— Лили, — Дейв зовет её шепотом, пальцами касаясь холодной щеки. Роуз тут же открывает глаза, взглянув на него слегка устало и сонно. Фардж с той же мрачностью разглядывает её лицо, прижимая горячую ладонь к её шее:

— Тебе холодно?

— Зима, — девушка отвечает спокойной улыбкой, медленно моргая. И она никогда не узнает, какой вес имеют её слова. Зима. Да. Зима. Та самая, которую боится Фардж. Такое ощущение, что Лили каким-то образом ощущает приближающуюся бурю. Поэтому ей холодно.

Поэтому холодно Харпер.

Поэтому холодно О’Брайену.

Дейв продолжает греть её, тыльной стороной ладони касаясь холодного носа, и растягивает губы в улыбку, ощущая её теплое дыхание на коже.

Иногда его поражает немного странный факт. Лили Роуз. Он просто смотрит на неё, порой не веря глазам и осознанию её близости. Годами просто наблюдал за ней, даже не разговаривая, потому что знал, что в любом случае ничего не выйдет. Есть люди, не созданные для подобного. Есть Дилан и Дейв. Они будто в другом мире живут. Отличном от той реальности, в которой существуют люди вокруг. Фардж всегда чувствовал себя неполноценным из-за этого. Каким-то не таким. Не как все. И, возможно, это и было причиной его агрессии на окружающих. Он просто завидовал тому, что не мог иметь. А сейчас…

Сейчас Лили Роуз лежит с ним. Она смотрит на него так, будто никого вокруг вовсе не существует. Дейв чувствует сильную зависимость и не может с ней смириться. Что он сделал такого, чтобы вызвать подобные чувства у девушки? Вроде, ничего.

«Я этого не заслуживаю», — вот, кажется, о чем он думает, но потом вновь смотрит на Роуз — и все сомнения куда-то испаряются. Ему нравится вот так просто лежать рядом. Ощущение чего-то живого. И живет сам парень, пока может хорошенько сжать пальцами её кожу. Настоящая. Такая непонятно приятная, маленькая. Иногда Дейву нехорошо от своего слюнявого поведения, но никак иначе он не может думать о Роуз. Она же такая хрупкая, совсем.

Наверное, это и есть настоящие чувства. Когда ты не понимаешь, почему тебя так сильно тянет к другому. Когда в твоей груди неприятно тяжело от пустоты на кровати рядом. Когда все мысли в беспорядке, но укладываются на место, стоит услышать приятный голос? Наверное, любовь — это не поцелуи. Наверное, это что-то иное. Может, простое дыхание на щеке? Может, теплый кофе, который разделяешь с кем-то? Может, желание лежать в кровати с ней весь день, не вставая? Может, возможность касаться волос, играть с локонами? Может, носом зарываться в них, вдыхая приятный аромат шампуня? Может, это простое молчание вдвоем?

Фардж пока не определился, но он точно понял, что чувства — это не тот секс, что был у него с ней. Да, занятие приятное и вполне себе должно иметь место, но сейчас он чувствует большее психологическое удовлетворение, чем тогда.

Проводит пальцами по плечу девушки, сжимает опустившееся одеяло, накрывая Лили. Роуз продолжает сонно улыбаться, прикрывая веки, и ерзает, ближе ложась к Дейву, который обнимает её рукой, водя пальцами по спине:

— Если ты будешь кушать, то тебя скорее выпишут, — напоминает, а Лили просто кивает. — Тогда вернешься домой.

— Я не хочу домой, — тихо шепчет, еле шевеля губами. Выглядит забавно, поэтому Фардж улыбается, интересуясь:

— А куда ты хочешь?

— Куда-нибудь, — девушка уже бурчит ему в шею, находясь на границе со сном. Дейв немного хмурит брови, но вполне серьезно заявляет:

— Если будешь хорошо питаться, то увезу тебя куда-нибудь.

Лили заметно улыбается, кивая:

— Заметано, Фардж.

— Договорились, — шепчет, чувствуя, как телефон в кармане начинает вибрировать. Быстро, но осторожно вынимает его, посматривая на девушку. Спит. Тихо отвечает, видя на экране номер Дилана:

— Со старушкой что-то? — первый вопрос, но О’Брайен оспаривает:

— Нет, но ты должен вернуться, — голос напряженный. Дейв поглядывает на спящую Лили. Ему совсем не хочется оставлять её. Только не сейчас.

— В чем дело? — вздыхает.

— Харпер ушла утром, её нет уже несколько часов.

— И… Что?

— Она ничего не сказала.

— С чего она должна отчитываться перед тобой? — немного недоумевает Дейв, хотя хорошо понимает, что Мэй должна предупреждать. Просто парню охота вывести друга на чистую воду, ведь напряжение в его голосе многое значит.

Тишина в ответ.

Фардж вновь тяжело выдыхает, аккуратно выбираясь из кровати, чтобы не разбудить девушку:

— Сейчас вернусь, — ему не хочется, но это же Дилан. Кажется, приоритеты остаются прежними. Друг на первом месте.

— Пришли мне номер Мэй, — жестко просит О’Брайен.

— Окей, — Дейв шагает к двери, тихо открывая её. Не оглядывается, чтобы побороть желание остаться. Мать Роуз сидит в холле, клюет носом, но на парня обращает внимание. Молча провожает взглядом. Не осуждающим. Уже немного другим.

Люди меняют мнение.

Долгий и тяжелый процесс, но через свой барьер приходится переступить, если хочешь помочь дорогому человеку.

Так?

Дилан сидит на крыльце. Курит уже пятую сигарету? Шестую? Седьмую? А к черту. Просто курит, потому что иначе начнет здраво мыслить. Он рехнулся. Теперь это ясно, как день. Давайте, аплодируйте, ибо этот тип, наконец, не отрицает.

Он получает номер Харпер по сообщению, тут же набирая его, прижав телефон к уху. Слушает противные гудки, нервно вытирая пальцами губы. Смотрит вниз, сидит в хмуром ожидании ответа. Он не следует. Автоответчик. Вдох-выдох. Перенабирает.

Сложно принять, но волнение настоящее.

Сложно принять, но тяжесть есть.

Сложно принять, но что-то чувствуешь.

Сложно принять, но ты, Дилан, уже не будешь относиться иначе.

И поэтому это трудно. Трудно стараться меняться для кого-то, особенно, если это не в твоем характере. Трудно изменять своим принципам, если оно требуется для налаживания отношений. Трудно, когда ты не умеешь, но пытаешься. Люди — самоучки во всем. Особенно в понимании других. В понимании себя самого.

Смотрит на экран. Харпер не отвечает. Опускает телефон, ладонью растирая лицо. Ему надо было выслушать её. О чем она говорила? Он даже не помнит. Помнит только тревогу во взгляде. Мэй явно была чем-то взволнована, а он просто проигнорировал. Надо было ответить на звонок рядом с ней, держать её за чертову ткань майки, чтобы точно никуда не делась.

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Гул мотора.

Поднимает голову, видит свой автомобиль. Фардж паркует его, выходя из салона, и быстрым шагом приближается к Дилану, который тут же поднимается со ступенек, бормоча:

— Старушка ела, теперь спит, — он проходит мимо друга, который оборачивается, хмуро смотря ему в спину:

— Ты теперь не можешь отрицать, — немного грубовато звучит, но Дейву просто надоело, что Дилан постоянно ругает его за проявления сильных чувств к Лили. О’Брайен ничем не лучше. Пора уже это признать. Теперь окончательно. Они оба совершили ошибку. Они оба пошли против правил. Они оба знали, что «нельзя». Они оба ослушались.

Дилан садится в салон, заводя мотор. Он знает, что Дейв продолжает наблюдать за ним, поэтому остается невозмутимым внешне, хотя зубы сжимает, давя на педаль газа. Пальцами крепко держит руль, выезжая на дорогу. На электронных часах полшестого вечера. Прекрасно, блин. Начинает темнеть. Зажигаются фонари. О’Брайен не знает, куда ехать, поэтому направляется сначала к дому Харпер. Сомневается, что она там, но ему надо отчего-то отталкиваться. Темная дорога. Шумно. Лондон, горящий теплыми огнями. О’Брайен практически не воспринимает цвета. Он просто смотрит перед собой, стараясь не позволять мыслям плодиться в голове. Едет. Спокойно. Хотя не прекращает сглатывать. Ему бы кофе выпить, чтобы взбодриться. Жаль он терпеть его не может.

Заезжает на знакомую улицу. По сторонам довольно богатые дома. Поворот за поворотом. Тишина в сознании. Подъезжает к дому Харпер, тормозя. Смотрит на окна. Чернота внутри. Её здесь нет.

Выдыхает, спиной прижимаясь к сидению. Руками упирается в руль. Смотрит куда-то вперед без какого-либо ясного выражения лица. Никаких эмоций. Берет телефон, вновь набирает номер, прижимает к уху. Ожидание. Гудки. Ожидание. Гудки. Нервное глотание. Желание опустить аппарат, но вдруг гудки прекращаются. Дилан хмурит брови, сев прямо, и моргает, слыша громкий гул автостопа. Приходится зажать второе ухо ладонью, чтобы услышать хоть что-то, кроме этого шума. Сильный ветер создает помехи, но парень все равно выдавливает из себя: