Мои попытки поговорить разбивались об стену, и вскоре я уже сама перестала к ним приставать. Сколько они здесь живут? С детства, или их тоже, как меня, однажды похитили и заставили все забыть? По крайней мере, они были больше похожи на механических кукол, чем на людей.

========== Глава 5. ==========

Вечером я, как обычно, принесла Анаксимандеру бутылку вина. На этот раз он, сидя в своем кабинете, уже не читал перед сном прессу, а что-то писал на линованной бумаге. Из-под его перьевой ручки выходили красивые буквы с завитушками, точками и подчеркиваниями. Пока я наполняла его бокал, то заметила, что пишет он не на английском. Может, французский или итальянский, по крайней мере, ни единого слова я не разобрала. Хотя в глубине души позавидовала, что такое чудовище, как он, обладает чувством прекрасного, пускай и в несколько извращенном формате. Да еще и руки у него из правильного места растут, в отличие от большинства людей.

Я поставила немного опустевшую бутылку на стол и уселась на стульчике рядом с дверью, где обычно ждала, пока он отпустит меня.

— Знаешь, что мне нравится в наших отношениях? — опять начал он ни с того, ни с сего.

— Не знаю.

— Ты уже даже не скрываешь, что не подчиняешься мне. Почему же ты все еще здесь?

— Мне тут нравится, — соврала я, даже не надеясь на то, что он поверит.

— Хм? Тогда почему не станешь моей питомицей?

— Предпочитаю думать своей головой. Хочу любить вас по собственной воле, а не по приказу.

— Ну да, ну да, — как-то недоверчиво сказал он, оторвавшись от газеты и исподлобья посмотрев на меня. — Громкие слова, а за ними лишь пшик. Если я правильно тебя прочитал, то ты весьма добросердечный человек, и, пожалуй, я этим воспользуюсь.

— Что вы имеете в виду? — бессознательно я снова принялась нервно мять юбку.

— А то, — он развернулся с таким видом, будто настолько сильно устал от меня, что готов придушить на месте, — если ты сбежишь, не важно, удачно или нет, или попытаешься натравить кого-то на мою скромную обитель, то я убью Николаса.

Меня сковал страх. Он знал, чем меня приструнить, и кольнул в самое больное место.

— Монику не убью, наверное. Признаться, я питаю к ней какую-то нездоровую симпатию. Мне все время хочется ее украшать, даже если на ее нежном тельце уже больше нет места. А Николаса я люблю меньше, хотя он исправно работает. Со стороны может показаться, что между нами более глубокие отношения, но на самом деле он просто делает то, обо что я не хочу марать руки.

«Вот оно что», — подумала я. — «А Никки тебя боготворит, как и бедняжка Моника».

— Так что ты мне поняла. Я от своих слов не отказываюсь, — тут он встал с бокалом в руках и подошел ко мне.

Я боялась на него смотреть, особенно после очередной запугивающей тирады. Было бы проще, будь он обычным болтуном, который только словами может ранить, но он не брезговал и претворять все сказанное в жизнь.

— Сказать по правде, я планировал, что ты заменишь мисс Ди, очаровательную мисс Ди, — мечтательно повторил он ее имя, — но вы слишком отличаетесь по характеру, поэтому вряд ли это возможно. Но как к разумной альтернативе — отношусь хорошо.

Тут он перевернул бокал прямо мне на грудь. Розовым пятном напиток тут же растекся по белому платью и продолжал разрастаться. Мне стало мокро и противно, а под носом теперь пахло спиртом и забродившим виноградом.

— Хорошо, что это не горячий кофе, — ухмыльнулся вампир. — Посмотри на мою руку.

Я с трудом оторвала глаза от пола и посмотрела на бледную ладонь перед моим лицом. С утра я не замечала каких-то изменений на открытых участках его тела, но теперь отчетливо видела, что кожа потрескалась и покрылась глубокими морщинами, а вены, что проходили по тыльной стороне, взбухли и неприятно выпячивались.

— Будь хорошей дочерью и вылечи своего отца.

— Разве вы не сказали, что уже выздоровели? — я рефлекторно закрыла руками шею, боясь повторения болезненной в физическом и моральном плане «процедуры».

— Сказал. Но это появилось внезапно. Не выношу вида старости, она отвратительна, — сказал он как-то больше на эмоциях. — Раздевайся.

— Прямо здесь? — спросила я трясущимся от страха голосом. Пожив с ним бок о бок, я убедилась, насколько он опасен, и теперь была уже гораздо менее смелая, чем тогда, в темнице.

— Твоя одежда грязная. Ненавижу грязь, — рявкнул он, и я, словно сама уже была под действием его порабощающей магии, расстегнула на боку молнию и стянула платье через голову.

Я не хотела, чтобы он снова видел меня голой, потому что вспомнила про тот наш несчастный поцелуй, когда смогла застать его врасплох. Но в голову больше не лез никакой хитроумный план, да и на этот раз атаковать его было нечем. Я застенчиво скомкала платье и прикрылась им, но Анаксимандер тут же отобрал его у меня и отшвырнул вглубь комнаты.

— Кажется, там так было… — он вдруг зажмурился, пытаясь что-то вспомнить. — «Алекс раздел Софи и осыпал ее тело нежными поцелуями» — последнюю часть мы опустим.

Он схватил меня за руки и, дотащив до столика, за которым обычно ел, грубо толкнул на него и навалился сверху. Рядом с моей головой стояла недопитая бутылка вина, но схватить я ее не могла, потому что вампир все еще держал обе мои руки.

— Даже не думай! — выкрикнул он, будто предугадав мои мысли. — Я убью Ника, если ты не будешь подчиняться!

Услышав эту угрозу еще раз, мне как будто стало плохо с сердцем — в груди закололо и закружилась голова. В таком состоянии я боролась, сколько хватило сил, но Анаксимандер был гораздо мощней и вскоре поборол мои и так не особо мускулистые руки. Он впился в мое горло без особых прелюдий, и за это я была ему даже благодарна: быстрее начнется, быстрее закончится. Молча претерпевая боль, я смотрела в окно, но видневшиеся там черные сосны лишь хуже влияли на мое и так безрадостное настроение. Мне казалось, что их мерные покачивания под ветром отвечали на мои безмолвные вопросы. Они шептали, что я обречена, что мне никогда отсюда не выбраться, что он будет пользоваться мной, пока не надоест, и что нам с Никки никогда не быть вместе. Я не заметила, как слезы покатились по щекам к шее, и вампир, почувствовав странный привкус, вдруг оторвался от меня. Он выглядел задумчивым и расслабленным, и через секунду, повеселев, уже рассматривал помолодевшую руку.

— Тебе не понять, какого это… — пропыхтел он, вытирая слезы с моего лица. — Когда мое тело наполняется живительной силой и молодостью… Да! — он снова поймал меня за руки и больно прижал их к поверхности стола. — Я прямо чувствую, как энергия начинает кипеть! Боже, что за растерянный взгляд, ты же у нас вся такая испорченная!

— Вы уже получили свое! — закричала я. — Отпустите!

— Хм, а Николас уже свое получил?

— Нет! — рявкнула я и ударила вампира коленкой по бедру, все еще не оставляя надежд победить в этой схватке.

— Было бы странно, если бы да! — снова пошутил он, но я на это лишь злобно оскалилась. — Хотя и так удивлен, что у него открылось к кому-то влечение. После операции он долгое время даже не разговаривал с женщинами.

Я не хотела говорить о Никки и его проблемах, тем более что Анаксимандер явно наслаждался тем, что ему есть, как показать свое превосходство, причем весьма дешевым способом. Он сам изуродовал человека и теперь мог без зазрения совести припоминать это где ни попадя.

— Зря вы вообще завели эту тему, — немного успокоившись, решила я продолжить беседу. — Кажется, он влюблен в меня, но у меня к нему нет ничего, кроме жалости. Бедный несчастный мальчик, обреченный на одиночество. Я лишь немного приласкала его.

— Хранишь верность своему бариста?

— И думать забыла, — а ведь действительно я совсем забыла о нем, но оно и к лучшему. Все равно идеализированный образ симпатичного парня из кофейни мне больше не помогал ни морально, ни физически. Нужно было думать о реальных проблемах. — Побыв с вами, я подумала, что зрелые мужчины мне нравятся больше.