Я сняла очки и платок, обнажив лысую голову. Мама, не говоря ни слова, кинулась мне на шею и принялась целовать мое лицо. Она обнимала меня и прижимала к сердцу, попутно бормоча какую-то то молитву. Я прижалась к ней и впервые за долгое время почувствовала всю лечебную силу объятий родного и любимого человека. Я сразу вспомнила ее запах, и, как котенок, уткнулась ей в ключицу.
— Боже мой, спасибо, боже… — лепетала она, заводя меня в дом, который заметно опустел.
Она не выпускала из рук мои ладони, будто боялась, что я просто иллюзия, и стоит нам расцепиться, как снова исчезну. Столько боли и счастья одновременно было в ее глазах, что я невольно и сама расплакалась. Мы снова обнялись, и она принялась гладить меня по голове. Мама не могла со мной расстаться, и мы так простояли где-то полчаса. Потом она отвела меня на кухню.
Я рассказала, что попала в дурную компанию, и в итоге оказалась почти в рабстве у одного нехорошего человека, но теперь он мертв, а мне больше ничего не угрожает. В полицию заявлять не надо, потому что виновника уже не осудишь.
Мы просидели, обнявшись, до вечера. Мама больше ничего не спрашивала — ни про мои приключения, ни про мою странную прическу, ни почему я худая, как анорексик. Она просто была счастлива, что я вернулась.
Оказалось, что они нанимали частного детектива, но безрезультатно, и пришлось распродать много вещей, чтобы оплачивать его услуги. Рита переехала вскоре после моего исчезновения, потому что не смогла там больше жить из-за чувства вины. Отец бросил пить и нашел работу, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Я была дома до возвращения отца, и, когда он пришел, между нами состоялась такая же теплая и полная слез сцена воссоединения.
«Вот мой настоящий отец», — думала я, радостно чмокая его в колючие щеки.
Его тоже привлекла моя лысина, и он погладил меня по голове, сказав, что его дочь теперь самая модная во всей Англии.
Через несколько дней я познакомила их с Николасом, которого представила как своего парня, и с Моникой, его сестрой. По документам они оба носили фамилию Уайтли, и это покрывало их абсолютную внешнюю непохожесть.
Все вырученные деньги я отдала родителям. Наш старый дом быстро преобразился в лучшую сторону, но из-за нестабильного здоровья и вампирской сущности я не могла с ними жить.
Мы втроем, с Ником и Мо, сняли двухкомнатную квартиру недалеко от моей школы. Бывших служанок Анаксимандера я помогла устроить на работу. Из-за плохой социализации поначалу было сложновато, но постепенно они преодолели страх перед внешним миром и другими людьми. Они все поголовно были отличными поварихами, поэтому получить должности в ресторанах или гостиницах не составило труда. На первое время им хватит. Раз в месяц я обязательно навещаю их, слежу, чтобы у них все было хорошо и проверяю психическое состояние. Чем дальше они жили от «хозяина» морально и физически, тем проще им становилось. С каждым визитом я видела, как они расцветают, обзаводятся собственными интересами и хобби, думают о будущем, а не выполняют, словно роботы, одно и то же по расписанию. Совсем скоро они станут свободны и можно будет перестать контролировать их жизнь.
Моника и Ник, как наиболее зависимые от своего бывшего хозяина, часто вспоминали о нем, хотя мне это было неприятно. Но я понимала, что пусть лучше они выскажутся, чем через год прыгнут с крыши от отчаяния. На Ника, бывало, находило обостренное чувство вины, и он снова начинал причитать и извиняться перед призраком. Мо тоже плакала в подушку по ночам, звала своего любимого отца, но я все равно слышала все (мой сон стал очень чутким, просыпалась от любого шороха), вставала, шла утешать ее. Даже приходилось оставаться спать с ней, потому что я пахла отцом, и это ее успокаивало.
Но когда-нибудь этот эффект пройдет, я обязательно проконтролирую, чтобы они стали думать своей головой и сами решали собственную судьбу.
Было бы опрометчиво сказать, что я оправилась от пережитого. Было бы враньем сказать, что Анаксимандер меня больше никогда не преследовал. Почти во всем я видела его присутствие: он мерещился мне в темноте; при виде высоких мужчин в черных шляпах я вздрагивала и убегала, как ненормальная; он постоянно являлся во снах, разговаривал со мной, обязательно называя «маленькой шлюхой». Даже когда ночью Никки обнимал меня, мне сначала казалось, что это вампир, и только через секунду, после панической атаки, я понимала, что ошиблась.
Что мне делать дальше? Закончу, наконец, школу, может поступлю куда-нибудь вместе со своими товарищами по несчастью, или уедем путешествовать.
Я просто продолжу плыть по течению и унесу в могилу все наши секреты.
