Секунда — и осколки разлетаются во все стороны, заставив женщину вздрогнуть плечами. Но она не оборачивается. Продолжает широко распахнутыми глазами сверлить фотографию молодой и красивой Кары Делевинь на развороте. Харпер недолго наслаждается образовавшейся атмосферой. Звон стекла будто крошит на куски иллюзию. Мэй кедами наступает на осколки, давит бутоны цветов, покидая кухню, и всего секунду смотрит в сторону отца, который смотрит телевизор в гостиной. Он нашел неплохой вариант абстрагироваться от реального мира.

И Мэй необходимо найти свой.

***

— Физика… Химия… — перечисляю предметы, проверяя наличие учебников и тетрадей в шкафчике. Пальцем скольжу по корешку учебника экономики и вздыхаю, встряхивая вьющимися распущенными волосами. Перемена в самом разгаре. Сегодня чувствую себя свободно, поскольку не пересекалась с Причардом, да и Дейв с Диланом сегодня отсутствуют. Три урока проходят спокойно, и мне легко дышать в переполненном подростками коридоре. Вытаскиваю учебник по биологии из рюкзака, поставив его на полку, и закрываю молнию, готовясь развернуться и уйти. Но, кажется, я слишком рано приняла свою психологическую победу. Поворачиваю голову, без труда различая в толпе знакомую фигуру ОʼБрайена, который поправляет ремень спортивной сумки. В последнее время он часто носит с собой на занятия биту. Совсем с ума сходит?

Плевать? Да, было бы параллельно, если бы этот тип не двинулся в мою сторону. Сохраняю равнодушие внутри себя, делая вид, что не замечаю присутствия парня, который встает сбоку, протянув мне баночку с лекарствами. Не обращаю никакого внимания, хлопнув дверцей, и разворачиваюсь, надеясь, что мои локоны хорошенько задели его лицо. Шагаю вперед, не оглядываясь даже на не самое корректное обращение ко мне. Ничего от него не нужно. Пускай оставит эти чертовы таблетки себе. Почему бы ему просто не выбросить их? Хочет дать мне понять, что не нуждается в них? Не слишком ли большая уверенность в себе? Я плюю в его сторону каждый раз, как вижу. Не хочу даже взглядом пересекаться с этим психопатом.

Мои мысли прерывает неприятный и грубый толчок в сторону. Не успеваю обработать в голове происходящее, как наклоняюсь в сторону, упираясь в дверь помещения для уборщиц. Кажется, мне надавили чем-то холодным на спину. Стоп, я сказала надавили? Меня в прямом смысле ударили. Только что. Торможу в центре небольшой комнатки, забитой швабрами, тряпками, от которых пахнет сыростью, тазами для воды. Прикрываю веки, сжав губы, и оборачиваюсь, взглянув в глаза парню, который закрывает за собой дверь, битой касаясь раковины. Вкладываю в свой взгляд всё свое отношение к этому человеку, собираю всю свою злость, всю моральную усталость. Всю себя и для него. Звучит ужасно. Трачу слишком много сил на этого типа.

Дилан сжимает челюсть, протягивая мне баночку с таблетками. Смотрит в глаза, как бы заявляя, что ему не нужно моего гребаного снисхождения. Бросаю недобрый смешок, закатив глаза, и не нахожу слов, чтобы выразить…

Стоп.

Что именно выразить я хочу?

Внезапно. Нет, это правда происходит неожиданно. Я открываю свои глаза. Я смотрю на парня, слегка опуская взгляд на баночку в его ладони с разбитыми костяшками. Я… Как я могу быть настолько слепой?

Моя злость и неприязнь к ОʼБрайену никогда не была обоснованной. Даже задумываясь над причиной моего отношения к нему, не находила её. Так, почему я злюсь? Почему… Потому что не на кого больше… Господи, я выношу на Дилана все свои отрицательные эмоции только потому, что больше никуда не могу их деть. Я злюсь вовсе не на него. Я злюсь на мать с её непониманием и идеалами, от которых меня тянет блевать, злюсь на Причарда, посмевшего опустить меня, оскорбить, раздавить, на безучастного к моей жизни отца. На родителей вместе, на всех своих родственников, которые обвиняют меня в том, что я не совершала. Всё это дерьмо копилось столько лет в моем молчании, что сейчас меня разрывает, и изливается всё на ОʼБрайена. Что он мне сделал? Ничего. Да, он ударил меня, но тогда я оказалась не в том месте не в то время. Его вины не было. За то, что он покрывает меня матом? Каждый второй типичный подросток современного общества такой. За то, что из-за него у меня проблемы в школе? Но он же просто типичный хулиган. Таких, как он — миллион.

А что он сделал для меня? Он, как оказалось, пытался помочь мне тогда, на вечеринке. Он, по неизвестной мне причине, побил Донтекю после того, как тот приставал ко мне. Простое совпадение? Хочется верить. Это вместе с ним мы бежали со станции. Это, в конце концов, именно ОʼБрайен приехал за мной в дом Причарда.

Так, черт возьми, за что мне злиться на него? В таком случае, парень выходит простой жертвой моего психологического террора.

Пора принять, как факт. Дилан ОʼБрайен не виновен в моих проблемах. Он никак не связан с моей жизнью, поэтому испытывать к нему ненависть — пустая трата времени.

И как только мне удалось это понять, внутри словно лопнул шар с водой. В самой груди, под ребрами. Я хорошо ощутила, как жидкость растекается по органам, освобождая меня от лишней тяжести. И… И становится как-то легко.

Негатив имеет способность накапливаться, заслонять наше сознание, мешая видеть очевидную правду. И правда в том, что ОʼБрайен не при чем. А человек, на которого я злюсь, — это я сама.

Выдыхаю из себя тяжесть, заморгав. Опухшие веки больше не кажутся таким грузом, и могу спокойно раскрыть глаза, подняв их на парня, который терпит мое молчание, продолжая держать баночку перед собой. Он скользит большим пальцем по её стенке, нервно сдирая белую наклейку.

Единственное, что задевает меня, — это мысли о том, что мы с ним похожи. В чем-то. И опять-таки в этом нет его вины. Всё крутится исключительно в моей голове.

Пора уже отпустить это. Иначе меня не станет.

Откашливаюсь, сделав два неуверенных шага к парню, который отступает назад, сохраняя безопасное для себя расстояние. Протягиваю руку, осторожно касаюсь пальцами крышки баночки, пытаясь случайно не задеть ладонь Дилана, который опускает глаза, отдернув руку, и делает шаг в сторону, к раковинам. Молчит, видимо, ждет, что уйду.

Растираю пальцами баночку, опустив взгляд в пол, и откашливаюсь, шепнув:

— Спасибо, — от сказанного язык сворачивается трубочкой, но терплю неприятную боль, быстро покидая помещение с плиточными стенами.

Мне пора отпустить эту злость.

И дышать становится легче.

***

Но, всё-таки, по какой причине ОʼБрайен злится на Харпер? Почему не терпит пересекаться с ней взглядами, просто сталкиваться в коридорах, проходить мимо? Одно её присутствие рвет кожу.

Почему?

Парень стучит битой по плитке, решая спрятать оружие обратно в сумку. Он изредка бросает взгляд на зеркало, после чего поглядывает в сторону двери, прикусывая свой язык до крови.

Видит в ней себя.

Глава 15.

Этот ребенок заслуживал подобного?

Первый, второй третий раз по лицу. Ему всего семь. Откуда столько злости к созданию, которое на тот период своей жизни ещё не успел познать такого отвратительного чувства, как злость? Зачем с такой яростью осквернять сознание чистого создания? Дейв Фардж был другим ребенком. Он с такой открытостью был обращен к людям вокруг, с невинной наивностью, детской беззаботностью. Он мог бы вырасти успешным физиком. С самого раннего возраста его привлекали явления, о которых мало кто мог ему рассказать, а главное объяснить, как это происходит. Он мог бы расти в иных условиях, жить, не зная темных дворов, не зная боли от сломавшихся рук, не веря в то, что кто-то способен поднять руку на женщину. Дейв был одним из тех, кому просто не повезло столкнуться с реальными проблемами в таком возрасте, когда мнение о многих вещах в мире ещё не успело сформироваться. Поэтому образовываться оно стало именно на основе пережитого. Разве это честно? Честно, что кто-то обречен жить не так, как другие, видеть меньше радостных лиц, ощущать счастье только в те моменты, когда день проходит без лишнего синяка?