— Я уже говорил, что ты очень милая? — хреново, Дейв. Ты официально в дерьме. Закрой рот и возвращайся в комнату.

Лили всего на секунду смущенно отводит взгляд:

— Эм, — теряется, не зная, что ответить, так что решает вовсе проигнорировать. — Так, что случилось? — дергает себя за локон волос, вынуждая опять посмотреть в сторону Фарджа, который пожимает плечами:

— Не могу найти друга.

— Ты его потерял? — немного не понимает Лили, но ответ Дейва не особо помогает ей разобраться:

— Теряю.

— Тогда… — Роуз стучит пальцами по подоконнику, выпрямив голову. — Просто постарайся найти его.

— Не могу, — выражение лица Дейва слишком серьезное для нетрезвого человека.

— Ты был у него дома?

— Был.

— Звонил?

— Звонил.

Лили вздыхает, понимая, что заходит в тупик, и видит, что данная тема на самом деле вызывает переживания у Фарджа, поэтому натянуто улыбается, выдавая неуверенно:

— Так, если ты его искал везде, где мог, то… Может, стоит подождать?

— Чё? — Дейв немного грубо спрашивает, но Роуз не придает этому значение, продолжая:

— Иногда люди, которые чего-то ищут, не находят, — пытается говорить простым языком, чтобы объяснить и донести свою мысль. — А, прекращая искать, находят.

— Если я его не буду искать, никто не станет, — с каждым словом его тон ниже. Лили ходит по острию ножа. Девушка моргает, занервничав:

— Тебе стоит подождать. Уверена, ответ придет. И порой он приходит от тех, от кого ты меньше всего ожидаешь, — завершает свою мысль. Больше она ничего не может, поэтому берется за створки окна, желая закрыть, но останавливает себя, замявшись. Поднимает взгляд на Фарджа, откашлявшись:

— Я тоже так думаю.

Парень хмуро поворачивает голову, выдохнув от изнеможения и моральной усталости:

— Что думаешь?

— Милый… — у Лили заплетается язык от волнения. — Я считаю, что ты милый, — чувствует, как краснеют её щеки, а жар распространяется по организму, когда Фардж продолжает молча и пристально смотреть на неё. — Спокойной ночи, Дейв, — отводит взгляд, не в силах терпеть зрительной пытки, и поспешно закрывает окна и шторы, чтобы изолировать себя.

Парень приоткрывает рот, но слегка. Он выдыхает. Ведь осознает.

Вот теперь ты по уши в дерьме, Дейв Фардж.

И Дилан ОʼБрайен вместе с тобой.

Нельзя. Вам нельзя.

Глава 22.

«Да пошла ты к чертовой матери, слышишь! Проваливай! Уходи! Уходи! — громкие удары ногой по поверхности хрупкой двери. — Иди к черту! Убирайся, блять! Убирайся!»

Внутри Лили необъяснимо сжимаются легкие. Она лежит на боку, спиной к зашторенному окну, и закрытые створки не изолируют её от шума и пьяных криков, исходящих со стороны соседнего дома. Девушка прикрывает уши ладонями, хмуро всматриваясь в темноту перед собой. Дверь комнаты приоткрыта. Её мать даже не думает оставлять её наедине с собой ночью. Это начинает надоедать. Роуз нуждается в личном пространстве сильнее, чем может себе представить. Лили задерживает дыхание, после углубляет его, надеясь, что таким образом добьется легкости в груди, но тщетно. Она поднимает взгляд выше. На тумбу возле кровати. Яблоко лежит на месте. Неприкосновенно. Девушка сглатывает, чувствуя, как живот скручивает от голода, но в безумной голове нет мысли о том, чтобы съесть фрукт. Ей нравится любоваться им. Она точно здорова? Вряд ли. Достаточно просто посмотреть на неё. На её бледную кожу, на какие-то безжизненные глаза, на синяки, получаемые от легкого прикосновения, на походку кривых ног, на движение тонких рук. Вы знаете, Лили чересчур неуклюжа.

Грохот не стихает. Кажется, Дейв распахивает дверь. Теперь хорошо слышно, как кричит старушка и… И ещё какая-то женщина. Лили никогда раньше не слышала этого голоса.

С чего вдруг Роуз так обеспокоена? Фардж даже не помнит её. Пф, конечно.

Когда он помог девушке, ей было лет девять. И она была жутко «большой». В плане веса, так что… Даже родственники, давно её не видевшие, не признают.

В восемь лет семья Роуз перебралась на эту улицу Лондона. Подальше от семейства Харпер, на что были свои причины, которые лично Лили никогда не считала весомыми. Будучи ребенком, забитым оскорбительными шутками про вес, Роуз не особо «светилась» на улице. Хуже всего то, что её перевели в другую школу. Там-то и происходил настоящий кошмар. До того момента, когда мимо школьных ворот проходил Дейв.

Лили Роуз благодарна ему. А он, наверное, и не помнит.

Очередной грохот. Что-то разбивается, после чего крик парня становится гораздо громче. Лили приподнимается на руках, повернувшись в сторону окна, и сдерживает вздох, хмуро смотрит перед собой, садится на кровати, опуская лицо в холодные ладони. Волосы в беспорядке ложатся на плечи. Девушка начинает нервно тереть пальцами угловатые коленки, опуская одеяло с тела. Медленно поворачивается, касаясь стопами ледяного пола. Обжигает, но она терпит, сильнее переживая из-за того, что не может противиться желанию помочь. Нет, хуже. Лили просто обеспокоена. Она не так часто видит Дейва таким. Он постоянно улыбается, или не смотрит на неё вовсе, а что происходит сейчас? Сейчас он вне себя. И Роуз это напрягает. Типичная ошибка людей. Если они не видят отрицательных эмоций на лице других, они мнимо считают, что у окружающих нет проблем. Но есть такие, как Фардж, как Харпер. Такие, которые никогда не откроют свои раны другим.

Мрак ночи давит на плечи, девушка сутулится, касаясь пальцами дверной ручки, и выглядывает в полный темноты коридор второго этажа. Прислушивается. Где-то далеко звенит колокольчик на шее белого кота, что бродит по дому, строя из себя настоящего дикого охотника, хотя на самом-то деле его пузо давно мешает ему передвигаться быстро. Лили переступает порог комнаты, не веря, что от страха может настолько сильно сводить органы. Она даже в туалет ночью не выходит, а то потом от матери не отвязаться: «Куда ты ходила ночью? Почему не спала? Чем ты занимаешься в такое время, что не спишь?». Даже не дышит. Ладонями касается стены, чтобы не потерять ориентацию в пространстве. Шагает медленно, останавливаясь от каждого услышанного шороха. На часах три ночи. Все жители дома давно спят. Но Роуз постоянно оглядывается назад в страхе, что там, в конце коридора увидит силуэт матери или отца.

Добирается до лестницы, ступает по ней вниз, но немного странным образом: садится на корточки, потихоньку спуская то одну ногу, то другую, и держится за перила тонкими пальцами. Таким образом, какие-то минуты спустя, отказывается внизу, но вставать на ноги не осмелится. Ждет. Тишина. Темнота. Поднимается, прибавляя шагу, когда слышит, как кот мчится в её сторону, громко звоня своим колокольчиком.

— Чш… — шепчет, поднося палец к зубам. Кот останавливается, с ленивым любопытством и долей возмущения смотрит на девушку, не понимая, как она смеет ходить в ночное время, принадлежащее только ему. Лили быстро подходит к двери на террасу, ведущую на задний двор, и крепко сжимает ручку, поворачивая. Тишина за спиной. Тихий скрип звучит, как настоящий гром. Открывает, впуская в дом холодный ночной ветер. Остается в легких шортах и какой-то непонятной майке, противясь морозу, пинает босыми ногами кота, который решает последовать за хозяйкой:

— Сиди здесь, — просит, выходя на террасу, и прикрывает за собой дверь, вновь замерев на месте. Вслушивается, только потом ступая вниз по ступенькам на сухую траву. Поднимает глаза на окна дома. Свет выключен. Путь свободен. Черное небо местами затянуто облаками, за толщей которых не видно звезд. Лили потирает голые плечи, сложив руки на груди, и терпит легкую росу на земле, шагая к тому месту у забора, через которое как-то перебралась на соседний участок. Тем временем, продолжает слышать голоса и ругань, какой-то грохот. Не хочет даже предполагать, что там происходит. Она вряд ли задумывается над тем, зачем идет туда. Иногда Роуз делает что-то, потому что просто чувствует, что должна. Иначе в груди не образуется спокойствия.