— Мне не нравилась война, как система, потому что приходилось соблюдать субординацию и много подчиняться. Но зато можно было легально убивать людей и чем больше, тем лучше. Главное, не перепутать со своими, — тут он рассмеялся.

Никки, который был уже явно подшофе, лишь негромко похихикал.

— А женщины у вас там были? — вдруг спросил Ник.

— Имеешь в виду проституток?

— Нет. Которые переодевались в мужчин и шли воевать.

— Ты в своем уме? Времена папессы Иоанны и Жанны д’Арк, черт их побери, давно прошли. Тогда никто даже не мог помыслить о таком. Ты вообще представляешь, что было бы, если бы их раскрыли?

— Осудили?

— В хорошем случае. В плохом — отдали бы на растерзание солдатам, потом осудили.

— Жалко их.

— Ничуть. Тогда были такие правила. Посмотри на Адену, — он кивнул в мою сторону. — Разве этот тощее существо с испуганными глазами могло носить нормальную мужскую форму, таскать ружья и кучу других тяжелый вещей? Заправлять и стрелять из пушки? Убивать вражеских солдат, что были в два раза большее ее самой? Она бы сразу померла от страха, увидев разложившиеся кишки и разорвавшиеся от взрывов трупы.

Мне стало ужасно за себя обидно и, сжав ладони в кулаки, я заскрипела зубами от гнева. Впервые я решила не молчать и защитить себя.

— Если бы кое-кто не пил мою кровь и давал отдыхать, я бы спокойно пошла Родину защищать! — огрызнулась я и обиженно скрестила руки на груди, положила ногу на ногу.

Анаксимандер несколько минут поглаживал пустой бокал. От его молчания у меня по спине пробежали мурашки.

— Тебя кто-нибудь спрашивал? — его самодовольное лицо в один момент окрасилось гневом. — Кто-нибудь в этой комнате интересовался твоим мнением? Когда я веду беседу с кем-то другим, ты — затыкаешься.

— Отец, ладно вам, — Никки привстал, пытаясь успокоить своего хозяина.

— Адена, ты помнишь, что я обещал тебе отрезать, когда мне надоест слушать твои глупости?

Никки нервно завертелся на стуле, смотря то в мою сторону, то на отца. Я сглотнула, чувствуя гнев в голосе вампира и решила молчать, чтобы он быстрее успокоился.

— Ты проедаешь мои деньги и дышишь моим воздухом. В благодарность от тебя требуется просто раздвигать ноги и работать по дому. Это твой единственный способ расплатиться, если ты хочешь и дальше продолжать сохранять свободу воли, — голос его стал совсем зловещим, и я боялась даже оторвать глаза от пола.

Тут он встал и направился в мою сторону.

— Маленькая шлюха, давно тебя надо было поставить тебя на место.

— Отец, постой, она просто пошутила! — Никки вскочил и схватил Анаксимандера за рукав. Но тот лишь грубо одернул сына и ударил его в грудь локтем, едва не повалив на пол и без того плохо стоявшего на ногах парня.

Испугавшись не на шутку, я вскочила со стула и побежала в сторону двери, но он опять поймал меня за волосы.

— Ну так что? — он больно прижал меня к себе спиной одной рукой, а другой вцепился в лицо, и я почти перестала видеть происходящее в комнате. — Что тебе отрезать? Руку? Ногу? Язык? В последний раз я даю тебе выбор!

Я могла лишь мычать в ответ, потому что он сжал мне челюсть, словно кусачей собаке.

— Отец! Лучше накажите меня вместо нее! — я слышала, как Никки у нас за спиной падает на колени.

— Ого, какая сцена! — вдруг воскликнул вампир, пораженный подобной самоотверженностью своего щенка. — Теперь я придумал кое-что получше! Николас, иди за мной!

Я крутилась в его смертельных объятиях изо всех сил и пыталась вырваться. Анаксимандер не чувствовал моих ударов, и я не понимала, доставала ли вообще до его, будто бронированной, кожи. В тот момент мне казалось, что он меня действительно убьет. Никогда я еще не видела его таким злым, даже когда он внезапно постарел после совместной ночи, да и то, сравнивать не имеет смысла — небо и земля.

Лицо его было искажено ненавистью и злорадством одновременно. Анаксимандер хмурил брови и улыбался во весь рот. Его челюсть вместе с четырьмя острыми клыками слегка подрагивала от нетерпения и возбуждения. Он дотащил меня до спальни, пинком ноги открыл дверь, выбив замок, и буквально швырнул на кровать.

— Сегодня я не буду с тобой нежничать, — прохрипел он, делая глубокие вдохи.

Следом за нами в спальню вбежал ошарашенный Ник. Он выглядел уже вполне трезво и похоже, в отличие от меня, понимал, что происходит. Но его испуганный и растерянный вид меня еще больше вгоняли в ужас.

— Отец, прошу, оставьте ее! Ну сказала не подумав, с кем не бывает!

— Дверь закрой, — рявкнул вампир, отойдя к шкафу рядом с кровью.

От страха я не могла пошевелиться, руки и ноги тряслись, словно в эпилептическом припадке, и я даже не могла привстать на кровати — как он меня уронил, так и осталась лежать.

Ник закрыл дверь, которая с выбитым замком, естественно, больше не захлопывалась. Уши его опять покраснели и, то ли от стресса, то ли тоже от страха, он глубоко дышал, приоткрыв рот. Он с опаской посматривал на своего отца, выжидая момент, чтобы сказать что-нибудь успокаивающее.

— Николас, — обратился Анаксимандер к своему щенку уже более спокойным тоном. — Раздевай ее.

— Э? — Ник выпучил глаза и остался стоять на месте.

— Ты глухой?! — закричал вампир. — Тебе тоже нужно повторять дважды?!

Никки тяжело вздохнул и подошел ко мне. Он поднял меня за руку, чтобы я могла встать. Он смотрел мне в глаза, не зная, что делать, но сопротивляться отцу было опасно и опрометчиво. Я уже успела немного прийти в себя и кивнула ему, мол, все нормально. Дрожащими руками он расстегнул молнию на платье и снял его с меня через голову. Я прикрылась руками и почувствовала дикий стыд наравне с безумных страхом.

— Ты глянь, покраснела, — Анаксимандер стоял примерно в метре от нас и, похоже, ловил кайф от происходящего. — Она здесь такое вытворяла, а теперь смущается, как девственница.

Его это рассмешило, и он махнул рукой Никки, повелев продолжать. Ник аккуратно сложил платье и положил на пол. Туда же пошло и нижнее белье.

— Сядь туда, — скомандовал Анаксимандер, и Ник, стараясь не поднимать на меня глаза, покрасневший от стыда и страха, уселся в кресло напротив кровати.

Я боялась повернуться и стояла спиной к ним обоим. Краем уха слышала, как вампир шелестит своим пиджаком. Через минуту он схватил меня за плечо, одним грубым движением повалил на кровать и навалился сверху. Я стала вырываться, но он тут же воспользовался ситуацией и знакомым способом устроился между моих ног. Он схватил меня за шею и, слегка надавливая, чтобы я не умерла сразу, принялся душить.

— Маленькая шлюха! — слышала я очередные порции оскорблений в свой адрес. — Сначала я трахну тебя, потом вырву кишки, а потом еще раз трахну!

Я вцепилась в руки, что душили меня и пыталась тщетно их разжать. Но от этих страданий меня отвлекла адская боль в промежности.

— В пустыне больше влаги, чем в тебе!

Я рыдала и била его по рукам, осознавая всю бесполезность этого действия. Ноги не слушались меня и мёртвым грузом лежали на кровати, не пытаясь сопротивляться из-за боли, что стреляла по всему телу. Исходя из низа живота она распространялась до пяток и повернув, шла обратно прямо в голову, которой очень сильно не хватало кислорода. Из-за соленых слез, что заполняли и щипали глаза, я даже не могла их открыть, чтобы понять, что происходит вокруг. Оскалившись и собрав последние силы, я выкрикнула, что ненавижу его, что желаю ему поскорее сдохнуть. Не знаю, сколько это продолжалось, может минуту, может час, мне все казалось бесконечно долгим. Я молила всех богов, чтобы это быстрее закончилось. Пускай он уже наиграется и убьёт меня, и мучения, наконец, прекратятся.

Внезапно Анаксимандер остановился и ослабил хватку, и я тут же сделала спасительный вдох. Я почувствовала, как что-то обжигающе-горячее, будто кипяток капает мне на грудь и стекает к животу и по бокам. Первая капля, вторая, третья — их количество увеличивалось в геометрической прогрессии, и одна за другой они стекали на меня откуда-то сверху, с шипением жалили мою и без того покрытую шрамами кожу.