Приоткрываю глаза, зло взглянув на него:

— Больной, — плюю ему в лицо. Мужчина тяжело дышит. Клянусь, вижу, как дрожат его губы, что он сжимает, начиная без остановки и с рычанием бить меня сжатой в кулак ладонью по голове. Пищу, пытаясь прикрыть лицо руками, но он убирает их, повторяя с пеной у рта:

— Молчи, молчи, тупая су…

Хлопок. Дверной. Тот, кто входит, вовсе не собирается скрываться.

— Что ты делаешь? — Распахиваю веки, узнав голос Причарда, и могу вдохнуть, когда мужчина резко встает на ноги, то ли от растерянности, то ли от переизбытка чувств заикается. Вздрагиваю, ощущая осторожное прикосновение к своей коже, и сгибаюсь пополам от боли, когда Пенрисс поднимает меня на ноги, придерживая за плечи. Стоит между мной и Донтекю, жестко задавая вопрос:

— Какого черта ты делаешь?

С неприятием отхожу от парня, сжимая пальцами больную голову, и задеваю плечом дверцу кабинки. Меня поражает то, как стихает пыл мужчины. Он знает, что ни я, ни Фардж не сможем противостоять ему физически, но что насчет Причарда? Почему Донтекю начинает отступать к двери? Еще секунда — и он вовсе уходит. Поспешно. Не сводя взгляда с парня. Тот стоит еще какое-то время лицом к двери, после чего оглядывается, но не сумев посмотреть мне в глаза. Ничего не говорит. И я молчу, уставившись в пол. Тяжело дышу, хмуря брови, когда Пенрисс выходит, тихо прикрыв дверь.

Какое-то время стою на месте, привыкая к боли, после чего шаркаю ногами, держась одной рукой за кабинки, и выхожу к Дейву, который продолжает сидеть на полу, согнув ноги в коленях. Ладонями с разбитыми костяшками прикрывает побитое лицо. Хочу подойти ближе, чтобы понять, как он, но замираю, буквально ощущая, как мурашки с отвратительной болью покрывают кожу.

Ведь слышу шмыганье носом.

Моргаю, хмуря брови, и смотрю на парня, который начинает тереть лицо руками, опускает голову ниже, запуская пальцы в волосы, оттягивает их, что-то промычав разбитыми губами. Моргаю, с чувством какого-то беспокойства опускаюсь на одно колено, не думая о том, как сильно ноет мое тело от боли:

— Фардж? — на него так действуют наркотики? Вряд ли он поддается эмоциям, не выдерживая напастей со стороны Донтекю. Даже мне удается сдержать слезы. Так, в чем причина?

— Эй, Фардж, — протягиваю руку, касаясь его плеча, но он дергает им, скрывая лицо под ладонями. Облизываю губы, не зная, как поступить. И первое, что приходит в голову:

— Г-где Дилан?

И от реакции сворачивает глотку. Парень громче мычит, хлопнув себя кулаком по макушке.

— Он не в школе? — глупый вопрос. Они ведь всегда вместе. — Он дома? Заболел?

— Я не знаю, блять! — Дейв повышает голос, наклоняя голову так низко, что касается лбом своих колен. Его так сильно тревожит, что он понятия не имеет, где Дилан? Что за нездоровая зависимость, доводящая до слез, хотя я по-прежнему уверена, что главную роль здесь играют наркотики и, судя по запаху, алкоголь. Потираю ладони, вздохнув, и откашливаюсь, решая не давить на него тоном голоса:

— Ты не можешь связаться с ним? — спрашиваю, на что получаю грубо:

— Отвали.

— И дома его нет? — очевидно же.

— Отвали, Харпер!

Встаю на ноги, держась за живот, и контролирую себя, спокойно говоря:

— Тебе стоит поехать домой. А лучше в больницу, чтобы убедиться, что у тебя ничего не сломано, — отхожу назад, по какой-то причине отвожу глаза, понимая, что не могу видеть этого придурка таким… Разбитым. Так нуждается в ОʼБрайене? Это неправильно. И ненормально.

Покидаю уборную, минуя кабинеты. Не собираюсь идти на уроки. Знаю, что мне за это попадет, тем более я бросила журнал где-то в туалете. Хорошо, что рюкзак остается на плечах, хоть от его тяжести мне только труднее. Иду вперед, к лестнице, чтобы покинуть школу через двери, ведущие на парковку.

Я не обязана этого делать, но… Мне не нравится, когда один человек так эгоистично поступает по отношению к другому. И кажется, я догадываюсь, где может быть ОʼБрайен.

***

Роуз обычно ходит на переменах с друзьями, но сейчас ей крайне необходимо одиночество. Компания с самой собой. Мысли скапливаются в голове, и девушка должна выветрить их, каким-то образом освободить сознание, избавиться, наконец, от тяжести в груди. Дышать всё так же трудно, хотя ночь давно миновала. Идет по коридору здания в школьной форме, которая в этом учебном заведении является обязательной: белая блузка, синий джемпер с эмблемой школы, длинная до колен юбка. Волосы убраны в косичку, и та уложена на плечо. Лили не носит сумку или рюкзак. Только учебники, меняя их каждый урок. Всё держит в шкафчике. Её спина не выдержит тяжести. Шум и голоса. Толпы людей. В однообразной одежде. Девушка теряется среди них, подходя к своему шкафчику, и прислушивается к голосам за спиной:

«Господи, что это?», «Она вообще живая?», «Да не говори, одни кости», «А сиськи-то есть?», «Вряд ли»…

Не слушай.

Без друзей Роуз чувствует себя незащищенной.

Прикрывает веки, прижимаясь лбом к двери шкафчика, и выдыхает, сжав пальцами учебник экономики. Сплетни — не то, что заставляет её с волнением глотать кислород.

Она до сих пор думает о Фардже. И в этом нет ничего необычного. Лили надеется, что он не станет избегать её после случившегося, в чем нет его вины. Он просто… Просто немного расклеился. Вот и всё.

«Такая худая… Анорексичка блин».

Изолируйся.

***

При свете дня заброшенная станция всё равно выглядит довольно мрачно, но именно это и внушает мне приятное успокоение. Спускаюсь вниз, смотрю под ноги, чтобы не поскользнуться, и держусь за перила, если эти развалины можно так назвать. Кажется, слышу, как трещит потолок. Интересно, побелка уже начинает сыпаться мне на голову. Боюсь даже кашлянуть здесь. Вдруг всё рухнет в ту же секунду?

Полумрак царит и на станции, когда выхожу на неё, оглядевшись по сторонам. Никого. Все скамейки пусты. Может, я ошибаюсь? Этот тип может быть где угодно. С чего ему скрываться здесь? И с чего я взяла, что он скрывается? Но игнорирует же Дейва, а они вроде как близки… Иду вперед, вслушиваясь в эхо от хруста под моими ногами. Выхожу на середину платформы, опустив руки вдоль тела. Черт, здесь никого нет. Я еле передвигаюсь и трачу время и силы на это. Надо пойти домой. Если, конечно, смогу дойти. Мне ещё с трудом удается стоять ровно. Лучше присесть перед выходом.

Хромаю к скамейке, касаясь её рукой, и чувствую, какую боль приносит мне попытка согнуться и сесть, поэтому замираю в таком полусогнутом положении, громко выдохнув. Дерьмо. Прикрываю веки, набираясь терпения, и выпрямляюсь. Пошло всё оно…

Стоп.

Оборачиваюсь, моргая, и смотрю вглубь станции. Там за колоннами. Я ведь помню, как показывала Дилану зал ожидания. Там намного тише и спокойнее. И мало кто знает об этом месте. Может, он сидит там?

Добраться до него, конечно, нелегко. Приходится перебраться через обвалившуюся колонну, миновать пару мусорных баков, попытаться не дезориентироваться в темноте. С горем пополам и, кажется, сломанным ребром, добираюсь до дверей, за которыми находится зал ожидания. Они приоткрыты. Неужели, угадала?

Касаюсь ручки, потянув на себя, но дверь не поддается, поэтому вздыхаю, пролезая через расстояние между ними. Оказываюсь в зале ожидания. Пыль витает в полумраке, воздух влажный, холод проникает сквозь щели оконных створок, а на грязь смотреть противно. Делаю пару шагов вперед, пнув камушек, и оглядываюсь, сразу замечая парня, который спокойно сидит в одном из рядов. Поправляю ремни рюкзака, чувствуя, как внутри не остается никакого намека на уверенность. Гордо поднимаю голову, но расправить плечи не выходит. Боль отдается в ребрах, поэтому хромаю к ОʼБрайену, который медленно поворачивает голову, краем глаза взглянув на меня. Тут же отворачивается, и я вижу, как он закатывает глаза, опустив голову, чтобы пальцами надавить на сжатые веки. Откашливаюсь, проходя между рядами, и, да, не нахожу слов, поэтому продолжаю глупо молчать, добираясь до Дилана, который спиной прижимается к спинке скамьи, голову отвернув в сторону. Не смотрит на меня. Неуверенно переминаюсь с ноги на ногу, пальцами дергая ткань кофты, и сажусь напротив, крепко сжав ноги. Ладонями потираю колени. Что за хреново смятение? Убери это, Харпер.