленкой застывала на теле. На последнем издыхании, он схватил меня за шею и снова принялся душить. Мне не хватало кислорода, и инстинктивно я выпустила топор из рук. Кровь залила мне рот и глаза. Все, что я могла видеть, это редкие участки потолка и седой лоб вампира.

В последний момент я разлепила веки и увидела, что Ник заносит топор над своим отцом. Один взмах — и его голова отлетела в стену. Тело замерло и тут же рухнуло на меня сверху, накрыв с головой. От болезненных прикосновений скользкой плоти к свежим ожогам я закричала. Вид обезглавленной туши вызывал тошноту, а мерзкий запах плоти и мяса врезался в ноздри.

От страха и отвращения я зарыдала, толкала тело, но сил не хватало, чтобы выбраться из-под него. Ник подбежал и вытащил меня. Мы не успели опомниться, как дверь открылась настежь и ворвалась Моника.

Сначала она увидела нас, и волосы ее встали дыбом. Потом перевела взгляд на нагое тело отца, а затем на лежавшую у стены голову, которых отделяла друг от друга ровная кровавая дорожка. Моника завизжала и, будто лишившись сил, сползла по стенке. Кажется, она не понимала, что произошло. Забыв о нашем существовании, она на четвереньках подползла к лежащему животом на полу телу старика и подёргала за плечо.

— Отец, — прошептала она, бледная, как смерть. Затем подошла к голове, на лице которой застыл злобный оскал. — Что с тобой? Как же так?

Она закрыла ему веки и несколько минут гладила по седым волосам. Я в это время пыталась откашляться. После того, как меня чуть не задушили, организм никак не мог прийти в себя и восстановить дыхание.

— Вы убили отца!!! Предатели!!! — она вскочила и бросилась на нас, но Ник схватил ее за руки и силой посадил на кровать.

С ужасом я обнаружила, что рабская любовь к вампиру не прошла даже после его смерти. Получается, что каждая служанка теперь представляет для нас опасность. Вдруг меня затошнило, но откашлявшись, я сдержала порыв.

— Адена, ты наглоталась его крови! — закричал Ник, удерживая визжащую Монику на постели. — Нужно срочно избавиться от нее!

— Что мне делать?! — в панике спросила я, пытаясь перекричать Мо.

— Беги вниз, в санитарку! Выпей что-нибудь рвотное! Пальцы тут не помогут!

Я поднялась и только-только собралась выбежать из комнаты, как путь мне преградили три женщины. Олива с ужасом смотрела на кровавую баню, развернувшуюся в спальне и на труп их возлюбленного хозяина.

— Это ты сделала? — прошипела Олива, осматривая меня, голую и заляпанную багровой кровью с ног до головы. Глаза ее покраснели, и она яростно сжала кулаки.

Не придумав ничего лучше, я быстро подняла с пола отлетевший к двери после обезглавливая мачете и наставила его на женщин.

— Я и с вами это сделаю, если не станете слушать моих указаний! — выкрикнула я, и вышло даже более властно, чем планировалось. — Если вы еще не поняли, то ваш отец мертв! Теперь я здесь хозяйка!

Олива сделала шаг вперед, но тут же отступила. Моника замолчала, и они, вместе с Ником, ошарашенно посмотрели на меня.

— Ник, Сэм и Олива! — указала я на каждого с помощью мачете. — Растопите печь и сожгите голову! Потом тело! Вместе их не класть!

Не сказав ни слова, они сгруппировались и вынесли то, что осталось от вампира из спальни. Со мной остались Моника и еще одна девушка — Ева. Второй я сказала срочно принести мне марганцовку или что-нибудь рвотное.

Наконец, мы с моей давней подругой остались наедине. Силы внезапно покинули меня, и, опираясь о стену, я дошла до кровати. Как будто ничего не произошло, я рухнула рядом с Моникой и завернулась в одеяло. Зареванная Мо все еще осматривала последствия кровавого побоища, переводя взгляд то с огромных темно-красных разводов на полу, мебели и стенах, то опять на меня, так беззаботно лежавшую в грязной постели.

На самом деле мне вовсе не было безразлично. Просто мой мозг отказывался нормально воспринимать произошедшее. Все тело чесалось из-за застывшей крови, а глаза со слипшимися ресницами закрывались от усталости.

— Отец, любимый, почему это произошло… Вы предатели, предатели, предатели… — слышала я причитания Моники, но мне было совершенно не жаль ее в тот момент. Она еще сама не понимает, что ей спасли жизнь.

Когда Ева пришла, я уже, наверное, заснула, и меня за плечи тряс Никки. Он испуганно смотрел на меня, говорил, что я похожа на покойницу. Потом я выпила лекарство для прочищения желудка, но было слишком поздно.

========== Эпилог ==========

Все то, о чем я мечтала и смаковала в своих фантазиях несколько месяцев произошло буквально за доли секунды.

Анаксимандера больше нет.

Эта мысль даже у меня не укладывалась в голове. Наутро я проснулась в семь, по расписанию, встала за кофе, обернулась посмотреть на привычный затылок. Но на другом конце кровати никого не было, и я забралась обратно под одеяло. Кажется, в то утро я спала часов до двенадцати — и не существовало в мире большего блаженства, кроме долгожданного сна.

Несмотря на то, что по моему указанию тело вампира сожгли, я все равно боялась, что он может воскреснуть из пепла, возродиться, как феникс, и наброситься на меня из любого темного угла, чтобы отомстить.

Женщины тоже никак не могли привыкнуть, что их хозяин ушел в мир иной. Они не обвиняли меня и не пытались напасть, но часто я видела, как они расходятся по углам и плачут, плачут, плачут. Забитые и покорные, они не готовы были расстаться с объектом их проблем. У них было незавидное детство, но их заставили променять один ад на другой.